Вышел английский перевод сборника писем Альтюссера Франке Мадонии (женщине, которая стала его любовницей, интеллектуальным собеседником и переводчицей его работ на итальянский язык). Как всегда, будем ждать появления в сети. Уверен, что там можно будет найти много интересного.

По следам конференции (8)

До сих пор тема раннего (домарксистского) периода в творчестве Альтюссера остаётся в некотором роде заброшенной. "Предпосылки без выводов и выводы без предпосылок" - именно так охарактеризовал альтюссеровскую мысль Балибар, на что в своём выступлении указал уже Агон Хамза. C одной стороны, конечно, c одним из ключевых посылов его доклада можно согласиться: Альтюссер действительно не являлся философом-систематиком. Скорее он мыслил «кризисно»: обращал внимание на конкретные проблемы внутри марксизма, стремился пересмотреть его наиболее фундаментальные основания и предложить новые пути развития. Примерно об этом же я пишу в своей диссертации. В то же время вопрос о христианском характере марксизма Альтюссера вызывает у меня несколько смешанные чувства. Конечно, никто не будет отрицать влияние католицизма на философскую мысль Альтюссера (на раннем этапе), однако, степень его влияния на более поздних этапах вызывает уже куда более серьёзные дискуссии.

Разумеется, многие высказывания самого философа могут намекать на совершенно особое его отношение к коммунизму и христианству (особенно в рамках телевизионного интервью 1980 года). Интересно при этом, что Хамза некоторым образом обосновывает альтюссерианскую критику волюнтаризма в контексте истории за счёт ссылок на христианскую теологию (здесь также можно вспомнить его критику христианской апокалиптики времён начала холодной войны). Фактически если сформулировать главную мысль доклада, то она заключается в том, что в мысли Альтюссера существует спинозисткое различие между религией и теологией (и сам Альтюссер, исходя из этого, пытался бороться против последнего, но за первое). Лично я полагаю, что в контексте той же политической теологии (которую конкретно сам Хамза скорее отрицает) можно попытаться обнаружить некоторое противоречие между непосредственно самой политической теологией и тем, что, вероятно, можно назвать религиозно-политической практикой - то есть формой политической реализации религиозных принципов в практической жизни без обращения к фундаментальным христианским канонам (полагаю, что нечто подобное было бы как-раз по заветам Спинозы).

В то же время в своём выступлении Хамза сделал ещё одно интересное высказывание в контексте темы:

"Я считаю, что в сегодняшней ситуации не атеизм является угрозой для подлинного религиозного опыта, а скорее религиозный фундаментализм, чья опора на онто-теологического Бога является главной угрозой для самой религии. Фундаментализм - это настоящее имя тех, кто не верит. Здесь необходимо различать между чистой личной верой без убеждений, свойственной фундаментализму, и убеждениями, открепленными от веры, что характеризует атеизм".

Как мне кажется, раннюю мысль Альтюссера действительно можно попробовать развернуть в данном направлении, однако, сам я при этом не могу сказать, что в сравнении со многими другими мыслителями во всём этом есть что-то сильно оригинальное. Всё-таки создателя структуралистского марксизма читают и изучают совсем не за тексты раннего периода (хотя, и в них есть ряд интересных суждений в контексте понимания его поздней философии). С другой стороны, ранний Альтюссер может действительно быть понят как некоторый отдельный мир со своими собственными канонами. Полагаю, что в контексте новых интерпретаций отношений между религией и политикой тексты молодого Альтюссера действительно могли бы сыграть весьма неожиданную роль. Об этом точно стоит поразмышлять.

В начале могу лишь поздравить своего дорогого друга и коллегу Вячеслава Кондурова с получением опыта в преподавании политологии (добро пожаловать в нашу область, как говорится). В этом случае я тоже попытаюсь вставить свои пять копеек. Хорошо известно, что в общей семье социально-гуманитарных дисциплин политология до сих пор остаётся одной из самых молодых. Связано это по большей части с тем, что на протяжении нескольких десятилетий существовала довольно жёсткая конкуренция между различными типами научного знания о политике, которые по преимуществу развивались в конкретных странах. Здесь главным образом можно вспомнить о столкновении трёх дисциплин: 1) Staatswissenschaft, или государствоведения; 2) Les sciences politiques, или политических наук; 3) Political science, или политической науки.

