Великий и ужасный: Гузель Яхина представила новый роман «Эйзен»
Домашние звали его Рориком. Друзья – Эйзеном. Коллеги и ученики – Сергеем Михайловичем. Иностранцы окрестили – star director, «режиссером-звездой». Больше, чем имен у изобретателя «монтажа аттракционов» Сергея Эйзенштейна, открывшего новую эру в мировом кинематографе, было только масок. Какая из них подлинная, если маска вообще может быть подлинной? Об этом – новый роман Гузель Яхиной «Эйзен».
На первой публичной презентации в подмосковном Доме творчества «Переделкино» писательница сразу предупредила: «Эйзен» — не документальная биография и не научное исследование, а ее личный взгляд на героя, «отношения» с которым начались у нее еще в ранней юности, когда она впервые увидела «Октябрь», «Броненосец «Потемкин» и «Ивана Грозного». Несмотря на то, что о режиссере написаны тома, да и сам он оставил по себе не только знаменитые на весь мир киноленты, но и целую полку (если не шкаф) книг, Эйзенштейн долго «не давался в руки». И дело не в робости перед монументальной личностью и не страх критики. Нужно было обнаружить ключ и найти верную интонацию. Этой отмычкой, как следует из 500-страничного романа и стали пресловутые маски, каждая из которых – грань личности героя. Личности сложной, неоднозначной, иногда слабой, зачастую жестокой и эгоистичной, однако вместившей в себя и личность «художника космического масштаба».
Восемь глав – по числу фильмов – написаны очень по-разному. Интонация бесконечно меняется – от иронии до бесстрастного языка исторических фактов, от поэтического покадрового анализа фильмов до полных опустошающей тоски внутренних монологов героя. Это держит в напряжении и создает многомерный его портрет. Тут и его болезненные отношения с матерью, после развода уехавшей из Риги в Петербург и оставившей сына с отцом, что позже не могло не отразиться на отношениях Эйзена с женщинами. Полные комических подробностей истории съемок фильмов, когда для «Стачки» всей группой ловили жабу «с максимально противным лицом», а покрытую льдом гладь Чудского озера для «Александра Невского» реконструировали под палящим летним солнцем на залитом асфальтом вперемешку с опилками поле на окраине Москвы. Чтобы достоверно рассказать о путешествии Эйзенштейна по Мексике, где он работал над своей главной, но, увы, так и не случившейся картиной, писательница сама отправилась за океан. Не менее рельефно выписаны и фигуры из «ближнего круга» — оператора-аристократа Эдуарда Тиссэ и преданного ученика Григория Александрова, будущего создателя первой советской музыкальной комедии «Веселые ребята».
У романа есть жанровый подзаголовок – «буфф». Всю жизнь Эйзенштейн играл – сладострастно и на пределе. Зрители были нужны ему как воздух – и в повседневности, и на съемочной площадке, и в темном кинозале. При этом с чувствами их он никогда и нигде не считался. Трикстерам не ведомо сострадание, это понятие не из их лексикона. Важен результат – фееричный, неповторимый и незабываемый, единственный в своем роде. Книга Гузель Яхиной действует на читателя примерно так же. Она, как и фильмы Эйзенштейна, может понравится или нет. Вот только забыть эту симфонию пережитых эмоций уже точно не выйдет.
Гузель Яхина. «Эйзен». Редакция Елены Шубиной, 2025
Домашние звали его Рориком. Друзья – Эйзеном. Коллеги и ученики – Сергеем Михайловичем. Иностранцы окрестили – star director, «режиссером-звездой». Больше, чем имен у изобретателя «монтажа аттракционов» Сергея Эйзенштейна, открывшего новую эру в мировом кинематографе, было только масок. Какая из них подлинная, если маска вообще может быть подлинной? Об этом – новый роман Гузель Яхиной «Эйзен».
На первой публичной презентации в подмосковном Доме творчества «Переделкино» писательница сразу предупредила: «Эйзен» — не документальная биография и не научное исследование, а ее личный взгляд на героя, «отношения» с которым начались у нее еще в ранней юности, когда она впервые увидела «Октябрь», «Броненосец «Потемкин» и «Ивана Грозного». Несмотря на то, что о режиссере написаны тома, да и сам он оставил по себе не только знаменитые на весь мир киноленты, но и целую полку (если не шкаф) книг, Эйзенштейн долго «не давался в руки». И дело не в робости перед монументальной личностью и не страх критики. Нужно было обнаружить ключ и найти верную интонацию. Этой отмычкой, как следует из 500-страничного романа и стали пресловутые маски, каждая из которых – грань личности героя. Личности сложной, неоднозначной, иногда слабой, зачастую жестокой и эгоистичной, однако вместившей в себя и личность «художника космического масштаба».
Восемь глав – по числу фильмов – написаны очень по-разному. Интонация бесконечно меняется – от иронии до бесстрастного языка исторических фактов, от поэтического покадрового анализа фильмов до полных опустошающей тоски внутренних монологов героя. Это держит в напряжении и создает многомерный его портрет. Тут и его болезненные отношения с матерью, после развода уехавшей из Риги в Петербург и оставившей сына с отцом, что позже не могло не отразиться на отношениях Эйзена с женщинами. Полные комических подробностей истории съемок фильмов, когда для «Стачки» всей группой ловили жабу «с максимально противным лицом», а покрытую льдом гладь Чудского озера для «Александра Невского» реконструировали под палящим летним солнцем на залитом асфальтом вперемешку с опилками поле на окраине Москвы. Чтобы достоверно рассказать о путешествии Эйзенштейна по Мексике, где он работал над своей главной, но, увы, так и не случившейся картиной, писательница сама отправилась за океан. Не менее рельефно выписаны и фигуры из «ближнего круга» — оператора-аристократа Эдуарда Тиссэ и преданного ученика Григория Александрова, будущего создателя первой советской музыкальной комедии «Веселые ребята».
