Иран и Израиль: геополитика без финала

Израильская кампания против Ирана вошла в фазу затяжного давления, где приоритет — не победа, а изнурение. Воздушные удары, ликвидации, психологическое давление и информационные вбросы — всё направлено на подрыв доверия к иранскому руководству и размывание его легитимности.

Тегеран, несмотря на громкие заявления, пока ограничивается точечными ответами через прокси и угрозами. Прямой симметричный удар по Израилю может втянуть в конфликт США, чего руководство ИРИ стремится избежать. Но принять израильский ультиматум — то же самое, что объявить о капитуляции, а на это Иран пойти не может. Вариантов не так много, и каждый несёт системные риски.

Форсайт (июнь – декабрь 2025):

Затяжной конфликт малой интенсивности (базовый сценарий)
– Израиль продолжает точечные удары и диверсии;
– Иран отвечает через прокси, Ормуз и риторику;
– Кризис репутации режима аятолл, но без его обрушения.

Сделка под давлением (вероятность снижена)
– Тегеран соглашается на частичные уступки ради прекращения атак;
– США формируют промежуточный переговорный формат.


Дестабилизация Ирана (кризисный сценарий)
– Рост внутренних протестов, возможный элитный раскол;
– Попытка перекрыть Ормуз — шаг отчаяния с риском втягивания США;
– Региональная волна шиитской радикализации и удары по диппредставительствам.

Эскалация через удары по американским базам
– Иран наносит удары по военным объектам США на Ближнем Востоке;
– США вовлекаются в прямой конфликт, политически подрывая администрацию Трампа;
– Конфликт выходит за рамки двустороннего и приобретает глобальный характер.

Ядерный ультиматум
– Иран ускоряет создание ядерного оружия и проводит его испытание;
– Тегеран выдвигает ультиматум Израилю и США, усиливая риски глобального конфликта;
– Угроза ядерной эскалации становится инструментом давления на всех внешних акторов.

Прокси-эскалация и дипломатическое наступление
– Удары по дипломатическим миссиям Израиля и союзников;
– Атаки через шиитские сети в Ираке и Йемене;
– Попытка Ирана создать дипломатическую коалицию давления против Израиля через ООН и саммиты БРИКС.

Военного решения нет. Это не блицкриг, а управляемое истощение. Ближний Восток превращается в арену прокси-войны нового поколения.

Феномен протестной эскалации в Лос-Анджелесе используется либеральными медиа не как тревожный сигнал, а как историческое окно возможностей. За кажущейся солидарностью с «гражданскими активистами» скрывается политическая ставка: кризис должен не просто дестабилизировать систему, а ударить персонально по президенту. В публичной риторике — забота о правах, в скрытом расчёте — надежда на ослабление или смещение Трампа.

Конфигурация протестов всё меньше напоминает социальный взрыв и всё больше — управляемую перетяжку легитимности. Медиа не просто сопровождают события — они формируют для них нарратив «справедливого сопротивления», в котором федеральная власть по определению неправомочна. Это не критика, это делегитимация — системная, последовательная, с прицелом на восстановление контроля над США глобалистами через смену фигуры главы Белого Дома.

Сценарии развития конфликта на Украине с учетом войны Израиля и Ирана

Геополитическая обстановка продолжает оставаться нестабильной, и война Израиля и Ирана оказывает влияние на развитие конфликта на Украине. Рассмотрим ключевые возможные сценарии и их влияние на ситуацию:

Сценарий 1:

Позиционное преимущество России через "военный перегруз" США
Запад перегружен поддержкой Израиля, что создает возможность для России усилить давление на Украину, оставаясь при этом в переговорной повестке.
Активизация ударов по инфраструктуре Украины с целью дестабилизации.
Сокращение поставок оружия в Украину — Запад вынужден перераспределять ресурсы в поддержку Израиля.

Сценарий 2:

"Гуманитарное окно" и замораживание конфликта
Россия через «стамбульский трек» и формат «глобальной перезагрузки» предлагает вариант разрешения конфликта, когда Запад начнет искать пути деэскалации из-за усталости от двух войн.
Условное перемирие с сохранением контроля России над текущими территориями.
Закулисные переговоры России и США — создание связки между Украиной, Ближним Востоком и Китаем для достижения компромисса.

Сценарий 3:

Эскалация по "двум фронтам" и новый глобальный конфликт
Параллельная эскалация на Ближнем Востоке и в Украине провоцирует глобальную конфронтацию, что может привести к новой «холодной войне 2.0».
Конфликты сливаются в один фронт Запад против Антизапада (Россия, Иран, частично Китай).
Увеличение военного производства в США и НАТО.
Россия усиливает наступление, чтобы воспользоваться расколом внимания Запада.