Несмотря на то, что чаще всего отечественные учёные при переводе слова "политология" на английский язык используют именно третий вариант, на самом деле русская традиция в большей степени соотносится с французским подходом к пониманию области политического знания. То есть именно к политическим наукам во множественном числе. Кстати именно на этой же основе когда-то возникло знаменитое учреждение Sciences Po. Намёки на данную связь кстати можно найти и чисто формальные (например, в специальностях ВАК). Более корректным англоязычным термином, на мой взгляд, был бы "political studies". Дело в том, что данная модель подразумевает под собой существование целого конгломерата различных политических дисциплин, предмет которых может несколько отличаться. Отсюда и возникает проблема чёткой конкретизации предмета политологии, о которой написал в своём рассуждении Вячеслав. Дело в том, что англоязычная political science на самом деле не занимается очень многими вещами, которыми занимаются отечественные политологи (лично я в этом вижу лишь большой плюс).

По существу же я наверное могу посмотреть на проблему соотношения предметного поля в политологии несколько с иной стороны. Если всё же проводить грань между политикой и политическим, то политология, несомненно, в первую очередь занимается именно исследованием политики (в обоих терминах: полиция и политика). В тоже время вопрос о политическом (в терминологии Шмитта), очевидно, гораздо шире вышеуказанных терминов. По этой причине наук непосредственно о политическом в различных его ипостасях существует гораздо больше. В то же время именно в случае политологии политика и политическое совпадает в общем поле предметов составных частей данной дисциплины (так как в той же political science подобного скорее не наблюдается). Полагаю, что конкретно Альтюссер мог бы сказать в этом случае, что политическое есть сверхдетерминированное противоречие, которое является в конечном счёте детерминирующим фактором, однако, никогда нельзя точно сказать, в какой форме оно может проявиться. Пересечение политики и политического в общем предмете политологии само по себе как раз и позволяет данной дисциплине существовать. Возможно мои конечные выводы получились несколько запутанными, однако, вижу я данную проблему как-то так.

Политика и политическое (Бадью и Альтюссер)

Несколько недель назад при обсуждении докладов на презентации нового выпуска журнала "Стасис" я поднял вопрос о соотношении подходов Альтюссера и Бадью в контексте сравнения их взглядов на материализм, политику, экономику и так далее. Спустя некоторое время я снова задумался об этом, что побудило меня перечитать ряд текстов. Главным образом ещё тогда на обсуждении меня несколько смутила логика создания линии преемственности между Альтюссером и Бадью (с творчеством последнего, признаюсь честно, знаком не столь глубоко). Разумеется, отрицать какую-либо связь между ними было бы просто глупо так как Бадью некоторое время вообще состоял в группе альтюссерианцев, однако, в конечном итоге общие пути развития у данных мыслителей всё-таки очень разные.

В отношении онтологических вопросов преемственность действительно прослеживается несколько более отчётливо, о чём весьма насыщенно пишет в своей статье Данил Давлетбаев, однако, есть ещё одна область, в рамках которой Бадью и Альтюссер расходятся полностью. И это политика и сама возможность рассуждений о политическом. Я впервые об этом задумался ещё лет 5 назад при первом прочтении трактата Бадью о метаполитике. Проблема заключается в том, что сам Бадью является противником политической философии, о чём он сам пишет вполне ясно и конкретно:

"Политическое всегда являлось лишь фикцией, которую политика пробивает событием. То каноническое (от Руссо до Мао) высказывание, что массы делают историю, обозначает в массовой среде как раз это исчезающее вторжение, по отношению к которому политическая философия представляет собой не более чем запоздалый и всегда противоречивый пересказ".