У романа есть жанровый подзаголовок – «буфф». Всю жизнь Эйзенштейн играл – сладострастно и на пределе. Зрители были нужны ему как воздух – и в повседневности, и на съемочной площадке, и в темном кинозале. При этом с чувствами их он никогда и нигде не считался. Трикстерам не ведомо сострадание, это понятие не из их лексикона. Важен результат – фееричный, неповторимый и незабываемый, единственный в своем роде. Книга Гузель Яхиной действует на читателя примерно так же. Она, как и фильмы Эйзенштейна, может понравится или нет. Вот только забыть эту симфонию пережитых эмоций уже точно не выйдет.
Этот роман – приглашение прочитать, поразмышлять, восхититься, ужаснуться, влюбиться или оцепенеть от неприязни, а иногда просто посмеяться в голос. Именно такая палитра эмоций взрывалась в каждом, кто имел когда-то радость или несчастье общаться с Эйзеном. И, надеюсь, что после этой книги вы уже не заскучаете на фильмах Сергея Эйзенштейна.
Гузель Яхина. «Эйзен». Редакция Елены Шубиной, 2025
❤11👍2
Книги, которые определили свое время
Писатели чутко чувствуют дух эпохи — и порой это помогает им заглянуть в будущее: уловить тренды в литературе, обществе или технологиях. Благодаря этому дару они создают произведения, актуальные спустя десятилетия — а иногда и столетия. Сегодня рассказываем о таких книгах-пророчествах.
🇷🇺 Николай Чернышевский. Что делать?
Идеи Чернышевского для его времени были слишком прогрессивными, но спустя больше полувека многие из них реализовались в СССР. Например, писатель выступал за эмансипацию женщин: их равные с мужчинами права и возможность развода. А ещё он рисовал мир утопического будущего, где труд становится источником радости — по сути, коммунизм.
🇷🇺 Братья Стругацкие. Полдень, XXII век
Иногда провидческий талант проявляется в деталях. Например, братья Стругацкие в 1962 году упомянули в своей повести систему «Каспаро-Карпова» — так они назвали технологию переноса личности на иной носитель. Можно подумать, что они вдохновились блестящими умственными способностями знаменитых шахматистов и назвали систему в их честь. Вот только в 1962 Гарри Каспаров ещё не родился, а его соперник ходил в школу.
🇵🇱 Станислав Лем. Голем XIV
Мы только сейчас учимся взаимодействовать с искусственным интеллектом, а польский футуролог еще в 1981 году написал роман от лица «сверхразумного компьютера». Голема XIV создали для войны, но его разум быстро развился, и компьютер посчитал задачи, которые перед ним поставили, нелогичными. В книгу включены 2 лекции, в которых искусственный интеллект рассказывает людям об их будущем, а также о своем собственном устройстве.
Кстати, действие романа разворачивается в 2027. Может, в скором будущем мы увидим, как жизнь повторяет за художественным произведением?
🇨🇿 Карел Чапек. Война с саламандрами
Антиутопия чешского писателя, вышедшая в 1936, предугадала трагедию Второй мировой войны. В образе расы разумных саламандр Чапек аллегорически изобразил нацистскую партию. Однако автор смог заглянуть и в более далёкое будущее. В романе он размышляет о глобализации — теме, которая станет актуальной много лет спустя.
🇲🇫 Мишель де Монтень. Опыты
Французский философ эпохи Возрождения написал книгу, которая легко читается до сих пор. Он создал жанр эссе и повлиял на то, каким языком стали говорить с читателями писатели следующих веков. Сейчас свобода формы, размышления о личном опыте и советы читателям — это особенности контента блогеров. Но основу такого стиля письма Монтень заложил ещё в XVI веке.
А какие ещё книги, по-вашему, опередили своё время? Делитесь в комментариях.
Писатели чутко чувствуют дух эпохи — и порой это помогает им заглянуть в будущее: уловить тренды в литературе, обществе или технологиях. Благодаря этому дару они создают произведения, актуальные спустя десятилетия — а иногда и столетия. Сегодня рассказываем о таких книгах-пророчествах.
🇷🇺 Николай Чернышевский. Что делать?
Идеи Чернышевского для его времени были слишком прогрессивными, но спустя больше полувека многие из них реализовались в СССР. Например, писатель выступал за эмансипацию женщин: их равные с мужчинами права и возможность развода. А ещё он рисовал мир утопического будущего, где труд становится источником радости — по сути, коммунизм.
🇷🇺 Братья Стругацкие. Полдень, XXII век
Иногда провидческий талант проявляется в деталях. Например, братья Стругацкие в 1962 году упомянули в своей повести систему «Каспаро-Карпова» — так они назвали технологию переноса личности на иной носитель. Можно подумать, что они вдохновились блестящими умственными способностями знаменитых шахматистов и назвали систему в их честь. Вот только в 1962 Гарри Каспаров ещё не родился, а его соперник ходил в школу.