Прогноз:

С большой вероятностью, в ближайшие 12–18 месяцев Украина будет терять дополнительные территории, в том числе в Днепропетровской области и других стратегически важных регионах. Эти потери усилят внутреннее давление в Киеве, где в конечном итоге придется искать компромиссные решения, чтобы избежать дальнейших территориальных утрат. Запад, переживая внутренние политические кризисы и столкнувшись с растущим числом вызовов, скорее всего, будет склоняться к менее агрессивной политике по отношению к России, что откроет возможности для России по укреплению своих позиций как на поле боя, так и в рамках переговоров.

США, уставшие от двух фронтов, могут в какой-то момент начать склоняться к поиску мирных решений. Это приведет к переговорам, где Россия может настаивать на закреплении своих территориальных завоеваний в обмен на определенные дипломатические уступки.

Риски эскалации на два фронта, как в Украине, так и в регионе Ближнего Востока, остаются средней вероятностью, особенно, если обе стороны будут склоняться к еще большей непримиримости. В таком случае мы можем стать свидетелями расширения конфликта, что приведет к еще большей глобальной нестабильности. Западные страны, под давлением внутренней политической усталости и экономического кризиса, будут вынуждены адаптировать свои позиции, возможно, с оглядкой на более прагматичный взгляд на роль России в мировой политике.

США отказываются снижать потолок цены на российскую нефть — это не просто сопротивление, а сигнал стратегической линии Вашингтона. Том Зелен: США хотят сохранить рычаг, который не только экономически давит, но и геополитически мобилизует.

Параллельно Пушков напомнил про силовые риски возле стратегических проливов. Если Иран или хуситы усилят давление, цена нефти может взлететь выше 110 $. Это превращает западную инициативу в идею управления ценой в декорацию, когда реальная угроза задаёт тренд.

Вероятно для Европы с практической точки зрения было бы эффективно продолжить диверсификацию энергосистемы и укреплять национальные энергетические резервы. Без перенаправления курса и резерва прочности санкции будут бить по собственным экономическим интересам Евросоюза.

Следующая фаза санкционного противостояния может перенестись в зону проливов. В этом сценарии европейские страны вынуждены будут искать реальные, а не риторические решения для стабилизации рынка. Если же политика будет подченина глобалистской повестки, то это серьёзно ударит по экономике стран Европы.

Иранское заявление о возможности закрытия Ормузского пролива — это стратегическая демонстрация силы, направленная как на внешний, так и на внутренний аудитории. На фоне военной кампании Израиля и растущего политического давления, Тегеран приближается к рубежу, за которым — точка необратимого конфликта с мировыми державами. Ормуз — не просто узкое место для танкеров. Это — артерия мировой энергетики: через неё ежедневно проходит до 20% глобального экспорта нефти и треть всего сжиженного природного газа.

Угроза перекрытия пролива — это не просто риторика. Это политико-экономический шантаж, рассчитанный на три аудитории: Вашингтон, который пытается держать дистанцию от прямого конфликта; Эр-Рияд и Доху, для которых удар по поставкам — удар по бюджету; и мировые рынки, особенно европейские и азиатские, зависящие от стабильности в регионе.

Сценарий перекрытия Ормуза будет представлять собой эскалационную спираль. Начаться он может с прокси-действий — атаки на коммерческие суда, подрывы танкеров или "необъяснимые инциденты". Далее — размещение морских мин, действия ВМС Ирана и объявление "зоны риска" с ограничением прохода. Даже при отсутствии полной блокады, одних угроз будет достаточно для скачка цен на нефть до $150–200 за баррель и спровоцирует глобальный энергетический кризис. В ответ США и их союзники могут развернуть военную операцию по обеспечению свободы судоходства.

Форсайт на июнь – декабрь 2025 года:

Гибридное перекрытие
– Иран создаёт условия для неопределённости: инциденты на танкерах, радиопомехи, атаки дронов.
– Резкий рост страховых тарифов, логистическая паника, переброска ВМС США и Великобритании в зону Ормуза.
– Страны Персидского залива выступают с инициативой по региональному регулированию ситуации, но без успеха.

Частичное перекрытие и прямой конфликт
– Иран объявляет временное ограничение прохода, начинает досмотры.
– США активируют морскую блокаду Ирана, возможны удары по иранской береговой инфраструктуре.
– Массовый отток инвестиций из региона, нефтяной шок и перебои с поставками СПГ в Европу и Азию.