При сравнении данной мысли Бадью с подходом Альтюссера, который фактически посвятил большую часть собственных работ различным темам и фигурам в истории политической философии, можно заметить, что в отличие от Бадью Альтюссер всё-таки рассматривает политику именно в качестве одной из сфер жизни общества. Непосредственно о политическом Альтюссер действительно не говорит, однако, в некотором роде его собственное понятие сверхдетерминации действует по схожей с политическим логике (за счёт политизации-захвата других структур и областей). Возвращаясь к Бадью и его политике-истине можно попытаться, исключительно на мой взгляд, проанализировать его ход мысли в рамках некоторой попытки возвращения к Платону. Учитывая, что именно Аристотель в своё время заложил сам поход восприятия политики как одной из сфер, отделив её от добродетели, платонизм Бадью в этом плане объединяет истину и благо в рамках события. Удивительным образом с этой точки зрения можно также попытаться объяснить отсутствие интереса к экономике у Бадью (опять же на контрасте с Альтюссером). Честно говоря, не думал, что для осмысления различия между ними мне придётся обращаться к античным авторам (что я стараюсь делать как можно реже), но подобное умозаключение на выходе смогло удивить даже меня самого. Видимо в скором времени мне придётся перечитывать Аристотеля.

Как зарождалась интернет-философия и как она выглядит сегодня? Для кого создается философский контент? И что мотивирует людей организовывать философские проекты в интернете?

https://youtu.be/DXVQCvoJ87k

Второй сезон подкаста Insolarance начинается с большого разговора об интернет-философии с 8-ю людьми, которые повлияли на неё и сделали это по-разному. Выпуск уже доступен на Бусти и Патреоне. Соответственно, гостями выпуска-альманаха стали:

Евгений Цуркан — кандидат философских наук, ведущий самого популярного подкаста о философии на русском языке и создатель легендарной «Сути философии».

Old Arselov — автор одноименного ютуб-канала, посвящённого всему тёмному и странному в современной философии.

Андрей Леман — академический философ, автор медиа-проекта LS Philosophy, философский консультант.

Евгений Сычев — создатель и главный редактор вебзина Spacemorgue, прославленного множеством уникального контента по современной континентальной философии.

Тарас Тарасенко — автор канала с интервью с философами, виновник «Первой войны Тараса» и тот, кто подал идею для записи этого альманаха.

Алексей Соловьев — кандидат философских наук, редкий философ, который сначала завоевал популярность своими текстами и только потом завел ютуб-канал.

Олег Деррунда — автор неповторимых эссе, лекций и мемов «Выхинской критики французской мысли».

Антон Кузнецов — кандидат философских наук, ведущий подкаста «Неискуственный интеллект» и ваш любимый философ.

Реализм и материализм. В отношении вопроса о взаимоотношениях между политической философией и политической реальностью лично я всегда придерживался мнения о том, что они неизбежно должны пересекаться между собой (политическая философия как теоретическая практика осмысления реальности). Для многих данное умозаключение, конечно, может показаться самоочевидным, однако, сторонники анархистских или либертарианских воззрений на собственной практике показывают, что это далеко не очевидно. Но суть не в этом. Полагаю, что многие (как и я) активно следят за актуальными новостями, и тем, что уже успели окрестить "Великим разворотом США". Действительно, многие обыватели недоумевают от происходящего. Ведь им многие годы говорили о сущностном конфликте цивилизаций (дескать англосаксонские культуры в силу своей естественности всегда стремятся к захватничеству и так далее). C обратной стороны кстати происходило ровно тоже самое. Теперь же вдруг внезапно выясняется, что треть американцев вообще считает Россию союзником. Лично я в происходящем вижу дополнительные аргументы в сторону собственной политико-философской линии. В чём же суть? В мировой политике нет никаких цивилизаций, и уж тем более нет никакого сущностного конфликта между цивилизациями (если этот термин вообще релевантен к использованию). Само по себе культурное различие не создаёт политического антагонизма (разделения по принципу друг/враг не происходит). Есть лишь государства и политические элиты внутри них: те, кто принимает решения. Именно они за счёт своих действий и создают формы политического противостояния. В этом смысле изменения настроения элит означают изменение всего курса того или иного государства. Конечно, элиты могут смениться за счёт выборов, или же, напротив, они могут сохранить свою власть и продолжать гнуть свою линию за счёт манипуляций с народом, который в современном мире действительно чаще приобретает статус объекта, а не субъекта (происходит некоторое возвращение к догоббсианскому типу политического мышления). Но причём же здесь тогда материализм? Если понимать материализм как программу обоснования возможных контингентных изменений (а не как это делают всеми любимые диаматчики), то политические конфликты между элитами тех или иных государств оказываются мимолётными. В любой момент всё может поменяться. И здесь совершенно не стоит удивляться различного рода предложениям к сотрудничеству. Выражаясь языком Альтюссера, новый государь либо адаптируется к изменившимся условиях конъюнктуры, либо проигрывает. Короче говоря, противостояние государств в мире не подчиняется какой-то универсальной логике, и те, кто ещё вчера воспринимался никак иначе как вселенское зло, сегодня уже может рассматриваться совсем по другому. Как-то так.