🇵🇱 Станислав Лем. Голем XIV
Мы только сейчас учимся взаимодействовать с искусственным интеллектом, а польский футуролог еще в 1981 году написал роман от лица «сверхразумного компьютера». Голема XIV создали для войны, но его разум быстро развился, и компьютер посчитал задачи, которые перед ним поставили, нелогичными. В книгу включены 2 лекции, в которых искусственный интеллект рассказывает людям об их будущем, а также о своем собственном устройстве.
Кстати, действие романа разворачивается в 2027. Может, в скором будущем мы увидим, как жизнь повторяет за художественным произведением?
🇨🇿 Карел Чапек. Война с саламандрами
Антиутопия чешского писателя, вышедшая в 1936, предугадала трагедию Второй мировой войны. В образе расы разумных саламандр Чапек аллегорически изобразил нацистскую партию. Однако автор смог заглянуть и в более далёкое будущее. В романе он размышляет о глобализации — теме, которая станет актуальной много лет спустя.
🇲🇫 Мишель де Монтень. Опыты
Французский философ эпохи Возрождения написал книгу, которая легко читается до сих пор. Он создал жанр эссе и повлиял на то, каким языком стали говорить с читателями писатели следующих веков. Сейчас свобода формы, размышления о личном опыте и советы читателям — это особенности контента блогеров. Но основу такого стиля письма Монтень заложил ещё в XVI веке.
А какие ещё книги, по-вашему, опередили своё время? Делитесь в комментариях.
❤8👍7
Гигил, аламак и лудраман: Оксфордский словарь английского языка «узаконил» 42 слова из Юго-Восточной Азии, Южной Африки и Ирландии
Бороться с инородными заимствованиями или давать им законную «прописку» в своем языке? Британские лингвисты, следящие за изменениями в английском и тщательно фиксирующие их в авторитетном Оксфордском словаре, голосуют за второй вариант – привечать, изучать и давать «зеленый свет» непереводимым выражениям, давно и прочно вошедшим в язык. Нынешней весной официальное «подданство британской короны» получили 42 слова азиатского, африканского и ирландского происхождения.
Так, например, чтобы выразить свое восхищение чем-то невероятно трогательным и милым, можно воскликнуть: gigil – и это будет вполне литературно. Изначально это слово перекочевало в филиппинский английский из тагильского где-то в начале 1990-х, с тех про прижилось и чувствует себя вполне комфортно и на Британский островах.
Восклицание alamak, обозначающее чувство противоположное «гигилу» - шок, возмущение, тревогу, родом из Малайзии, и впервые зафиксировано в английском еще в 1950-х.
Ирландское, а точнее – гэльское происхождение у понятия ludraman – лентяй, недотепа, никчемный человек. Впервые оно встречается в «Улиссе» Джеймса Джойса. Чтобы обзавестись собственной словарной статьей лексеме понадобилось более ста лет!
Среди прочих новоприбывших – названия блюд азиатской кухни, элементов национальных костюмов и сленг, заимствованный из местных языков.
Полный список опубликован на официальном сайте Оксфордского словаря.
❓А как вы относитесь к иностранным заимствованиям в русском языке❓
Бороться с инородными заимствованиями или давать им законную «прописку» в своем языке? Британские лингвисты, следящие за изменениями в английском и тщательно фиксирующие их в авторитетном Оксфордском словаре, голосуют за второй вариант – привечать, изучать и давать «зеленый свет» непереводимым выражениям, давно и прочно вошедшим в язык. Нынешней весной официальное «подданство британской короны» получили 42 слова азиатского, африканского и ирландского происхождения.
Так, например, чтобы выразить свое восхищение чем-то невероятно трогательным и милым, можно воскликнуть: gigil – и это будет вполне литературно. Изначально это слово перекочевало в филиппинский английский из тагильского где-то в начале 1990-х, с тех про прижилось и чувствует себя вполне комфортно и на Британский островах.
Восклицание alamak, обозначающее чувство противоположное «гигилу» - шок, возмущение, тревогу, родом из Малайзии, и впервые зафиксировано в английском еще в 1950-х.
Ирландское, а точнее – гэльское происхождение у понятия ludraman – лентяй, недотепа, никчемный человек. Впервые оно встречается в «Улиссе» Джеймса Джойса. Чтобы обзавестись собственной словарной статьей лексеме понадобилось более ста лет!
Среди прочих новоприбывших – названия блюд азиатской кухни, элементов национальных костюмов и сленг, заимствованный из местных языков.
Полный список опубликован на официальном сайте Оксфордского словаря.
❓А как вы относитесь к иностранным заимствованиям в русском языке❓
❤4👍2🔥2
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Perspectum на IV Международном кинофестивале «День Победы»!
Журнал нашего издательства «Человек и мир. Диалог» — информационный партнёр фестиваля «День победы», который стартует 13 апреля в Москве.
В год 80-летия Победы здесь можно увидеть самое разное кино, посвященное тому непростому времени: работы наших соседей из КНДР и Казахстана, советские ленты, архивные картины 1945 года, документалки и даже клипы.
В конкурсе клипов участвует автор журнала «Человек и мир. Диалог» Наталья Выборгова (кстати, в новом номере можно будет прочесть ее статью «Волшебник страны берез» о становлении отечественного этнографического кино). Вместе с отцом Кириллом Поликарповым Наталья презентует на фестивале работу «Журавли». В основе сценария – реальная история села Дзуарикау Северной Осетии, из которого родители Тассо и Асахмат Газдановы проводили всех семерых своих сыновей на войну и трагически погибли от горя после семи полученных похоронок.
