#Цифровизация #Маркетплейсы

Правительство предлагает обязать маркетплейсы проверять продавцов через государственные реестры до допуска к платформам. Эта мера дополняет ранее анонсированную инициативу о принятии закона «О платформенной экономике» и сопутствующих поправок в Кодекс об административных правонарушениях. Оба решения нацелены на усиление контроля над электронной торговлей и вывод операций из теневого сегмента, но их кумулятивный эффект создаёт системные последствия для всей цифровой инфраструктуры.

Ключевая особенность пакета в смещении ответственности: маркетплейсы из технических посредников превращаются в субъектов хозяйственного контроля. Им предстоит не только верифицировать продавца через госреестры, но и нести риски за действия сторон. Это повышает издержки на комплаенс, усиливает фильтрацию и ограничивает доступ малого бизнеса, особенно самозанятых и региональных производителей.

С экономической точки зрения, новые требования формализуют сегмент B2C (business-to-consumer), усиливая налоговую и правовую прозрачность. Однако ввод жёстких требований без градации между платформой и продавцом формирует регуляторный дисбаланс. Возникает риск консолидации — выдавливания мелких участников, роста цен и снижения конкуренции.

Для государства задача — борьба с контрафактом, минимизация фискальных потерь и выравнивание условий для добросовестных игроков. Но без точечной настройки и переходных механизмов рынок может отреагировать фрагментацией и уходом части операций в неформальный оборот.

Итоговая модель допуска и ответственности должна учитывать специфику платформенной экономики: высокую долю микробизнеса, гибкость форм занятости и значение агрегаторов как региональных каналов сбыта. Иначе реформа усилит не устойчивость, а уязвимость цифрового сегмента.

#Внешняя_Торговля

Данные платформы ООН Comtrade показывают: Россия остаётся ключевым потребителем неэнергетического экспорта Азербайджана — в первую очередь по направлениям пластика, томатов и фруктов. Это подчёркивает критическую зависимость азербайджанской внешней торговли от российского спроса в сегментах низко- и среднетехнологичной продукции.

Аналитически это создаёт сразу несколько уровней интерпретации. Во-первых, структура экспорта Азербайджана по-прежнему остаётся ограниченно диверсифицированной: агроэкспорт и сырьевой пластик формируют уязвимую основу, подверженную колебаниям курса, санкционной обстановке и логистическим сдвигам. Во-вторых, Россия выполняет роль не только покупателя, но и инфраструктурного хаба, обеспечивая устойчивость поставок через ЕАЭС и СНГ-контуры.

С точки зрения РФ, эта связка усиливает её позиции как регионального центра потребления и логистической интеграции. Для Азербайджана это создаёт как экономическую опору, так и стратегические ограничения: любое охлаждение отношений, торговое регулирование или технологическая переориентация российского импорта может мгновенно изменить структуру валютных поступлений Баку.

Перспективно это даёт России рычаг для экономической координации в Закавказье — особенно в условиях, когда и Турция, и Китай постепенно расширяют влияние на несырьевой экспорт региона. Вопрос в том, насколько институционально РФ готова использовать этот торговый канал как платформу для укрепления производственных цепочек и кооперации в перерабатывающем секторе.

#Агросектор #Импорт

Временное ограничение на ввоз семян из Нидерландов, введённое Россельхознадзором из-за рисков фитосанитарного заражения, ставит под вопрос устойчивость цепочек снабжения в высокоинтенсивном сегменте российского овощеводства. Голландские семена покрывают значительную часть спроса — особенно в сегменте тепличных и поздних культур, где импортная селекция традиционно лидирует по урожайности.

С экономической точки зрения запрет действует как шок предложения — потенциально снижая объёмы и качество урожая в 2025 году. При этом импортозамещение в семеноводстве продвигается неравномерно: по ряду позиций (лук, морковь, томаты) отечественные аналоги уже показывают приемлемые результаты, но в критически важных нишах (тепличный перец, капуста, огурец) рыночная замена пока неравнозначна.