Политическая теология нас не отпускает! Конференция «Политическая теология IV: Теология без спасения: истоки, ресурсы, перспективы». 23-24 мая 2025 года Центр фундаментальной социологии НИУ ВШЭ и журнал «Социологическое обозрение» проводят очередную междисциплинарную научную конференцию по политической теологии. Лично я до последнего гадал о теме этого года. Здорово, что она случайным образом совпала с моими планами (как раз хотел что-нибудь написать одновременно про раннего Альтюссера и про эсхатологию). Рекомендую подавать заявки!

С интересом посмотрел дебаты между Романом Юнеманом и Родионом Бельковичем. О творчестве последнего я некоторое время назад даже высказывался (в контексте обсуждения его книги). Ещё при прочтении его работы я поймал себя на мысли, что сама идея интерпретации мышления первых американских колонистов в области регионального анархо-капитализма выглядит весьма интересно. Разумеется, концепцию Бельковича при всех допущениях трудно назвать исторической (это мнение ряда специалистов), однако, её действительно можно назвать в некотором роде оригинальным и свежим взглядом на историю становления США. В данном случае проблемы начинаются лишь тогда когда кто-либо пытается использовать всё это в качестве актуальной политической философии, в результате чего любой философ автоматически превращается в писателя-фантаста. Собственно в процессе дебатов данная проблема ярчайшим образом и проявилась. О тезисах со стороны Юнемана говорить особо смысла нет так как он излагал вполне классическую схему: политический реализм + национализм. Подобную дихотомию можно принимать или же не принимать, однако, назвать её слабой и непродуманной никак нельзя (просто в силу её популярности в реальном мире). Со стороны Бельковича были же куда более интересные высказывания. Во-первых, он почему-то абсолютно искренне убеждён в истинности конструктивистской теории государства и нации (дескать они являются исключительно явлениями Нового времени). Данная концепция, конечно, является весьма популярной, однако, любая позиция требует некоторой аргументации. В частности, конкретно мне гораздо ближе идея смены форм государства. Кстати ближе к концу дебатов Белькович даже заявил, что дескать и рынок появился только в Новое время так как более старые примеры рыночный отношений таковыми не является (ибо рынок может быть только нерегулируемым). Подобные высказывания, честно говоря, даже комментировать не хочется. В то же время самые, на мой взгляд, потрясающие моменты в ходе дебатов были тогда, когда Бельковича пытались спрашивать о том, что же собственно он предлагает? Как будет выглядеть республика, как там будет всё устроено и так далее. И естественно сам Белькович не стал нормально отвечать ни на один из подобных вопросов. В одном случае он просто говорил, что не является политиком, а в другом то, что сейчас нет никаких республик и полноценно рассуждать об их внутреннем устройстве нельзя (зачем он правда в таком случае вообще пишет о них не очень понятно). В самом же конце дебатов до меня дошла ещё более крамольная мысль о том, что если заменить в устах Бельковича слово "республика" на слово "коммунизм", то как-то ничего даже особо и не поменяется. В этом собственно и заключается проблема тех политических философов, которые занимаются по сути тем, чем должны заниматься писатели-фантасты. И это вызывает скорее лишь разочарование. Но книга Бельковича всё-равно весьма интересная. Прочитайте её, если у вас будет время (не пожалеете).