Мы желаем успеха нашему автору, а вас приглашаем посетить кинопоказы фестиваля!
Журнал нашего издательства «Человек и мир. Диалог» — информационный партнёр фестиваля «День победы», который стартует 13 апреля в Москве.
В год 80-летия Победы здесь можно увидеть самое разное кино, посвященное тому непростому времени: работы наших соседей из КНДР и Казахстана, советские ленты, архивные картины 1945 года, документалки и даже клипы.
В конкурсе клипов участвует автор журнала «Человек и мир. Диалог» Наталья Выборгова (кстати, в новом номере можно будет прочесть ее статью «Волшебник страны берез» о становлении отечественного этнографического кино). Вместе с отцом Кириллом Поликарповым Наталья презентует на фестивале работу «Журавли». В основе сценария – реальная история села Дзуарикау Северной Осетии, из которого родители Тассо и Асахмат Газдановы проводили всех семерых своих сыновей на войну и трагически погибли от горя после семи полученных похоронок.
Мы желаем успеха нашему автору, а вас приглашаем посетить кинопоказы фестиваля!
👍8❤3🔥2
Как начать писать? 5 советов от реальных авторов
По следам non/fiction
На Международной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction весна 2025 наше издательство при поддержке Агентства креативных индустрий провело public talk «Книга как инструмент коммуникации».
В сессии приняли участие пять успешных женщин, которые выпустили свои книги. Они не писательницы, однако это не помешало им опубликоваться и получить от этого максимум пользы. Вот 5 советов, которые помогут и вам написать, а затем и издать книгу. Кстати, даже если вы пока только хотите начать вести свой блог, они тоже вам пригодятся.
✍️ Развивайте дисциплину
Евгения Гладкина, акционер фабрики «Федоскино», биохакер, блогер, предприниматель, трендсеттер; автор книги «Объявляю голодовку!».
✍️ Повышайте самооценку
Софико Шеварднадзе, журналист, продюсер, телеведущая; автор книги «Будущее сегодня. Как пандемия изменила мир».
✍️ Запросите мнение профессиональных читателей на этапе создания рукописи книги
Катя Рыблова, продюсер программы арт-резиденций Нижегородской области, художник и архитектор; один из авторов каталога программы арт-резиденций и книги сказок А.С. Пушкина с иллюстрациями современных художников.
✍️ Выберите издателя под свои задачи
Варсеник Тамазян, журналист, арменовед, преподаватель Академии армянской культуры в Москве; руководитель проекта Книга-альбом «История нашей семьи».
✍️ Решите: самому или с помощниками
Алина Гасумянова, директор издательства Perspectum, заместитель директора НИИ развития коммуникаций, автор книг «Неслучайная идея», «Рубен!», соавтор проекта «Жили-были сказки».
Перешлите этот пост всем, кто любит писать, и кто знает, может однажды у нас выйдет их книга!
Полную версию материала о мероприятии можно прочесть на сайте издательства.
По следам non/fiction
На Международной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction весна 2025 наше издательство при поддержке Агентства креативных индустрий провело public talk «Книга как инструмент коммуникации».
В сессии приняли участие пять успешных женщин, которые выпустили свои книги. Они не писательницы, однако это не помешало им опубликоваться и получить от этого максимум пользы. Вот 5 советов, которые помогут и вам написать, а затем и издать книгу. Кстати, даже если вы пока только хотите начать вести свой блог, они тоже вам пригодятся.
✍️ Развивайте дисциплину
Это заблуждение, что нужно дождаться вдохновения и когда оно наступит, мы сядем и напишем. Для того, чтобы написать книгу, нужно просто сесть и начать писать. И не раз, и не два сесть, а садиться регулярно, в каком-то графике. Очень важно найти часы (на самом деле не очень много: час-два в день, три-четыре раза в неделю), чтобы сесть и взяться за свою книгу. И при таком регулярном графике через 3-4 месяца можно как накачать мышцы, так и написать книгу.
Евгения Гладкина, акционер фабрики «Федоскино», биохакер, блогер, предприниматель, трендсеттер; автор книги «Объявляю голодовку!».
✍️ Повышайте самооценку
В какой-то момент при написании книги наступает блок. И надо его преодолевать. Тебе кажется, что это глупо. Тебе кажется, что это бессмысленно. Ты говоришь: зачем я это делаю, кто это будет читать? А потом случается нечто такое: либо рождается новый смысл, либо твой собеседник тебе говорит что-то такое, что ты понимаешь, что все не зря. И ты уже готов идти дальше, писать новую главу, работать дальше.
Софико Шеварднадзе, журналист, продюсер, телеведущая; автор книги «Будущее сегодня. Как пандемия изменила мир».
✍️ Запросите мнение профессиональных читателей на этапе создания рукописи книги
Мы в первую очередь задавались вопросами: как это сделать более открытым, как написать об этом так, чтобы было интересно, чтобы было понятно. Как сделать этот процесс более прозрачным. Как сделать книгу визуально приятной – придумать классный дизайн книги, интересные и оригинальные приемы верстки, чтобы ее было приятно держать в руках, чтобы она привлекала внимание, стоя на полке. Чтобы ее было интересно читать, как профессиональному сообществу, так и обычным людям из любых сред, любых профессий. Чтобы книга «зашла» всем.