Риски касаются не только производителей, но и всего пищевого сектора: при ухудшении урожайности возрастёт импортозависимость на этапе готовой продукции, что повлияет на ценовую динамику и структуру потребления. Кроме того, производственные издержки вырастут за счёт более дорогих альтернативных поставок или сниженной эффективности замены.

Долгосрочный вывод — необходимость инвестиций в селекционные технологии, ускорение вывода отечественных гибридов и создание суверенной базы для высокоценовых культур. В краткосрочной перспективе критически важно обеспечить временные схемы субституции — включая ускоренную сертификацию проверенных поставщиков из других юрисдикций (Китай, Турция, СНГ), чтобы сгладить эффект от ограничения и не допустить сбоя продовольственной логистики.

#Господдержка #Бюджет

Ставропольский и Алтайский края, а также Республика Адыгея получили списание бюджетных долгов на сумму 15,6 млрд рублей. Это первый этап более широкой программы, в рамках которой к 2030 году планируется аннулировать до 2/3 задолженности регионов — суммарно свыше 1 трлн рублей.

Экономически это временно высвобождает фискальный ресурс регионов: появляются возможности для наращивания капвложений, инфраструктурных трат и социальной поддержки. Однако одновременно создаётся прецедент фискальной зависимости: без реформирования доходной базы и расширения налогового потенциала такие списания лишь отсрочивают проблему.

Пилотным регионам предстоит доказать, что снятие долговой нагрузки может быть использовано как инвестиционный рычаг, а не как стимул к бюджетной инерции. В противном случае модель перерастёт в «псевдосубсидирование» с последующим снижением дисциплины и ростом политических ожиданий без экономической отдачи.

Финансовая устойчивость регионов в долгосрочной перспективе зависит не от объёма списаний, а от способности формировать собственные источники роста. Очевидно, что долговое регулирование должно сочетаться с налоговой реформой и инвестиционной дерегуляцией на местах — в противном случае федеральный центр останется единственным антикризисным донором.

#Анализ

Великобритания фиксирует один из самых масштабных оттоков международных корпораций за последние десятилетия. Это не только следствие Brexit и налоговой реформы, но и симптом утраты Лондоном позиции ключевого хаба для транснационального капитала. В 2023–2025 годах десятки компаний сворачивают бизнес, переносят штаб-квартиры и выводят активы с британской территории. Это не просто корпоративный передел — это сигнал: глобальная карта привлекательности меняется.

Драйверы ухода очевидны: рост фискального давления, регуляторная нестабильность, ограничение доступа к европейскому рынку и эффект институциональной стагнации. Компании, опирающиеся на высокотехнологичный экспорт, финансы, юридические и медиасервисы, перестают воспринимать Соединённое Королевство как центр принятия решений.

Страны, способные предложить альтернативные точки сборки — с доступом к сырью, дешёвой энергией, предсказуемыми регуляторными условиями и активной ролью государства в инфраструктуре, получают стратегическое преимущество. При грамотной фискальной и институциональной настройке Москва может занять часть высвобождающегося пространства — особенно в логистике, энергетике, фармацевтике и технопромышленности.

Дополнительный эффект — политический. Отток инвестиций из Великобритании усиливает сдвиг в сторону полицентричного мира, где страны Глобального Юга и ЕАЭС становятся новыми «точками роста» для бизнеса. Это требует от России продвижения национальной юрисдикции и экономического суверенитета: упрощение налогового резидентства, расширение цифровых офшоров, поддержка экспорта услуг и индустриализация внешнеэкономической политики.

#Криптовалюта #ЦБ

Центральный банк России официально отказался от вложений в криптовалюты, сославшись на их высокий рисковый профиль и ограниченную применимость в качестве внутреннего платёжного инструмента. Это решение следует рассматривать не как техническую оговорку, а как институциональный сигнал: крипта не будет частью макрофинансовой архитектуры РФ, по крайней мере в обозримом горизонте.