Тотальная конфронтация
– Ормуз полностью блокируется, Тегеран официально объявляет зону боевых действий.
– Начинается международная операция под эгидой НАТО/США.
– Срыв глобальных цепочек поставок, рецессия в нефтезависимых странах, нарастание протестов на фоне роста цен.

Вариант с перекрытием Ормуза рискован для Ирана, но и эффективен как символ последнего аргумента. Пролив может стать для XXI века тем, чем стал Суэц в середине XX-го: триггером не только региональной войны, но и глобального геополитического переустройства.

Попытки стран Центральной Азии одновременно получать от России ресурсы, транзитные бонусы, миграционные послабления и при этом устраивать демонстративные кампании по дерусификации указывают на формирование новой, избирательной модели лояльности. Культурная отстройка от Москвы воспринимается местными элитами как способ продемонстрировать Западу свою автономность, не теряя при этом финансовых и логистических дивидендов от сотрудничества с Россией.

Мэр Оша и его демонстративные шаги — это лишь эпизод, который укладывается в более широкий сценарий: создание образа «новой нации», якобы не имеющей обязательств перед Россией. В этом образе нет места ни для Панфилова, ни для русского языка, ни для многолетнего экономического взаимодействия. История переписывается под задачи сегодняшнего дня, где культурная близость становится балластом, а не ресурсом.

В этих условиях Москве необходимо выстраивать асимметричную политику: не бороться за влияние ностальгией, а формировать контуры новой субъектности. Это значит — чётко артикулировать, что гуманитарная лояльность, уважение к русской культуре и исторической памяти — не бонус, а часть системных договоренностей, без которых стратегическое партнёрство становится пустым лозунгом.

https://www.tg-me.com/Taynaya_kantselyariya/12657

От Сум до Днепра: архитектура многовекторного наступления

Оперативная активность в Сумской области и заявления Москвы о выходе в Днепропетровскую область указывают на создание нового тактического направления. Для России это способ усилить уровень контроля вокруг «буферов» и обеспечить безопасность уже занятых территорий. Для Украины — новая и нефронтальная нагрузка, потребляющая ресурсы и деморализующая население приграничья.

Украина отвергает заявления о продвижении в Днепропетровской области — но информационный эффект от этой кампании работает: союзники начинают сомневаться в способностях Киева, а западные СМИ говорят об «универсальном наступлении» Москвы.

Форсайт-прогноз (июнь 2025 – май 2026):

1. Июнь – август 2025 — «давление и проклейка фланга»
– Россия продолжит артобстрелы, авиаудары и РСЗО по приграничным зонам;
– ВСУ вынуждены перебрасывать резервы с Донбасса, создавая логистические разрывы;
– Гуманитарный кризис нарастает: эвакуации, разрушения инфраструктуры, депопуляция.

2. Сентябрь – декабрь 2025 — стабилизация и удар по ресурсам
– Украина не успевает создать укреплённые рубежи, системы ПВО и инженерную защиту;
– Россия усиливает давление и захваты логистических узлов.

3. Январь – май 2026 — переход в режим многопрофильного фронта
– Два устойчивых направления: восток (Донбасс) и север (Сумы);
– Россия поддерживает давление минимумом сил — прорыв обороны и информвойна растут.

Операции на севере и юго-востоке Украины формируют для России не столько фронт наступления, сколько инструмент стратегического изматывания. Продвижение в двух областях позволяет Москве контролировать пространство давления, расширять буфер безопасности и рассредотачивать внимание Киева. Украина вынуждена одновременно удерживать активную линию обороны в нескольких областях и готовить резервные эшелоны, что усиливает нарастающий дефицит людских и логистических ресурсов. В этом контексте северное направление становится рычагом политико-военного истощения, в котором Россия диктует темп, а Украина — пытается реагировать.

«Тайная Канцелярия» как зеркало идеологического мифа Кремля.

Проекты вроде «Тайной Канцелярии» сегодня занимают особое место в смысловом ландшафте России. Это не просто телеграм-канал — это фабрика идей, формирующая образ будущего через призму геополитической драматургии. Их тексты всё чаще напоминают политико-философские манифесты, насыщенные историческими аллюзиями, метафорами и концепциями, которые призваны легитимировать роль России как якоря в условиях мировой турбулентности.
Но за эффектной риторикой нередко скрывается не анализ, а информационный гипноз — жёсткая схема, где место сомнению, открытости и многосторонности оказывается заранее вычеркнуто. Это уже не просто попытка объяснить реальность, а стремление задать её форму — через архитектуру страха, героизма и мобилизации.