Катя Рыблова, продюсер программы арт-резиденций Нижегородской области, художник и архитектор; один из авторов каталога программы арт-резиденций и книги сказок А.С. Пушкина с иллюстрациями современных художников.
✍️ Выберите издателя под свои задачи
Это миф, что успех книги может быть только с крупными издателями. Очень важно при выборе, чтобы издатель загорелся вашей идеей и смог бы создать продукт качественно и так, как вы сами его представляете. Мы вынашивали свою идею 2 года, обращались в разные издательства и рады, что реализовали проект именно с Perspectum и Алиной, получилось даже лучше, чем мы представляли себе, и учтены все наши этнические особенности.
Варсеник Тамазян, журналист, арменовед, преподаватель Академии армянской культуры в Москве; руководитель проекта Книга-альбом «История нашей семьи».
✍️ Решите: самому или с помощниками
Книга – это всегда работа команды, даже если вы выбираете путь самиздата. Редактор, корректор, дизайнер, верстальщик – все эти люди помогут вашей книге выйти в свет качественно, профессионально и в срок. Ну и не лишайте свою команду или семью возможности помочь вам с материалами, архивами, первоисточниками. Тогда книга станет объединяющей не только в результате, но и в процессе.
Алина Гасумянова, директор издательства Perspectum, заместитель директора НИИ развития коммуникаций, автор книг «Неслучайная идея», «Рубен!», соавтор проекта «Жили-были сказки».
Перешлите этот пост всем, кто любит писать, и кто знает, может однажды у нас выйдет их книга!
Полную версию материала о мероприятии можно прочесть на сайте издательства.
👍4❤2🔥2🥰1
Великая иллюзия. Весна. «Человек и мир. Диалог»
«Схватить жизнь врасплох» — такая задача стояла когда-то перед кинематографистами юной страны Советов. Минуло столетие, а задача все та же – у этнокино, расцвет которого мы наблюдаем последние годы, так точно! Именно этому экзотическому «подразделению» «фабрики грез» отведено центральное место в свежем весеннем выпуске журнала «Человек и мир. Диалог». Киноведы и режиссеры, создатели фестивальных хитов, своими руками творящие историю и документы эпохи, приоткрывают дверь в загадочный мир якутских кочевников и тувинских шаманов, ведут сквозь заснеженные просторы Заполярья и горными тропами заповедного Урала, искренне признаваясь, сколь многое в них самих изменила возможность не только лично прикоснуться к мистике этих мест, но и запечатлеть ее на пленку, а значит — оставить в вечности.
Атмосферой кино, как уверяет бессменный шеф-редактор журнала Дмитрий Бальбуров, пронизан весь этот номер. Вы найдете тут рассказы о космических одиссеях и морских приключениях в Северном Ледовитом океане; лишь на первый взгляд фантастические описания будущего во власти нейросетей; фэнтези о возникновении искусства неандертальцев; историко-авантюрную эпопею о коварстве и любви времен средневекового Могулистана; сатирическую комедию о путешествии художника-митька в Пушкинские горы и множество других не менее захватывающих сюжетов, больше похожих на «великую иллюзию», а на деле – и прямо на наших глазах – сумевших «схватить жизнь врасплох».
«Схватить жизнь врасплох» — такая задача стояла когда-то перед кинематографистами юной страны Советов. Минуло столетие, а задача все та же – у этнокино, расцвет которого мы наблюдаем последние годы, так точно! Именно этому экзотическому «подразделению» «фабрики грез» отведено центральное место в свежем весеннем выпуске журнала «Человек и мир. Диалог». Киноведы и режиссеры, создатели фестивальных хитов, своими руками творящие историю и документы эпохи, приоткрывают дверь в загадочный мир якутских кочевников и тувинских шаманов, ведут сквозь заснеженные просторы Заполярья и горными тропами заповедного Урала, искренне признаваясь, сколь многое в них самих изменила возможность не только лично прикоснуться к мистике этих мест, но и запечатлеть ее на пленку, а значит — оставить в вечности.
Атмосферой кино, как уверяет бессменный шеф-редактор журнала Дмитрий Бальбуров, пронизан весь этот номер. Вы найдете тут рассказы о космических одиссеях и морских приключениях в Северном Ледовитом океане; лишь на первый взгляд фантастические описания будущего во власти нейросетей; фэнтези о возникновении искусства неандертальцев; историко-авантюрную эпопею о коварстве и любви времен средневекового Могулистана; сатирическую комедию о путешествии художника-митька в Пушкинские горы и множество других не менее захватывающих сюжетов, больше похожих на «великую иллюзию», а на деле – и прямо на наших глазах – сумевших «схватить жизнь врасплох».
❤6🔥3
Как изображали Пасху русские писатели? От куличей до отъезда Воланда
Приближается Пасха — праздник, который в русской литературе нередко приобретает особый смысл. Для одних героев он становится поводом задуматься о вере, для других — символом обновления, а для третьих — просто семейной традицией с куличами, яйцами и добрыми словами.
Мы собрали для вас произведения, в которых Пасха занимает важное место — в центре сюжета или в виде светлого фона.
