Уникальные кадры. Луи Альтюссер в президиуме Международного гегелевского конгресса (Москва, 1974 год). Фото С. Мареева

В эту пятницу (17 января) в Шанинке состоится презентация большой книги-антологии американской консервативной мысли, недавно вышедшей в издательстве "Владимир Даль" (название явно отсылает к легендарному многосерийному фильму советского времени). Лично я от подобной традиции в истории политической философии максимально далёк, но нельзя не признать, что любая публикация тех или иных первоисточников является положительным явлением в отечественной интеллектуальной жизни. Книгу представит Родион Белькович, книгу которого, при всех оговорках, можно назвать серьёзным переосмыслением ряда политико-философских традиций и подходов (в своём стиле). В любом случае рекомендую посетить всех тем, кто интересуется.

100 лет Жилю Делёзу

Немногих философов (особенно современных) можно назвать по настоящему великими. Связано это не только с новаторским характером их идей, но и с их общим влиянием на других мыслителей и теоретиков. Жиль Делёз, появившийся на свет 18 января 1925 года, как раз относится к категории великих. Так уж вышло, что на самом деле очень небольшой процент философов остаётся в истории спустя столетия. Скажем, скорее всего очень многих мыслителей XX века, которых до сих пор активно обсуждают в интеллектуальных кругах, скорее всего забудут уже лет через 50-100. Увы, это неизбежно. Аналогичная история произошла и с большинством мыслителей XIX века, которые с течением времени пропали из всеобщей истории философии. Разумеется, мыслители уровня Канта или Гегеля в истории остались, однако, в сравнении со всеми остальными именами, которые вполне себе являлись интеллектуальными гуру своего времени, это лишь незначительное количество. В то же время всегда находятся отдельные специалисты, которые продолжают заниматься мыслью "забытых", однако в данном случае это не имеет значения. История философии очень не любит сторонников и продолжателей так как они обычно в ней не задерживаются надолго.

Говоря о Делёзе нельзя не отметить, что популярность к нему пришла далеко не сразу. Странноватый парижский профессор, читающий лекции в максимально непрестижном университете для леваков, долгое время воспринимался как критик психоанализа и теоретик кино. То обстоятельство, что о Делёзе начали говорить как о великом метафизике уровня Гегеля, означает лишь то, что его философия действительно оказалась не по зубам большинству его современников. И правда, Делёз писал о множестве тем, начиная с субъективности и литературы, и заканчивая политикой, наукой и техникой. До сих пор его работы составляют некоторое основание того, что в большинстве университетов известно под названием "континентальная философия". Конкретно в нашей стране Делёза ещё порой любят приписывать к пресловутому постмодернизму, однако, любому кто хоть как-то более менее знаком с мыслью Делёза не составит труда осознать, что его мысль в принципе не вписывается в какие-либо крупные традиции (здесь совсем не тот калибр).

В этом смысле можно лишь сказать, что, зачастую, далеко не сразу можно оценить величие того или иного философа, живущего здесь и сейчас. Возможно, что подобная оценка предстоит уже будущим сторонникам и интерпретаторам текстов Делёза, однако, в отношении каких-либо перспектив можно не сомневаться, что его идеи всё ещё могут взорвать интеллектуальное пространство далеко ни один раз (как это было с случае с работами Гегеля в середине XX века). С этой точки зрения можно лишь согласиться с мнением его близкого друга и коллеги Мишеля Фуко:

"Возможно, когда–нибудь нынешний век будет известен как век Делёза".

Альтюссер и «Grundrisse» (1)

Не считая непосредственно самого "Капитала", мало какой текст Маркса сыграл большую роль в контексте зарождения альтюссерианского проекта чем "Grundrisse". Как известно, на русском языке он имеет название "Экономические рукописи 1857—1861 годов", что является в максимальной степени неудачным решением так как сразу возникает путаница с "Экономическо-философскими рукописями 1844 года", которые, напротив, являлись главным объектом критики сторонников Альтюссера в первой половине 1960-х годов. Чем же примечателен данный текст?