Мы решили проанализировать их смыслы, текст представляет собой цельный политико-идеологический манифест, в котором через систему концептов, метафор и исторических аналогий обосновывается особая роль России в условиях глобальной турбулентности. Ключевые смысловые линии – критика прежнего глобализма и утверждение нового многополярного порядка – переплетены с конкретикой актуальных кризисов (Ближний Восток, Украина) и подняты на уровень больших идей. Автор рисует мир, где старые правила разрушены, но Россия, опираясь на суверенитет и поддержку «глубинного народа», способна не только выжить, но и придать этому миру новые смыслы.
Метафоры вроде «ядерного полумесяца» и «священной крепости» делают изложение образным и эмоционально насыщенным, подчёркивая масштабы угроз и решимость сопротивления им. Исторические параллели (Карибский кризис и др.) встраивают текущие события в эпическую историческую канву, легитимируя стратегию России и предупреждая о ценности компромисса на грани войны. В то же время, скрытая риторика текста превращает аналитический на первый взгляд обзор в призыв к консолидации: читателя фактически убеждают принять идею вечной борьбы и мобилизации во имя высшей цели, как неотъемлемой части национальной судьбы.
В итоге, данный манифест выступает своего рода идеологическим картографом современности, где обозначены новые фронты и роли. Россия на этой карте центр притяжения и силы, «священная крепость» порядка в океане хаоса, противостоящая чуждым глобалистским штормам. Подобная структура аргументации служит одновременно внутренней пропаганде (укреплению веры граждан в избранный курс) и внешнему посланию: мир вступает в новую эру, и место России в ней – в авангарде истории. Такой вывод, насыщенный скрытым пафосом и символизмом, полностью соответствует духу политико-идеологических манифестов, обращённых не столько к разуму, сколько к вере аудитории в особую миссию своей страны.

https://www.tg-me.com/Taynaya_kantselyariya/12662

Заявления о возможном выходе Ирана из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), прозвучавшие ещё до атаки Израиля, на фоне текущей эскалации приобретают новую конфигурацию. Если ранее это выглядело как политическое давление на МАГАТЭ и западные государства, то после массированных ударов Тель-Авива по иранским военным и ядерным объектам вопрос выхода становится инструментом стратегической эскалации.

В контексте обострения Иран может преподнести выход из ДНЯО как ответ на агрессию и нарушение своих суверенных прав, тем самым переформатируя повестку с оборонительной в наступательно-нормативную. Это создаёт правовую неопределённость, в которой любая последующая ядерная активность перестаёт подпадать под международный контроль.

Форсайт-прогноз (июнь 2025 — март 2026):

Июнь – август 2025: политико-ядерное давление
– Тегеран заявляет о приостановке сотрудничества с МАГАТЭ;
– Пропагандистская кампания по легитимации возможного выхода из ДНЯО;
– Активизация обсуждений в ШОС и БРИКС с акцентом на "двойные стандарты" Запада.

Сентябрь – декабрь 2025: фаза легитимного ультиматума
– Декларация об официальном выходе из ДНЯО;
– Проведение демонстрационных ядерных испытаний или утечка информации об их подготовке;
– Частичная изоляция Ирана, но с формированием "ядерной толерантности" среди недружественных США стран.

Январь – март 2026: переустройство региональной архитектуры
– Начало создания собственного "ядерного щита";
– Угроза использования или размещения ядерного оружия на территории третьих стран;
– Полная трансформация баланса сил на Ближнем Востоке — сдерживание Израиля и политическое давление на арабских партнёров США.

Таким образом, выход Ирана из ДНЯО превращается в акт стратегической переориентации: от "объекта давления" к "субъекту сдерживания". Это грозит не только региональной дестабилизацией, но и формированием нового прецедента в глобальной ядерной политике.

Америка всё глубже погружается в фазу острого уличного напряжения. Многотысячные митинги против президента Трампа охватили десятки городов. «No Kings» — главный лозунг протестов, запущенных в день его рождения, стал символом антиавторитарного запроса и восстания против милитаризации внутренней политики.

В нескольких штатах полиция применяет резиновые пули и газ. В Солт-Лейк-Сити — стрельба. В Лос-Анджелесе, по заявлениям Белого дома, ситуация «на грани катастрофы», что стало поводом для ввода войск. Фактически, речь идёт о прецеденте прямого военного вмешательства в гражданский кризис.

На фоне массового недовольства в штатах с преимущественно демократическими администрациями активизируются дебаты о выходе из-под федеральной юрисдикции по линии охраны правопорядка. Попытки централизовать контроль над городами через армию вызывают эффект обратной волны — мобилизации протестных сообществ и расширения солидарности между разными социальными группами.