🥚 Николай Гоголь. Светлое воскресение
Гоголь посвятил целое эссе размышлениям о месте Пасхи в жизни русского человека. Он считает, что «только в одной России празднуется этот день так, как ему следует праздноваться». По мнению писателя, всё дело в сути праздника, близкой нашей культуре. А суть Пасхи, по Гоголю:
🥚 Антон Чехов. Письмо
Действие рассказа Чехова о сложностях семейных отношений происходит на Пасхальной неделе. Дьякон приходит к святому отцу, чтобы посоветоваться: как вернуть его сына-студента к вере? И получает чёткий совет — сурово отчитать сына в письме. При разговоре присутствует пьяница отец Анастасий, которому запретили служить и назначили над ним следствие. Он предлагает не отпугивать студента нотациями, а согреть добрым словом. Писатель в свойственной ему ироничной манере показывает, что христианская добродетель может рождаться в сердце совсем не тех, в ком ожидаешь её найти:
🥚 Леонид Андреев. Баргамот и Гараська
Необычные слова в названии — это имена двух героев, городового и пьянчуги, которые сталкиваются ночью перед Светлым Христовым Воскресением. Помимо традиционного пасхального сюжета о доброте к ближнему, в этом рассказе можно найти яркие описания семейных традиций, складывающихся вокруг праздника. Прочитав их, просто невозможно не захотеть начать биться яйцами и поедать кулич:
🥚 Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита
В мистическом произведении нет описаний самого праздника. Однако события романа разворачиваются во время Страстной недели и завершаются накануне Пасхальной ночи. Именно поэтому свита напоминает Воланду, что их время кончается:
Если вы тоже готовитесь к этому светлому празднику, ставьте ❤️
Приближается Пасха — праздник, который в русской литературе нередко приобретает особый смысл. Для одних героев он становится поводом задуматься о вере, для других — символом обновления, а для третьих — просто семейной традицией с куличами, яйцами и добрыми словами.
Мы собрали для вас произведения, в которых Пасха занимает важное место — в центре сюжета или в виде светлого фона.
🥚 Николай Гоголь. Светлое воскресение
Гоголь посвятил целое эссе размышлениям о месте Пасхи в жизни русского человека. Он считает, что «только в одной России празднуется этот день так, как ему следует праздноваться». По мнению писателя, всё дело в сути праздника, близкой нашей культуре. А суть Пасхи, по Гоголю:
в том, чтобы в самом деле взглянуть в этот день на человека, как на лучшую свою драгоценность, — так обнять и прижать его к себе, как наироднейшего своего брата, так ему обрадоваться, как бы своему наилучшему другу, с которым несколько лет не видались и который вдруг неожиданно к нам приехал.
🥚 Антон Чехов. Письмо
Действие рассказа Чехова о сложностях семейных отношений происходит на Пасхальной неделе. Дьякон приходит к святому отцу, чтобы посоветоваться: как вернуть его сына-студента к вере? И получает чёткий совет — сурово отчитать сына в письме. При разговоре присутствует пьяница отец Анастасий, которому запретили служить и назначили над ним следствие. Он предлагает не отпугивать студента нотациями, а согреть добрым словом. Писатель в свойственной ему ироничной манере показывает, что христианская добродетель может рождаться в сердце совсем не тех, в ком ожидаешь её найти:
Прямо так возьми и напиши ему: прощаю тебя, Петр! Он пойме-ет! Почу-увствует! Я, брат... я, дьякон, по себе это понимаю. Когда жил как люди, и горя мне было мало, а теперь, когда образ и подобие потерял, только одного и хочу, чтоб меня добрые люди простили. Да и то рассуди, не праведников прощать надо, а грешников.
🥚 Леонид Андреев. Баргамот и Гараська
Необычные слова в названии — это имена двух героев, городового и пьянчуги, которые сталкиваются ночью перед Светлым Христовым Воскресением. Помимо традиционного пасхального сюжета о доброте к ближнему, в этом рассказе можно найти яркие описания семейных традиций, складывающихся вокруг праздника. Прочитав их, просто невозможно не захотеть начать биться яйцами и поедать кулич:
Баргамот повеселел, представляя себе стол, накрытый чистой скатертью, куличи, яйца. Он, не торопясь, со всеми похристосуется. Разбудят и принесут Ванюшку, который первым делом потребует крашеного яичка, о котором целую неделю вел обстоятельные беседы с более опытной сестренкой.
🥚 Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита
В мистическом произведении нет описаний самого праздника. Однако события романа разворачиваются во время Страстной недели и завершаются накануне Пасхальной ночи. Именно поэтому свита напоминает Воланду, что их время кончается:
Мессир! Суббота. Солнце склоняется. Нам пора.
Если вы тоже готовитесь к этому светлому празднику, ставьте ❤️
❤9👍9😍3
Риту Мукержи. «Смерть по частям». Перевод: Елена Тепляшина. ФантомПресс, 2025
Филадельфия. 1875 год. Газовые фонари, омнибусы и дилижансы, шуршание дамских юбок и поскрипывающие от крахмала белоснежные мужские воротнички – время суровой викторианской морали, духота условностей, но вместе с тем – сметающее все на своем пути и освежающее, как майская гроза, ощущение неминуемых перемен.
Лидия Уэстон – одна из первых женщин-медиков США. Преподает в Женском медицинском колледже, ведет прием в госпитале, основанном «пылкими идеалистами, верившими, что медицинская помощь не должна быть привилегией одних лишь состоятельных людей», читает публичные лекции о важности гигиены, а в один не слишком прекрасный день, когда из реки вылавливают тело ее пропавшей накануне пациентки и приятельницы Анны Уорд, становится участником полицейского расследования и, надо сказать, несмотря на все смертельные опасности, весьма в нем преуспевает.