С целью поиска оснований для собственной "структуралистской" интерпретации марксизма Альтюссер обратился к «Введению» к «Grundrisse», которое первоначально вообще было опубликовано Карлом Каутским отдельно от основного текста. В данной работе он нашёл некоторые основания для обоснования собственной эпистемологии. Понятие «структурированной целостности», упоминавшееся самим Марксом на страницах «Введения» , позволило Альтюссеру сформулировать концепцию «структурной причинности», согласно которой лишь совокупность различных причин может способствовать началу революционного процесса. Сам Маркс писал об этом так:

«...Отношения и способы распределения выступают поэтому лишь оборотными сторонами агентов производства. Индивидуум, принимающий участие в производстве в форме наемного труда, принимает в форме заработной платы участие в результатах производства, в продуктах. Структура (Gliederung) распределения вполне определяется структурой производства. Распределение само есть продукт производства, — не только в отношении предмета, ибо распределяться могут только результаты производства, — но и в отношении формы, ибо определенный способ участия в производстве определяет особую форму распределения, — форму, в которой каждый принимает участие в распределении. Полнейшая иллюзия, когда в производстве говорят о земле, в распределении — о земельной ренте и т. д…».

Анализ данного фрагмента, позволяет сделать вывод относительно того, что Альтюссер интерпретирует понятие структуры как комплекс структурированных связей, который является совокупностью взаимосвязанных причин, не имеющих линейной последовательности, но вместе с тем дающих ключ к пониманию функционирования конкретных способов производства. Как отмечал Раймон Арон, подобная социология различных способов производства одновременно продолжала идеи Маркса и противоречила им за счёт ликвидации возможности построения универсальной исторической теории. В то же время любой, кто когда-либо читал "Экономические рукописи 1857—1861 годов" хорошо знает, что в данной работе Маркса содержится множество пассажей, которые совершенно не стыкуются с интерпретацией Альтюссера, начиная с откровенно гегельянских выражений, и заканчивая общегуманистической составляющей в отдельных фрагментах.

Альтюссер и «Grundrisse» (2)

Иногда, перечитывая отдельные фрагменты работы «Читать “Капитал”», ко мне приходит ощущение, что местами эта книга действительно производит впечатление идеального примера грамотной деконструкции исходного сюжета. Вместе с этим в других местах конечные выводы данной работы могут показаться в высшей степени ортодоксальными в контексте времени её написания. Скажем, в отношении определения многих политико-экономических категорий последователи Альтюссера придерживались откровенно устаревших взглядов на природу стоимости, рассматриваемую ими в области отношения обмена и равенства между товарами (в данном аспекте альтюссерианцы были максимально далеки от ценностной парадигмы Бём-Баверка ). При этом, возвращаясь к содержанию «Grundrisse», некоторые их выводы в конечном итоге стали с научной точки зрения прорывными.

В качестве примера, можно привести ещё один небольшой фрагмент «Grundrisse», имеющий название «Формы, предшествующие капиталистическому развитию». С позиций более поздних марксистских схем, описывающих происхождение государства как машины классового господства, в данном фрагменте демонстрируется иной подход самого Маркса к указанной области, согласно которому государство исторически являлось более сложной и более маневренной системой институтов. В соответствии с указанным текстом, в докапиталистических способах производства государство могло не иметь классового характера и выступать в форме автономной социальной силы, существующей в симбиозе с различными сословиями или государственными чиновниками для организации общественно-полезных работ, требующих коллективных усилий. Данное утверждение, конечно, не свидетельствует о полном отказе Маркса от классовой природы государственной власти, однако указанный отрывок открывает возможности для анализа развития антителеологической концепции способов производства, которую в той или иной степени пытались создать альтюссерианцы. В этом смысле внимательное прочтение отдельных фрагментов «Grundrisse» позволяет по-настоящему понять всю глубину их изначальной теоретической задумки.

Векторы 2025

Приняв участие в секции по политической теологии в прошлом году, я никак не мог пройти мимо данной конференции уже в году нынешнем. Исходя из того, что я вижу на сайте в данный момент, список более чем внушительный. Перечислю несколько секций:

1) Политическая теология: die Morgenlandfahrt (Мой основной фаворит. Вообще сама тема Востока и политической теологии особым образом заинтересовала меня ещё в прошлом году);

2) Res publica et ecclesia: религиозные практики и политическая теория (Выглядит тоже весьма интересно, особенно в контексте возможностей исследования религиозного смысла идеологии советского патриотизма);

3) Покидая междуцарствие: «старое» и «новое» в политической теории (Напомню, что в этом году была впервые издана на русском языке "Учреждающая власть" Антонио Негри. Короче говоря, теперь вы знаете, в каком месте об этом можно порассуждать);

4) Приключения материи: за границами живого и неживого (Здесь лучше всего можно было бы обсудить современные материалистические онтологии. Впрочем, здесь также есть риск тотальное падения в радикальный имманентализм, что уже звучит несколько банально). Такие дела.

