Я иногда думаю о том, кем бы стали сейчас ушедшие от нас слишком рано. В какую партию вступил бы Тальков? До какого возраста были бы так пронзительно оголены нервы Цоя? Возвращался бы на Родину Бродский?
Как писал бы о современной России Довлатов?

И, размышляя над возможной современной прозой Довлатова мне грустнее всего. Потому что это снова было бы гениально. Так, как я умею слышать – с такими же микроскопическими, но красноречивыми деталями, невероятно смешное, но с каменным лицом, ловко оживляя разные музыкальные инструменты в нужных точках повествования или, молча, подсвечивая лампочкой персонажей, по выражения лиц которых всё понятно без лишних слов.

Довлатов – невероятная моя литературная любовь и вечное вдохновение. Обязательно читайте Донатовича, если ещё не.

Вчера стояли у вентиляционной трубы цеха фабрики РотФронт. Дважды. Проходили мимо и зависали. В общем-то, можно вот так нанюхаться и чай потом неделю без конфеток пить, чесслово.

Размышляли, как пахнут сотрудники фабрики и что говорят им домочадцы каждый вечер. Сладенькая наша? Масочка моя с орешками, молочко ты моё птичье, халва в шоколаде? Или лаконично зовут белочкой?

По фабрике водят экскурсии. С дегустациями, всё как положено. То есть идёшь себе, присвистывая, мимо конвейера с грильяжем и оп, уже карамелька за щекою. Мечта детства. Но больше всего я всю жизнь люблю ротфронтовские батончики. Наркотические абсолютно, вот сколько у меня есть, все съем и у окружающих отниму.

Вообще, после стояния у этой трубы начала про фабрику читать. Основана она была в 1826 году купцами Леновыми как домашняя семейная кондитерская мастерская по производству карамели. Ну, а после революции национализирована. Как, кстати, и «Красный октябрь», и многие другие фабрики и производства того времени...

В магазине при фабрике милейшие сотрудники предлагали подержать наше детское пианино (за которым мы мимо фабрики, собственно, и шли), пока будем насыпать в кульки их карамельки. Но я намертво вцепилась в пианино, чтобы не сорваться и не скупить примерно всё. Искусство на страже спасения души и моей талии.


#РотФронт

Вычищаю после каждого праздника телефон от дурацких видео, уродских открыток и прочего народного творчества и взываю к небесным силам: доколе? Ну, когда же люди поймут, что это НЕКРАСИВО, примитивно и тупо.

Отдельный вид моего личного ада – это стикеры и открытки в «одноклассниках», куда мне приходится заходить по работе🤮 Там голуби летают в режиме слоумо, звёздочки эпилептически мерцают, цветы пугающе шевелятся, а православные кресты плавно выезжают из-за тучек и заезжают обратно. И всё это, конечно, в цветовой гамме «вырви глаз».
В общем, цитируя классика, «очень плохая водка»

А ведь у нас так много (пока ещё) молодых талантливых художников и графических дизайнеров, которые те же самые «одноклассники» могли бы превратить во что-то очень приличное и глазу приятное, но нет, сидит там какой-нибудь дядь Петя с пушистыми усамЕ почтальона Печкина, мусолит химический карандаш, малюет очередного голубя с нимбом и растекается в самодовольной улыбке.

Ой, кстати, про голубей с нимбом.
Я, знаете ли, с невероятным интересом отношусь к жанру православных татуировок. Особенно нравится, когда всё, как в моём любимом салате «оливье» намешано – языческие символы, руны там всякие и рядом херакс - цитата из библии или целая зарисовка на тему загробной жизни, щедро сдобренная кучевыми облачками, Джесусом (иногда идущем по воде) и ГОЛУБЯМИ.

В этом месте я обращаюсь лично к подруге Саше: Эти переносчики орнитоза, судя по всему, и на том свете покоя нам не дадут, будут курлыкать в ритме ангельских рулад или там под Кипелова.