С экономической точки зрения позиция регулятора логична. Волатильность, отсутствие эмитента и правовая неустойчивость делают криптовалюту уязвимой с точки зрения управления общественными резервами. Массовое принятие криптовалют государственными институтами (наподобие кейсов Сальвадора или ОАЭ) в российских условиях не транслируется: у РФ другие внешнеэкономические риски и иная структура расчётных механизмов.

Одновременно с отказом от крипты Банк России продвигает цифровой рубль. Это создаёт контур регулируемой цифровой ликвидности для трансграничных расчётов без необходимости обращения к децентрализованным активам. На фоне роста международной санкционной фрагментации ставка делается на цифровые валюты центральных банков (CBDC), которые уже к 2026 году, по оценке МВФ, могут покрывать до 10% внешнеторговых расчётов.

Отказ ЦБ от криптовалют — не отклонение от цифровизации, а выбор в пользу суверенных инструментов. Государство делает ставку на управляемость, предсказуемость и институциональное доверие, снижая долю спекулятивного риска в своей валютной политике. Это ограничивает участие РФ в глобальной криптоэкономике, но укрепляет её позиции в зарождающейся инфраструктуре цифровых расчётов с государственным обеспечением.

Внутриполитическая борьба в США по вопросу санкционной тактики запускает переоценку рисков и сценариев среди глобальных трейдеров и инвесторов. Для России это создаёт не столько политический, сколько рыночный сигнал: ожидаемость и управляемость экспортных условий может возрасти, если конфликт элит в Вашингтоне затянется.

На практике это означает потенциальное снижение страховых издержек, ослабление неформального давления на логистику и усиление интереса к российским товарам в странах, действующих вне зоны прямой юрисдикции США. Особенно это касается высокомаржинальных ниш — нефтехимии, редкоземельной переработки и минеральных компонентов.

Пока однозначных решений от американской администрации нет, России выгодно конвертировать паузу в юридическую и транзакционную гибкость, укрепляя внешние каналы сбыта.

Рост влияния БРИКС отражает фундаментальные структурные сдвиги в мировой экономике. Совокупный ВВП по ППС(паритету покупательской способности) стран БРИКС уже превосходит G7, отмечается устойчивый рост двусторонней торговли в национальных валютах и активная интеграция в глобальные цепочки поставок — все это свидетельствует о самостоятельной экономической динамике.

Для России участие в БРИКС — это выход на крупные рынки Азии, Африки и Латинской Америки без зависимости от санкционных рисков. Инвестиционные проекты в инфраструктуре и сырьевом секторе получают доступ к альтернативным финансированию и партнерству.

БРИКС трансформируется в полноценного соперника западным структурам — и Россия извлекает из этого наибольшую выгоду, активно модернизируя экспорт и диверсифицируя географию сотрудничества.

#Недвижимость

Доля срочных продаж на рынке жилья достигла 30% — рекордный уровень, который сигнализирует о системном росте долгового давления на домохозяйства. В Москве и Подмосковье показатель ниже (12%), но и здесь наблюдается сдвиг в сторону активации пассивов — квартиры продаются не ради перераспределения капитала, а для экстренной ликвидации долгов.

Основной драйвер — ухудшение условий кредитного обслуживания на фоне высокой ключевой ставки и сужения программ рефинансирования. Имущество, приобретённое в 2020–2022 годах в ценовом диапазоне 6–7 млн рублей, сегодня оценивается в 11–12 млн. Однако номинальный прирост не гарантирует ликвидности: платежеспособный спрос стагнирует, а инвестиционная привлекательность вторички падает на фоне снижения доходности.

Растущая доля срочных продаж сигнализирует о структурной перегретости рынка. Участники, которые ранее воспринимали недвижимость как инструмент накопления, фиксируют прибыль, но делают это вынужденно — под давлением долговой нагрузки. Результат — рост волатильности цен, снижение устойчивости модели и формирование нового сегмента "дисконтной вторички".