Тут как-раз успел выйти новый выпуск журнала "Stasis", посвящённый актуальным вопросам современной континентальной философии. Как всегда все статьи более чем хороши, однако лично я бы особо выделил текст Сергея Коретко, посвящённый противоречию между герменевтическим и контекстуалистским подходами в истории идей, и, конечно, статью Данила Давлетбаева об Альтюссере и Бадью. В случае с первой работой, я думаю, что любой, кто занимается историей философии/политической мысли хоть раз задумывался о проблеме эффективности конкретной методологии (я в данном случае могу лишь согласится с мнением Сергея о преимуществах подхода Рикёра). В то же время во втором случае я могу порадоваться тому факту, что область алеаторного материализма всё чаще становится предметом философской рефлексии с неожиданных ракурсов. Особенно в среде молодых исследователей. Это очень здорово.

По следам конференции (6)

Сам по себе вопрос о влиянии Спинозы на Альтюссера, вероятно, является одним из ключевых в контексте обсуждения его мировоззренческих истоков. Действительно сам Альтюссер часто говорил и писал о себе как о спинозисте, что также выражалось в его критике Гегеля. В то же время, как в своём выступлении справедливо замечает Антон Бархатков, сам автор "Феноменологии духа" придерживался высокого мнения о Спинозе, считая его философию некоторым основанием для любой философии вообще. Стоит так же напомнить, что именно Альтюссер, наряду с Делёзом, являлся тем, кто способствовал реабилитации спинозизма во французской философии второй половины XX века. Особым образом в этом преуспели его ученики, написавшие о Спинозе несколько интереснейших книг. Удивительным образом сам Альтюссер, имевших привычку часто писать большие работы о конкретных мыслителях, не написал отдельно о Спинозе практически ничего. При этом одних только выписок из "Этики" в его архиве можно обнаружить на все 500 страниц чистого текста. Интереснейший парадокс.

C одной стороны, очевидно, что непосредственно в период 1960-х годов Альтюссер вполне справедливо может быть назвать спинозистом (особенно в контексте его подхода к интерпретации термина "структура"). В противовес пониманию структуры как господствующего порядка, Альтюссер, ориентируясь на Спинозу, уже в 1963 году рассматривал структуру как форму причинности, полностью имманентную своим собственным аффектам. В этом плане Альтюссер действительно в некотором роде противопоставлял Спинозу и Декарту, как верно замечает Бархатков. Однако уже в период 1970-х годов влияние автора "Этики" на Альтюссера серьёзным образом ослабевает в силу зарождения алеаторного материализма как некоторой новой онтологии. Несмотря на то, что в известном тексте 1982 года Альтюссер всё-таки включает Спинозу в пантеон каноничных мыслителей данного направления, нетрудно заметить, что пишет он о нём там крайне мало (в отличие от Макиавелли, Руссо или Хайдеггера).

Вообще в контексте осмысления спинозизма Альтюссера мне довольно часто вспоминается наш разговор с Андреем Володиным, который как раз буквально собаку съел на изучении текстов Спинозы. Я хорошо помню как Андрей был искренне удивлён, когда я изложил ему на пальцах тезисы алеаторного материализма так как по его словам более антиспинозистской формы мировоззрения просто не существует ибо в онтологии Спинозы принципиально не только невозможна никакая случайность, но более того, актуальность тождественна потенциальности. Исходя из этого, никаких возможных миров и локальных времён (в терминологии Морфино) быть не может. Лично я не знаю тексты Спинозы столь досконально как Андрей, однако, в данном случае интересно, что в выступлении Бархаткова упоминается Лейбниц с его идеей Бога как субъекта, принимающего решения о том, какой из множества возможных миров в конечном итоге будет создан. C этой точки зрения особым образом становится возможной связка Альтюссера и Лейбница, о которой сам я пока не могу сказать ничего. Возможно также здесь сможет в некотором роде пригодиться Делёз (ещё одна ниточка связи между ними). Впрочем, я могу лишь поблагодарить Антона из интереснейшую мысль. Это дорогого стоит.

— Каким левое движение было до 2018 года?

— Весьма скучным и ограниченным. Так же как и сейчас, существовали крупные парламентские партии — КПРФ и «Справедливая Россия», — которые находились исключительно внутри самих себя. Тамошние деятели вели борьбу внутри партий, но обычно это не имело реального отношения к идеологии. Фактически КПРФ как была партией советских патриотов с весьма расплывчатыми идеологическими предпочтениями, так ею и осталась.