Такие книги принято называть «атмосферными». И правда, дух стремительно растущего города, где нувориши, сколотившие состояние на не так давно закончившейся Гражданской войне, метят в аристократы, прогрессивные энтузиасты всеми силами пытаются облегчить существование бедняков, а простые смертные больше не хотят жить лишь для того, чтобы выживать, воссоздан здесь скрупулезно и в деталях. За детективной интригой, чьей главной пружиной становится… анатомия (вскрытия, которые проводит Лидия, описаны максимально кинематографично, и именно они в итоге и приводят к парадоксальной развязке), встают серьезные социальные вопросы, не до конца разрешенные, кстати, и по сей день. Размышления о власти предубеждений и стереотипов, о праве женщин проявлять себя на изначально мужском поприще и о горькой необходимости ежечасно доказывать, что талант не зависит от пола, а порядочность – от размера кошелька – фундамент «Смерти по частям», превращающий роман в нечто большее, чем просто криминальная история о преступлении и наказании.
#КнигаДня
Филадельфия. 1875 год. Газовые фонари, омнибусы и дилижансы, шуршание дамских юбок и поскрипывающие от крахмала белоснежные мужские воротнички – время суровой викторианской морали, духота условностей, но вместе с тем – сметающее все на своем пути и освежающее, как майская гроза, ощущение неминуемых перемен.
Лидия Уэстон – одна из первых женщин-медиков США. Преподает в Женском медицинском колледже, ведет прием в госпитале, основанном «пылкими идеалистами, верившими, что медицинская помощь не должна быть привилегией одних лишь состоятельных людей», читает публичные лекции о важности гигиены, а в один не слишком прекрасный день, когда из реки вылавливают тело ее пропавшей накануне пациентки и приятельницы Анны Уорд, становится участником полицейского расследования и, надо сказать, несмотря на все смертельные опасности, весьма в нем преуспевает.
Такие книги принято называть «атмосферными». И правда, дух стремительно растущего города, где нувориши, сколотившие состояние на не так давно закончившейся Гражданской войне, метят в аристократы, прогрессивные энтузиасты всеми силами пытаются облегчить существование бедняков, а простые смертные больше не хотят жить лишь для того, чтобы выживать, воссоздан здесь скрупулезно и в деталях. За детективной интригой, чьей главной пружиной становится… анатомия (вскрытия, которые проводит Лидия, описаны максимально кинематографично, и именно они в итоге и приводят к парадоксальной развязке), встают серьезные социальные вопросы, не до конца разрешенные, кстати, и по сей день. Размышления о власти предубеждений и стереотипов, о праве женщин проявлять себя на изначально мужском поприще и о горькой необходимости ежечасно доказывать, что талант не зависит от пола, а порядочность – от размера кошелька – фундамент «Смерти по частям», превращающий роман в нечто большее, чем просто криминальная история о преступлении и наказании.
В твоей жизни будут и другие дни. Не позволяй страху стать творим советчиком.
#КнигаДня
❤5👍4👏1
Однажды в старой Англии: викторианская литература 2.0
Английская королева Виктория, долгих 64 года (1837-1901) правившая империей, над которой «никогда не садилось солнце», подарила свое имя не только целой эпохе с ее особой моралью, но и до сих пор узнаваемым, не теряющим популярности и какого-то загадочного обаяния направлениям в моде, архитектуре и, конечно, литературе. Вслед за вчерашним разговором о медицинском детективе Риту Мукержи «Смерть по частям» мы решили, что будет любопытно рассказать еще о трех новинках, которые также вполне можно считать «викторианскими» - не всегда по времени создания и географии, но уж точно по колориту и декорациям.
📚 Эдит Уортон. «Убежище». Перевод: Татьяна Боровикова. Яндекс Книги, Подписные издания, 2025
Обладательница Пулицеровской премии Эдит Уортон (вы наверняка помните снятый по ее книге фильм Мартина Скорсезе «Эпоха невинности» с Вайноной Райдер и Мишель Пфайффер) была самой настоящей викторианкой, хоть и родилась в Америке. Впервые переведенное на русский язык, ее «Убежище» пышно и витиевато иллюстрирует нравы того времени, когда репутация стоила куда дороже чистой совести, а литераторы полагали делом чести «воспитывать» публику, демонстрируя примеры успешной борьбы с пороком и соблазном.
Юная Кейт Орм соглашается выйти замуж за нечистоплотного Дениса Пейтона в надежде, что их будущих сын окажется честнее и сильнее отца и сможет искупить его грех. Однако, когда Пейтон-младший оказывается в плену поистине дьявольского искушения, мать понимает, что эту битву в одиночку ему не выиграть.
📚 Брэнди Скиллачи. «Убийство в заброшенном поместье». Перевод: Светлана Лозинская. Inspiria, 2025
Действие этого запутанного детектива разворачивается на севере Йоркшира в наши дни, но старинное, окруженное запущенными садами и населенное призраками прошлого поместье, а также страсть его хозяйки Джо Джонс к романтической прозе XIX века, делает его вполне викторианским.
Джо – американка, унаследовавшая имение от своего дальнего родственника. Едва успев вступить во владение, она находит в своем доме труп только что уволенного ею смотрителя. А еще пропала картина – потемневший от времени портрет незнакомой девушки. Несмотря на весь мистицизм происходящего, разгадка оказывается вполне реальной: в непомерной алчности и желании упрятать концы в воду потусторонним силам с людьми не тягаться.