Системно это указывает на переход к фазе корректировки: рынок теряет равновесие между номинальной стоимостью объектов и реальной платёжеспособностью покупателей. При сохранении текущих макроусловий возможен сдвиг в сторону перераспределения активов — от частных владельцев к институциональным инвесторам, что в перспективе трансформирует структуру владения и предложения на вторичном рынке.

#Прогноз

Итальянский Центробанк включил Россию, США, Великобританию и Швейцарию в список стран системного риска. Основание — данные конца 2024 года, согласно которым итальянские банки сохраняют значительные активы, обязательства и операционные связи с этими юрисдикциями. Для UniCredit и Intesa Sanpaolo, имеющих присутствие в РФ, это означает необходимость пересмотра лимитов и стратегий, но не прямое сокращение активности. На деле речь идёт не столько о выходе, сколько о перенастройке рисковых моделей в условиях устойчивого интереса к российским активам.

Формально статус "системного риска" — это мера предосторожности: дополнительный надзор, более жёсткие требования к резервам и комплаенс. Однако в прикладной плоскости он фиксирует реальность, в которой российские рынки остаются высокодоходными для европейских банков. Инвестиции в облигации федерального займа (ОФЗ), корпоративное кредитование и клиентская база в РФ до сих пор демонстрируют операционную прибыльность на фоне стагнации в ЕС. Отказаться от этого — значит сдать стратегическую доходность в руки конкурентов, включая игроков из Китая и Ближнего Востока.

Сценарии на 2025–2027:

— Сценарий 1: Консервативная стабилизация. Европейские банки удерживают позиции в РФ, минимизируя репутационные издержки через аффилированные структуры. Риски управляются внутри, но активы не выводятся.

— Сценарий 2: Регуляторный дрейф. Под внешнеполитическим давлением возможно ужесточение норм, вынуждающее к частичной репатриации капитала. Это создаст окно для суверенных фондов и банков дружественных стран.

— Сценарий 3: Финансовая реновация. В случае политической нормализации может начаться реструктуризация отношений, включая новые формы расчётов и инвестиционных каналов.

Для России ситуация отражает не токсичность, а незаменимость. Пока риски фиксируются, активность сохраняется. Это поле для выстраивания новой архитектуры сотрудничества — через контроль, гибкость и альтернативные юрисдикции.

Эксперты нашли целый ряд минусов в подготовленном кабмином РФ законопроекте о платформенной экономике

Так, по их мнению, он не учитывает существующее положение в отраслях, где уже работают цифровые платформы. Его принятие потребует коррекции десятков отраслевых законов. Универсальное регулирование без учёта отраслевой специфики способно нанести ущерб сразу нескольким секторам экономики, включая рынок такси, туризм, образование и другие сферы, где цифровые платформы устроены совсем иначе.

Есть и более общий, но не менее опасный аспект: подход к конкуренции. Законопроект допускает, что маркетплейсы могут предоставлять скидки на чужие товары — даже ниже их себестоимости.

Председатель Союза пользователей цифровых платформ АНО «Цифровой мир» Валерий Корнеев: "Взять хотя бы вопрос со скидками на чужие товары, которые маркетплейсы свободны давать даже ниже себестоимости поставщика, правда за свой счёт. Но раньше это называлось «демпинг» и жестоко пресекалось везде в мире, так как целью этого является ограничение конкуренции со стороны того субъекта, который имеет лучшие финансовые возможности. А как только он добьётся ухода с рынка конкурентов, он тут же задерёт цены".

До вступления закона в силу остаётся менее двух лет —1 марта 2027 года (если он будет принят до этого времени. Слишком уж много отраслей он затрагивает). Однако реального общественного обсуждения так и не состоялось. Никакой широкой профессиональной дискуссии не ведётся, несмотря на потенциальный эффект для всего цифрового сектора.