Маленькие организации обычно вызывали усмешки.

Дал интервью историко-культурному проекту "VATNIKSTAN". Получилось, как мне кажется, очень хорошо. О некоторых вещах в контексте содержания книги я здесь говорю впервые.

В отношении экзамена по курсу Ханны Арендт "О революции" особо примечательными мне показались два момента: 1) Темы предлагаемых эссе особым образом концентрируются вокруг вопроса об атлантическом характере американской политической системы, и Американской революции, в частности (при всём том, что сама Арендт не являлась большим сторонником термина "цивилизация"); 2) Одна из тем эссе звучит так: "Прокомментируйте возможные значения фразы: Погоня за счастьем (Pursuit of happiness)". Здесь интересным образом обыгрывается разница между социальной и политической революциями в терминологии Арендт.

Полтора года назад я уже рекомендовал к ознакомлению публичное выступление Олега Кильдюшова, посвящённое истории интеллектуальной отмены Вебера со стороны различного рода умных и не очень публичных деятелей. На днях наконец узнал о существовании расширенной версии данного доклада в формате научной статьи. Рекомендую к прочтению! От себя могу добавить, что сама область исследования истории критики или отмены того или иного интеллектуала кажется мне максимально интересной. Быть может стоит попробовать в будущем написать что-то подобное и про Альтюссера (материала в этом плане будет более чем достаточно). Что думаете?

Распад единства возникает из абстрактного одностороннего восприятия Гегелевской конкретной философии. Правые мистифицируют действительность как нечто сверхлогическое и призывают к тому, чтобы рассудок сообразовывался с ним, а левые, напротив, обесценивают действительность как нечто, стоящее ниже логического, и призывают к тому, чтобы она сообразовывалась с разумом, c идеей. Что касается самого Гегеля, то у него консервативный и революционный моменты одинаково значимы

Якоб Таубес "Западная эсхатология" С. 338

Несмотря на то, что данная цитата Таубеса относится именно к расколу между правыми и левыми гегельянцами, полагаю, что теоретически её также можно распространить и на совершенно другие учения. К небезызвестной лево/правой дихотомии она скорее не подходит, однако, в отношении разделения на реалистов и идеалистов она более чем соотносится с действительностью. В данном случае можно фактически глобально провести границу между сторонниками понимания действительности и теми, кто её полностью отрицает в пользу какой-то новой идеи. Думаю, что список сторонников каждой позиции мог бы получится весьма неожиданным.

По следам конференции (7)

Как известно, теория идеологии Альтюссера до сих пор справедливо считается если не самым главным политико-философским концептом теоретиков альтюссерианского направления, то уж точно один из ключевых. Вместе с этим, как в своём выступлении замечает Стефано Пиппа, теория идеологии Альтюссера довольно часто критиковалась в связи с её фаталистическим характером. В своё время точно такая же история произошла со структурным функционализмом Парсонса (думаю, что именно с отсылкой на последнего Пиппа и предложил называть эту тенденцию функционалистско-историцистской). В то же время конкретно Пиппа видит в текстах Альтюссера противоположный подход к идеологии (материалистическо-антагонистический, если угодно). То есть в этом случае речь идёт о борьбе двух тенденций в работах самого Альтюссера. Именно с этой же целью Пиппа вводит понятие сверхинтерпеляции, описывающее процесс производства субъективности как сложный и противоречивый.

Действительно тезис о всеохватывающем характере идеологии создаёт глубоко фаталистическую картину мира (в рамках которой идеология становится некоторым общественным божеством, создающим самих субъектов). Однако при этом довольно часто подобного рода критика имела откровенно гуманистический характер (очевидно, c левой стороны). В данном же случае Пиппа старается представить то, как можно было бы выстроить несколько иную критику идеологии с антигуманистических позиций. Основой его интерпретации становится идея идеологии двойной сложности (сам Пиппа в данном случае опирается на один из текстов из сборника "Философия и спонтанная философия учёных"). То есть Пиппа в первую очередь говорит о том, что государственная идеология является конфликтным результатом того, что всегда уже имеет место, а не простым выражением сознания господствующего класса. В этом смысле идеология становится тканью, сшитой белыми нитками из материалов разного цвета и размера, возникшей во всей сложности и неравновесности отдельных сегментов разных идеологий внутри исхода социальных и классовых конфликтов в режиме реального времени.