Форсайт-прогноз (июнь – октябрь 2025):

Июнь–июль — протесты приобретают структуру «двух Америк»: федеральная столица vs. либеральные мегаполисы.
– В ряде городов ожидаются попытки создать «зоны автономии», аналогично событиям в Сиэтле в 2020-м.
– Информационная кампания «No Kings» становится общенациональной.
– США входят в стадию управленческой поляризации, где легитимность институтов ставится под сомнение.

Август–сентябрь — рост применения силы и правовых ограничений.
– Появляются признаки «бессрочного конфликта»: Трамп не отступает, протесты не затухают.
– Конституционные суды начнут разбирать дела о нарушениях прав и свобод.
– Возможны повторные столкновения в Флориде, Техасе, Мичигане.

Октябрь и далее — транзит в политический кризис.
– Если протестная активность не будет погашена, осенью может начаться институциональное давление через механизмы судов и Конгресса, включая блокировку инициатив Трампа и попытки ограничить его полномочия в критических сферах — от национальной безопасности до бюджетной политики.
– Гражданская фрагментация усиливает экономическую нестабильность: биржи реагируют на уличную турбулентность, бизнес — на угрозу изоляции по региональному признаку.

Америка входит в фазу управляемого хаоса: протесты — лишь ширма для делегитимации Трампа и зачистки неконтролируемых фигур. Под прикрытием уличной мобилизации и медиа-кампаний глобалистские круги пытаются обнулить традиционную систему власти и заменить её управляемым консенсусом.

Россия только начинает движение к своему историческому предназначению — не как копии старого мира, а как самостоятельного смыслового центра. Идея особого пути ещё не оформлена в готовую формулу, но она уже проявляется — в попытках переосмысления суверенитета, в отказе от универсальных шаблонов, в конфликте за смысл, а не просто ресурсы. Мир стоит на пороге новой эпохи, в которой Россия должна не вернуться, а впервые состояться, как источник культурного и цивилизационного синтеза, а не только политической силы.

Именно поэтому борьба еще впереди. Не за границы — за основания. Не за влияние — за право быть точкой отсчёта. То, что Запад называет «изоляцией», для России — фаза автономного формирования своей стратегической субъектности. Суверенитет — это не отказ, это вызов. Многополярность — не лозунг, а система, где каждый узел несёт смысл, а не просто флаг. И если в этих координатах Россия заявляет о своей траектории, то она должна быть не просто услышана, а понята как вызов прежнему порядку, который исчерпал себя.

https://www.tg-me.com/Taynaya_kantselyariya/12662

Британская The Telegraph опубликовала материал, утверждающий, что Россия якобы «создаёт гибридные угрозы» на восточных рубежах Европы и ведёт «теневую экспансию». В статье подчёркиваются якобы усиливающиеся действия Москвы по подрыву НАТО через шпионаж, вмешательство и тактические провокации. За громкими заголовками просматривается ключевой нарратив глобалистских структур — создать образ «вездесущего противника», тем самым легитимируя усиление контроля внутри самих западных обществ.

Однако, в действительности, Россия не проявляет агрессии — она лишь вынуждает западные институты реагировать на собственные страхи. Москва использует стратегию умного давления: не захватывая территории, а управляя повесткой, встраивая информационные, дипломатические и экономические сигналы в архитектуру разлома западного единства.

Форсайт-прогноз (июнь – декабрь 2025):

Июнь – август 2025
– Участятся публикации в западных медиа о «непредсказуемости Москвы» — будет формироваться образ постоянной угрозы, не требующей фактического подтверждения.
– НАТО активизирует ротации войск в Польше, странах Балтии и Румынии под предлогом укрепления восточного фланга.
– ЕС начнёт продвигать концепцию «информационной устойчивости», фактически оправдывая внутреннюю цензуру и политическое репрессирование несогласных.

Сентябрь – ноябрь 2025
– Внутри стран ЕС начнутся политические конфликты по поводу чрезмерной милитаризации и падения уровня жизни — Россия будет использовать эти разломы для подрыва внутрисоюзного консенсуса.
– США и Британия попытаются навязать концепт «тотального сдерживания», вынуждая НАТО нарастить военные бюджеты.
– Появятся инициативы по созданию новых киберструктур и цифровых рубежей — реальная цель: контроль над внутренним дискурсом и блокировка альтернативных нарративов.