Председатель Союза пользователей цифровых платформ АНО «Цифровой мир» Валерий Корнеев: Правильно было бы назвать закон «О маркетплейсах» и начать его реально широкое общественное обсуждение. Принятие документа в текущем виде обернётся масштабным юридическим переделом — десятки отраслевых законов придётся переписывать только потому, что в новом законопроекте не учли специфику уже работающих цифровых платформ, и статус этих агрегаторов уже отрегулирован».

Формирование стабильного арендного сектора — недостающий элемент в архитектуре российской социальной политики. При текущих условиях жилищный рынок оказывает проциклическое давление: рост цен и ограниченный доступ к ипотеке блокируют демографические и трудовые решения. Льготная аренда — не социальный жест, а инвестиция в устойчивость потребительского спроса и региональную мобильность.

Масштабирование модели требует перехода от дотационных схем к инфраструктурной политике: государственно-частное партнёрство в строительстве, долгосрочные контракты с управляющими компаниями, субсидирование эксплуатационной фазы, а не только входа в аренду. Такой подход может задействовать строительный сектор в новой логике — не спекулятивной, а воспроизводящей человеческий капитал.

Экономический эффект — рост занятости в строительстве, стабилизация спроса на базовые услуги, снижение миграционного давления на мегаполисы. Без выравнивания условий жизни в регионах и снижения избыточной нагрузки на молодые семьи, любой демографический прогноз теряет реалистичность.

Показательно, как реакция западных медиаструктур на саммит БРИКС концентрируется не на содержании, а на персоналиях. Отсутствие лидеров России и Китая в Рио используется как предлог для выстраивания нарратива об «ослаблении» блока. Однако сама такая фокусировка выдает стратегическое напряжение: БРИКС больше не воспринимается как периферийное объединение.

На деле, блок демонстрирует институциональную устойчивость и расширяет функционал: торговая инфраструктура, расчёты в национальных валютах, координация в сырьевых и цифровых секторах. Саммит в Рио — лишь один узел в цепочке выстраивания параллельной экономической системы.

Снижение персонализации встреч — не слабость, а переход к более устойчивой форме координации. Это экономическая зрелость: когда решения принимаются и без обязательного присутствия первых лиц. Реальная тревога Запада — не в "слабости" БРИКС, а в его способности действовать независимо от медийных интерпретаций и внешнего давления.

#Прогноз

Будущее БРИКС: от аграрного прорыва к цифровой суверенности

Выступление президента Бразилии Лулы на бизнес-форуме БРИКС обозначило вектор — блок выходит из фазы декларативности в режим проактивного проектирования мировой архитектуры вне западных шаблонов. Ставка на «зеленую» индустриализацию, аграрный экспорт и собственные финансово-цифровые экосистемы формирует структуру устойчивого роста нового поколения.

БРИКС концентрирует 33% мировых пахотных земель и 42% агропромышленного производства, превращаясь в продовольственный центр Глобального Юга. Для России это не только расширение экспортных ниш, но и возможность усиления позиций как поставщика АПК-технологий, удобрений, логистических решений и переработки.

Продвигаемая Бразилией идея перехода к расчетам в национальных валютах и созданию облачного сервиса БРИКС — шаг к финансовой эмансипации. Запуск собственной платёжной инфраструктуры внутри блока и цифровой среды снижает транзакционные издержки, минимизирует санкционные риски и повышает капитализацию региональных валют.

Параллельно развивается блок зеленой экономики — биоэнергетика, водород, переработка, «умная» инфраструктура. Это превращает БРИКС не только в торговый союз, но и в центр инвестиций в устойчивое развитие. Появляется окно возможностей для российских компаний в области инжиниринга, ВИЭ, логистики и экосертификации.