Однако, что же тогда имеется в виду под термином сверхинтерпеляция, исходя из определения Пиппа? Фактически речь идёт о множественности сверхдетерминированных интерпелляций. В первую очередь он говорит о том, что конкретно идеологии никогда не перестают интерпеллировать субъектов как субъектов, никогда не перестают вербовать индивидов, которые всегда уже являются субъектами. Игра идеологий накладывается, пересекается, противоречит сама себе в одном и том же субъекте. Один и тот же индивид всегда уже несколько раз оказывается субъектом. В этом случае никогда нельзя быть точно уверенным какой сегмент идеологии окажет решающее значение. Как мне кажется, данная концепция позволяет идеально объяснить то, почему различные индивиды могут воспринимать различные идеологические и пропагандистские сюжеты совершенно различным способом, что при этом не предполагает скатывания на субъективистские позиции. Фактически благодаря понятию сверхинтерпелляции становится возможным подчеркнуть непрерывные изменения идеологических интерпелляций - разнообразного и фактически противоречивого образования субъектов из индивидов. Прежде всего, становится возможным подчеркнуть, что субъект никогда не принадлежит порядку единого, никогда не является простым единством.

Побеседовали с Данилингом на скамейке в центре Петербурга о содержании моей книги, философии, постмодернизме (которого нет), левых, диаматчиках и о многом другом. Большое спасибо за диалог!

СМОТРЕТЬ НА YOUTUBE

Ещё раз о книге Виткина

Когда этот канал только появился несколько лет назад одним из первых в нём был пост о замечательной книге Михаила Виткина "Восток в философско-исторической концепции К. Маркса и Ф. Энгельса". К большому сожалению, эта книга не столь известна массовому читателю в сравнении со многими другими работами по марксоведению, изданными в СССР. В то же время Виткин предлагает действительно уникальный взгляд на творчество Маркса в контексте истории Востока. Лично я бы даже назвал эту книгу, вероятно, один из лучших исследований, написанных в советское время (при том, что она едва превышает 100 страниц).

Виткин интереснейшим образом описывает эволюцию взглядов Маркса (главным образом) и Энгельса на проблему Востока: 1) 1840-е годы. Маркс ещё придерживается точки зрения Гегеля: Восток есть доисторическое состояние; 2) 1850-1870-е годы. Восток как противоречивое сочетание архаичных и общественно-экономических отношений. В основе данного подхода лежали фрагменты "Экономических рукописей 1857-1861 годов" или "Grundrisse". Именно здесь же появляется концепция азиатского способа производства; 3) 1880-е годы. Маркс фактически возвращается к ранним идеям о Востоке как о доисторическом состоянии, однако в совершенно иной плоскости. Здесь уже основные тексты это "Конспект книги Моргана" и "Наброски на письмо Вере Засулич". Так или иначе, конкретно первый этап особого интереса не вызывает, чего, однако, нельзя сказать о последних двух. Исключительно с моей точки зрения, неслучайно, что именно в "Grundrisse" Маркс приходит к идее Востока как сочетания радикально разных типов общества (разных исторических времён, если угодно). То есть, несмотря на господство естественных (архаичных) отношений в истории Востока, определяющую роль в ней отводятся общественно-экономическим связям. Разумеется, Виткин вряд ли читал работы альтюссерианцев, однако, здесь я вижу очень много общих пересечений (особенно если заменить слово "определяющую" на "сверхдетерминированную"). Не стоит также забывать какой именно текст Маркса оказал решающее значение на структуралистскую интерпретацию содержания того же "Капитала" (это был именно рукописи 1857-1861 годов).

С одной стороны, можно подумать, что сам Маркс в конечном итоге полностью отбросил эту идею (хотя, само по себе это не является аргументом в сторону ошибочности его более ранних взглядов), однако, в тоже время его поздний взгляд на Восток далеко не во всём тождественен его самым ранним убеждениям. Начнём с того, что, согласно Виткину, Маркс пишет о возможности внешнего вмешательства в социальную структуру восточных обществ с возможностью их радикального переустройства (для него таким вмешательством был капитал). При этом он также весьма осторожно пишет о том, что в определённых условиях община может перерасти в высшую коммунистическую форму землевладения (об этом как раз можно узнать из набросков на письмо Засулич). Особым образом здесь играет роль идея "ренты". Тем самым можно сделать вывод, что Виткин демонстрирует весьма широкую палитру различных взглядов Маркса на структуру восточных обществ, некоторые из которых могут быть полезны даже для откровенно немарксистских подходов и концепций.