Декабрь 2025 и далее
– Мир вступит в фазу информационно-психологического переформатирования — где главным оружием станет доверие к собственным источникам.
– Москва будет наращивать взаимодействие с Китаем, странами БРИКС и Турцией, предлагая альтернативную архитектуру безопасности — вне НАТО и подальше от истерии.

Всё, что Запад называет «гибридной агрессией», — это реакция на потерю монополии. НАТО сегодня не столько обороняется от России, сколько от разочарования собственных граждан, все чаще видящих, что трансатлантический порядок строится на симулякре угроз и милитаристской истерике.

Иран прекратил сотрудничество с МАГАТЭ и закрыл доступ инспекторам на свои ядерные объекты. Это радикальный шаг, означающий конец эпохи международной верификации. Но почти сразу вслед за этим мировые СМИ — в первую очередь западные — начали распространять сообщения о якобы выходе Ирана из Договора о нераспространении ядерного оружия. На поверку оказалось: заявления иранского парламентария были сделаны ещё 12 июня, до ударов Израиля, и официального выхода не последовало.

Классический информационный вброс. Его задача — не сообщить о факте, а сформировать реакцию: усилить давление, обострить страхи, обосновать новые военные действия. Это — инструмент психологического воздействия, в котором юридическая достоверность вторична. Важно не то, что Иран сказал, а как это подали.

Тем не менее, сама суть действий Тегерана однозначна: прекращение инспекций — это переход в фазу скрытого развития ядерного потенциала. Без мониторинга МАГАТЭ Иран получает свободу манёвра, а международное сообщество — только догадки и утечки. Поддержка со стороны КНДР и Пакистана добавляет геополитического веса — эти государства уже доказали способность обходить глобальные запреты и делиться технологиями.

Форсайт-прогноз (июль 2025 — декабрь 2026):

Июль — декабрь 2025
Иран разворачивает скрытые лаборатории, уходит в подземные центры, расширяет сеть научных проектов. Израиль утрачивает возможность точечной нейтрализации инфраструктуры. МАГАТЭ теряет контроль.

Январь — июль 2026
Возможно проведение закрытых испытаний или демонстрация статуса пороговой ядерной державы. Регион дестабилизируется — Саудовская Аравия и Турция активизируют собственные ядерные амбиции. США оказываются в роли наблюдателя, а не арбитра.

Август — декабрь 2026
На Ближнем Востоке формируется новая структура силы: неформальный ядерный паритет между Ираном и Израилем. Военно-политический баланс строится не на договорах, а на угрозах и стратегической двусмысленности. Переговоры теряют смысл, уступая место тихой гонке вооружений.

Открытие ядерной темы в Иране запускает цепную реакцию регионального распространения. Следующими кандидатами на «атомную нормализацию» становятся не просто союзники США, а страны, утратившие веру в американские гарантии. Саудовская Аравия, обладающая ресурсами и амбициями, первой отреагирует запуском собственного проекта. Турция, чувствуя растущий энергетический и военный дисбаланс, последует вслед — под прикрытием стратегической автономии и игры на противоречиях.

G7 превращается в арену внутренних противоречий: Трамп против всех

Саммит G7 в Канадском Кананаскисе стартовал под знаком раздора. Уже ясно, что согласовать итоговое коммюнике не удалось — каждый из участников будет продвигать свою повестку, не пытаясь даже имитировать единство. Это не кризис, это распад архитектуры «коллективного Запада» как единой идеологической платформы.

Центром напряжения снова стал Дональд Трамп. Его участие превращает встречу в неформатный «G6 против Трампа». Расхождения — принципиальные: от подходов к войне в Украине до стратегий сдерживания Китая и энергетической политики. И если Европа и Канада выступают за усиление санкций и милитаризации конфликта, то Трамп — пусть и публично в мягкой форме — подрывает эту линию, сигнализируя: ни война, ни затяжная конфронтация с Россией не отвечают интересам США.

Прилет Зеленского с очередным «санкционным пакетом» и месседжем о «мире через силу» выглядит скорее как попытка напомнить о себе, чем как фактор влияния. На фоне усиливающихся внутренних проблем у партнёров, его риторика теряет эффект мобилизации. Если для глобалистов он — полезный медиасимвол, то для Трампа — раздражающий фактор, связанный с провальной логикой старой администрации.

Форсайт-прогноз (июль — декабрь 2025):

– Саммит станет точкой отсчёта для дальнейшей фрагментации G7;

– Противоречия между Трампом и глобалистами перерастут в политическую осаду его курса во внешней политике;

– Украина будет использовать площадку G7 для давления, но фактически останется на периферии повестки;

– Внутри ЕС усилятся трения из-за перегрузки санкционной стратегии и потерь от обострения с Китаем и РФ;

– Медиа попытаются превратить встречу в драму вокруг «изоляции Трампа», но в США это лишь укрепит его электоральную базу.