Английская королева Виктория, долгих 64 года (1837-1901) правившая империей, над которой «никогда не садилось солнце», подарила свое имя не только целой эпохе с ее особой моралью, но и до сих пор узнаваемым, не теряющим популярности и какого-то загадочного обаяния направлениям в моде, архитектуре и, конечно, литературе. Вслед за вчерашним разговором о медицинском детективе Риту Мукержи «Смерть по частям» мы решили, что будет любопытно рассказать еще о трех новинках, которые также вполне можно считать «викторианскими» - не всегда по времени создания и географии, но уж точно по колориту и декорациям.
📚 Эдит Уортон. «Убежище». Перевод: Татьяна Боровикова. Яндекс Книги, Подписные издания, 2025
Обладательница Пулицеровской премии Эдит Уортон (вы наверняка помните снятый по ее книге фильм Мартина Скорсезе «Эпоха невинности» с Вайноной Райдер и Мишель Пфайффер) была самой настоящей викторианкой, хоть и родилась в Америке. Впервые переведенное на русский язык, ее «Убежище» пышно и витиевато иллюстрирует нравы того времени, когда репутация стоила куда дороже чистой совести, а литераторы полагали делом чести «воспитывать» публику, демонстрируя примеры успешной борьбы с пороком и соблазном.
Юная Кейт Орм соглашается выйти замуж за нечистоплотного Дениса Пейтона в надежде, что их будущих сын окажется честнее и сильнее отца и сможет искупить его грех. Однако, когда Пейтон-младший оказывается в плену поистине дьявольского искушения, мать понимает, что эту битву в одиночку ему не выиграть.
Он смотрел на дело с раздражением джентльмена, которого забрызгала грязью лошадь, насмерть затоптавшая прохожего.
📚 Брэнди Скиллачи. «Убийство в заброшенном поместье». Перевод: Светлана Лозинская. Inspiria, 2025
Действие этого запутанного детектива разворачивается на севере Йоркшира в наши дни, но старинное, окруженное запущенными садами и населенное призраками прошлого поместье, а также страсть его хозяйки Джо Джонс к романтической прозе XIX века, делает его вполне викторианским.
Джо – американка, унаследовавшая имение от своего дальнего родственника. Едва успев вступить во владение, она находит в своем доме труп только что уволенного ею смотрителя. А еще пропала картина – потемневший от времени портрет незнакомой девушки. Несмотря на весь мистицизм происходящего, разгадка оказывается вполне реальной: в непомерной алчности и желании упрятать концы в воду потусторонним силам с людьми не тягаться.
Ребекка Джон не верила в то, что неприятные вещи надо проговаривать: ты либо справляешься с ними, либо игнорируешь.
🔥4
📚 Роман Шмараков. «Каллиопа, дерево, Кориск». Альпина Проза, 2025
Отличительная черта английской литературы во все времена (и викторианская эпоха, вспомним Диккенса, – не исключение) - ее своеобразный юмор. Именно британская ирония стала основным стройматериалом для доктора филологии Романа Шмаракова - его эпистолярный роман несколько лет назад попал в длинный список премии «Большая книга», а сейчас заново переиздан.
Некто Квинт пишет письма своему приятелю, некоему Fl. Буднично, будто речь идет о курьезном происшествии в бакалейной лавке, он рассказывает о приглашении на обед в замок барона Эренфельда, чье гостеприимство, однако, Квинт склонен расценивать далеким от идеала, ибо хозяин оказался…малоприветливым привидением . Но это полбеды. Сам замок словно бы тоже не рад гостю: по комнатам скачут взбесившиеся вилки, взорвавшиеся аквариумы обдают водопадом из рыбы, а найти выход из этого лабиринта Минотавра практически невозможно. Описывая этот уму не постижимый ералаш, Квинт не теряет чисто британской флегматичности, постоянно прерываясь на пространные рассуждения о латинской поэзии, воспоминания об эксцентричной тетушке Агате и рецепты жаворонков в тесте.
Добрая порция тонкой иронии, замешанной на абсурде, и щедро приправленная сведениями из античной истории, поэзии и мифологии – вот и готова блестящая стилизация, хитроумная игра с читателем и разминка для ума, органично смотрящаяся в любую эпоху.
Отличительная черта английской литературы во все времена (и викторианская эпоха, вспомним Диккенса, – не исключение) - ее своеобразный юмор. Именно британская ирония стала основным стройматериалом для доктора филологии Романа Шмаракова - его эпистолярный роман несколько лет назад попал в длинный список премии «Большая книга», а сейчас заново переиздан.
Некто Квинт пишет письма своему приятелю, некоему Fl. Буднично, будто речь идет о курьезном происшествии в бакалейной лавке, он рассказывает о приглашении на обед в замок барона Эренфельда, чье гостеприимство, однако, Квинт склонен расценивать далеким от идеала, ибо хозяин оказался…
Добрая порция тонкой иронии, замешанной на абсурде, и щедро приправленная сведениями из античной истории, поэзии и мифологии – вот и готова блестящая стилизация, хитроумная игра с читателем и разминка для ума, органично смотрящаяся в любую эпоху.
Тут кстати мне вспомнилось, что Тесей приносил обет за свое невредимое возвращение Аполлону Целителю, прежде чем отправиться на Крит, — сколь благоразумно было бы, подумал я, просить о подобном каждый раз, как собираешься в гости, ибо никогда нельзя знать, какие опасности для души и тела тебя там ожидают.
🔥5