Так вот. У знакомого одного в разных вариантах набит голубь. В фас, в профиль, так и эдак, сидя, стоя, в полете. Спрашиваю, чего ради столько, для непонятливых или ты просто юный орнитолог? А он: «Голубь - это святая птица и благая весть!» Ага, говорю, а знаешь ли ты вдоль ночных дорог, как отличить святого голубя от обычного и определить, хорошие ли он принёс новости? Молчит. Помогла любителю нательных меток, рассказала про оливковую ветвь в клювике, в общем. Пояснила, получается, за святость.

Обколются в своих тату-салонах и ходят смеются, хорошо хоть баб Лена есть - подскажет, что у них там где означает.

Один вполне себе обеспечений мужчина построил дом в средней полосе России. И всё там у него в порядке, баня, бассейн, терраса, два танцпола, три мегаватта света и звука.
Но помимо всех удобств устроил он и своё личное место силы – туалет на улице. Всё по классике – шаткий деревянный домик, дырка в полу, несвежая пресса стопочкой. И ничего, что тут 9 месяцев в году во время утреннего моциона за бортом минусовые температуры, ему так привычнее, а с тем это и трогательное напоминание о детстве простого мальчишки из народа…

Автомобильный маршрут Пермь – Оренбург на авто как доза вдохновения. Всю дорогу прикладывалась к стеклу то лбом, то айфоном. Фиолетовые поля. Жёлтые поля. Поля белого пуха. Густой лес и высоченные берёзы. Редкий лес и берёзы, будто бы сидящие на диете – хрупкие и невеликие. Разношёрстные домики деревень пермского края. Аккуратные и яркие домики башкирских поселений. Покосившиеся лачужки оренбургской области. Деревенские мальчишки играют в футбол на бескрайних без горизонта равнинах. Через несколько километров другие мальчишки гонят табун лошадей. Дедушка пасёт чёрную козу. Маленькая девочка тащит куда-то гигантского, упирающегося лапами кота. Чередуются минареты и купола. А потом был и вовсе восхитительный подарок – косуля, бегущая через поле цветов на закатном солнце.

На коротких остановках в придорожных кафе и на заправках не без удовольствия прислушивалась – углубляясь в степи, явный пермский говор, знакомый всем нам по «Реальным пацанам», становится мягче, а на границе с Башкортостаном и вовсе превращается в какую-то смесь оканья и растягивания слов. На твоих глазах (буквально - ушах) территориальные диалекты проницают друг в друга и рождают новые звуковые формы привычных слов. В одном кафе что-то праздновали – девушки в пышных платьях (вероятно, оставшихся у них с выпускных) затягивали многоголосьем неизвестные трогательные мелодии, а в зале было душно и пахло пельменями. Потом скандировали что-то на манер «горько», но «на ихнем». Мат всюду звучит русский – что у татар, что у башкир будто бы нет собственных крепких бранных слов, поэтому из узнаваемого среди витиеватой быстрой башкирской речи были лишь родной пиздец и не менее родное блядь.

На подъезде к Оренбургу, где-то уже ближе к факелам газзавода увидела падающую звезду. Загадала желание. Пусть сбудется.

Выхожу сегодня от косметолога в лицо обильно ужаленная, а тут старичок ко мне в галстучке подваливает: «Здравствуйте, не найдется ли у вас авторучки!?» Сходила в машину даже, принесла. Старик немедленно начал скакать от радости. Ну то есть натурально прыгать на одной ноге и весело размахивать руками. Рядом с ним парнишка странный, улыбается виновато. И вот старик, разрывая какую-то смятую бумажечку на две части, говорит: «А за это я и вам, девочка, свой телефон дам!» И, используя вместо стола крышку рядом стоящего мусорного контейнера, пишет свой номер и вручает с восторгом: «Я вам ещё пригожусь, я же онколог!»
ЯПОНСКИЙ ГОРОДОВОЙ! Взвизгиваю: «Надеюсь, я вам никогда не позвоню!» А он парирует: «Думаете, наша встреча ошибка, случайность? Нет, неспроста вы мимо шли! Всё не просто так!»
Вот же старый черт. Знает, чем ипохондрика зацепить. В общем, выяснилось в итоге, что он порошки продает какие-то для молодости и аппарат для зарядки воды: «пьёшь и любой рак уходит!»
Погуглила его сейчас, ни черта такого онколога в городе нет. Порошок, уходи!