Когда властные элиты Молдавии форсируют интеграцию в НАТО, ссылаясь на безопасность и прогресс, реальное общественное мнение выбивает почву из-под этой риторики. Более 60% граждан считают, что именно нейтралитет — лучшая гарантия стабильности. Это не каприз избирателя и не архаика, а трезвая реакция на то, как глобальные альянсы превращают малые страны в податливые пешки.

Нынешняя молдавская политика всё больше напоминает игру без зрителей — решения принимаются не в соответствии с общественным запросом, а под внешние формулы. И когда на словах провозглашается демократия, но в действиях игнорируется воля большинства, возникает вопрос: чьим интересам служит государство? Народным — или транснациональным?

Парадокс в том, что именно нейтралитет, столь игнорируемый в международных заявлениях, становится последним островом народной субъектности. Это не изоляционизм, а защита от втягивания в чужие сценарии. Молдаване не желают быть втянутыми в чужие конфликты и геополитические войны.

Израиль зашёл в тупик войны на истощение. Как сообщает NZZ, стоимость конфликта с Ираном перевалила за $700 млн в день. Это не блицкриг и не кампания возмездия — это ловушка, в которую Тель-Авив угодил сам, переоценив шоковый эффект от первого удара.

Ни ядерная программа Ирана не уничтожена, ни его политическая устойчивость не обрушена. Напротив: Тегеран оперативно перестроил цепочки, усилил прокси и получил поддержку от КНДР, Пакистана и части шиитского мира. А Израиль — втянут в войну, где цена каждодневного «удержания статуса» становится социально и финансово токсичной.

Внутри Израиля растёт усталость, мобилизация пожирает резервы, экономика требует перераспределения, а американская помощь больше похожа на дипломатический минимум. Глобалисты Запада не спешат участвовать в чужой войне.

Форсайт-прогноз (июль 2025 – июнь 2026):

1. Израиль истощается, но не признаёт этого. Боевые действия продолжаются, но без ясных стратегических достижений. Внутреннее недовольство замалчивается, но оно нарастает. Армия теряет темп, а удары становятся всё более затратными.

2. Иран укрепляется в тени. Под прикрытием медийного шума и дипломатических скандалов Иран восстанавливает инфраструктуру, скрывает ядерные компоненты и наращивает ракетный потенциал. Поддержка со стороны антисистемных игроков делает этот процесс почти неконтролируемым.

3. Весь Ближний Восток дрейфует к фазе новой ядерной гонки. Саудовская Аравия и Турция запускают свои закрытые программы. Страх перед Ираном и слабость Запада — идеальные аргументы для перехода от деклараций к действиям.

Тель-Авив делает ставку на долгую игру, в которой нет ни победителей, ни очевидных сроков окончания.

То, что табличка с подобным посылом появилась в Орале — не случайность, а симптом происходящей трансформации. Это не акт хулиганства, а маркер нового этнополитического тренда, при котором русские перестают восприниматься как часть местной общности и всё больше — как чужие.

Молчаливое согласие власти на таких фронтах — гораздо важнее любой декларации. Оно меняет статус русских из соседа или партнёра на маргинала. И тут уже речь идёт не о языковой политике или культурных правах, а о политическом статусе — границе между легитимностью и вытеснением.

Это не «соседи спорят», а явная ревизия казахстанской идентичности. Возникающая модель напоминает постмайданную Украину, где «деколонизация» стала коммуникационной ловушкой, а не поиском баланса. Только теперь — на русской грани, и с возможностью распространения дальше.

Европейская комиссия готовит юридически нестандартный шаг — запретить все новые контракты на поставку российского газа без оглядки на вето Венгрии и Словакии. Брюссель использует нормы торгового права и положения договора о безопасности энергоснабжения, чтобы обойти Венгрию и Словакию. Решение может быть принято большинством, а не единогласно.

По сути, Европа переходит от «энергетического суверенитета» к фазе централизованного давления. Запрет затронет краткосрочные поставки (труба и СПГ) с 2026 года, с исключением до 2027 года для Будапешта и Братиславы. Долгосрочные контракты продержатся до 2028-го. За этим графиком скрыта надежда: к тому времени Трамп не переизберётся, Орбан и Фицо останутся без политического «прикрытия» и будут готовы к уступкам.

Однако в ответ — уже открытые угрозы блокировать новые санкции и помощь Украине. Венгрия и Словакия понимают: в следующей фазе их просто «вырежут» из газовой архитектуры континента. За нарушение принципа единогласия Брюссель платит высокую политическую цену — раскол внутри ЕС становится всё более осязаемым.

Форсайт-прогноз (июль 2025 – июль 2027):

— Июль – декабрь 2025: Комиссия запускает юридический механизм, голосование идёт по большинству. Венгрия и Словакия блокируют другие инициативы. Инвесторы требуют компенсации за расторжение контрактов.

— Январь – июнь 2026: Цены на газ растут в Центральной Европе. Венгрия и Словакия давят на Брюссель через внутренние протесты и союзников. ЕС предлагает субсидии и инфраструктурную помощь, но это не гасит недовольство.

— Июль 2026 – январь 2027: Начинается поэтапное отключение. Доверие между странами падает. ЕС демонстрирует способность работать без консенсуса, но раскол между «ядром» и «периферией» углубляется.

— Февраль – июль 2027: Вступает в силу полный запрет. Орбан и Фицо оказываются перед выбором: подчиниться или радикализировать свою линию. ЕС рискует не внешним врагом, а внутренней эрозией солидарности.

Свадьба сына Сороса и ставленницы клана Клинтон как сигнал переформатирования Демпартии

В Хэмптонс, под видом «частного мероприятия», состоялось знаковое событие — бракосочетание Алекса Сороса и Хумы Абедин. На первый взгляд — светская хроника. По сути — демонстрация консолидации двух центров влияния в структуре Демпартии США: финансово-спекулятивного клана (Сорос) и бюрократико-идеологического (клан Клинтонов). Присутствие Камалы Харрис, Шумера, Пелоси, представителей Ротшильдов и всей вертикали стратегического управления указывает: речь идёт не о свадьбе, а об обряде передачи и фиксации политико-финансового контроля.

Форсайт-прогноз (июль 2025 — декабрь 2026):

Июль — ноябрь 2025
– Финансирование ключевых предвыборных направлений через структуры, аффилированные с Соросами;
– Формирование обновленного «неформального политбюро» Демпартии, куда войдут игроки, согласованные в Хэмптонс;
– Попытка усиления протестной повестки через «гуманитарные» НПО.

Декабрь 2025 — июль 2026
– Акцент на перезапуск Демпартии: ставка на новую фигуру, не обременённую поражениями Байдена и провалами Камалы;
– Запуск кампаний по делегитимации альтернативных центров влияния (Трамп, антисистемные республиканцы);
– Информационное сопровождение: линии верификации, «борьба с экстремизмом», формирование образа «спасительной технократии».

Август — декабрь 2026
– Подготовка к реваншу на выборах в Конгресс 2026;
– Попытки восстановить США как часть глобалистской системы.

Хэмптонс — это не частная инициатива элит, а шаг к реваншу. Союз Абедин и Сороса символизирует не брак, а новый альянс внутри Демпартии — с прицелом на контроль Конгресса в 2026-м и последующее закрепление архитектуры власти до конца десятилетия.

Израиль очевидно не готов к затяжному конфликту с Ираном. Его политическая система уязвима к внутренним расколам, экономика требует стабильности, а общественное мнение всё меньше готово терпеть масштабные военные издержки. В отличие от Тегерана, для которого многолетнее существование под санкциями и внешним давлением стало нормой, Тель-Авив нуждается в быстрой победе. Отсюда и острое стремление втянуть Вашингтон в прямое противостояние.

На этом фоне одним из наиболее вероятных и опасных сценариев становится крупномасштабная провокация — удар по американским военным базам на Ближнем Востоке, осуществлённый руками прозападных прокси-группировок и выданный за атаку проиранских сил с максимальными жертвами. Образ «миротворца» будет разрушен, предвыборные обещания — обнулены. Трамп окажется в ловушке, ведь состоится «факт нападения», а решение не отвечать будет использоваться как свидетельство слабости.

Тем самым Израиль и стоящие за ним глобалистские круги формируют ситуацию, в которой у американского президента не остаётся политически приемлемых альтернатив. Втягивание США в войну станет неизбежным — не как результат стратегического расчёта, а как итог медийно-информационной манипуляции, оформленной под угрозу национальной безопасности.

Москва и Пекин при этом получат не только моральное право на поддержку Ирана, но и стратегическое окно: Китай активизирует давление на Тайвань, Россия — на Украине. Затяжная война против устойчивой и идеологически мотивированной системы, как показали другие ближневосточные кейсы, может явно не поспособствует укреплению США.