Сценарии 2025–2028 гг.:

— Аграрная консолидация — БРИКС становится продовольственным хабом, интегрируются национальные агроплатформы, формируются зоны беспошлинной торговли продовольствием с Африкой и Азией.

— Финансовая интеграция — создается внутренняя платёжная система и дата-хранилище, обеспечивающее расчеты в цифровых валютах БРИКС. Валютные риски снижаются, стимулируются взаимные инвестиции.

— Зелёное ускорение — инвестиции переходят в устойчивую промышленность, переработку и водородную энергетику. БРИКС выстраивает экспортно-ориентированные цепочки в рамках зелёного перехода.

Россия в этом контуре может стать ядром экспортно-продовольственного кластера и партнёром по технологическому суверенитету блока. Это требует системного участия — от финансовых альянсов до новых транспортных и аграрных мегапроектов.

#Анализ

«КАМАЗ» — ключевой актив российской автопромышленности — рассматривает переход на трёхдневную рабочую неделю. Формально речь идёт о временной мере в ответ на спад продаж: рынок тяжёлых грузовиков просел на 30%, чистая прибыль обвалилась с 20,4 млрд рублей в 2023 году до убытка в 12 млрд рублей в первом квартале 2025-го. Однако за кадровым решением скрывается глубинная системная проблема.

Ставка на импортозамещение не обеспечила рывка: несмотря на сборку первого автомобиля без иностранных компонентов, «КАМАЗ» утратил лидерство на внутреннем рынке. Китайский Sitrak занял долю за счёт более быстрой логистики, ценовой гибкости и масштабируемых решений. В условиях жёстких санкций и дефицита критических компонентов российский автопром оказался в технологической ловушке, где сборочное преимущество не компенсирует дефицит спроса.

Режим трёхдневки — попытка адаптироваться к падению рынка без массовых увольнений. Однако такая мера снижает налоговые поступления, сужает платёжеспособный спрос в регионах и ослабляет цепочки смежных отраслей. При этом она формирует и политический сигнал: несмотря на стратегическую значимость, отрасль осталась вне приоритетных механизмов стимулирования — ни фискальных, ни инвестиционных, ни заказных.

Формирующее решение требует перехода к проактивной политике. Потенциальные шаги:

– локализация госзаказа на крупнотоннажный транспорт (госстрой, инфраструктура, МЧС, ЖКХ);

– запуск региональных программ софинансирования закупок техники для малого и среднего бизнеса;

– пересмотр правил субсидирования: ставка на модели с максимальной долей отечественных узлов;

– развитие экспортных каналов в СНГ, Африку и Юго-Восточную Азию с торговыми преференциями.

Трёхдневная неделя — индикатор выработки лимита организационной инерции. Чтобы сохранить отрасль как каркас индустриального суверенитета, необходимо не «ужиматься», а создавать новую модель спроса и ускоренного технологического воспроизводства. Без этого «КАМАЗ» рискует закрепиться в позиции индустриального догоняющего.

Заявление Роберта Фицо о неприемлемости новых санкций без энергетических гарантий фиксирует критически важный тренд: в ЕС санкционный режим превращается из догмы в предмет торга. Для Москвы это открывает структурные преимущества. Чем больше исключений, тем ниже сила воздействия.

Формализованный подход Словакии — сигнал другим странам Восточной Европы, где санкционное давление бьёт по энергетике и бюджету. Это расширяет окно для создания неформальной коалиции прагматиков, способных блокировать или смягчать инициативы Брюсселя.

Для России это значит больше гибкости в экспортной логистике, больше возможностей для двусторонних энергетических договорённостей и рост фрагментации санкционного поля. В экономических терминах — снижение предсказуемости ограничений и укрепление адаптационной устойчивости.

Вновь поднятая в Германии тема восстановления «Северных потоков» отражает не только энергетическую усталость, но и нарастающее понимание: отказ от российского газа подорвал производственные кластеры, повысил издержки и ускорил бегство капитала. Хрупалла лишь артикулирует то, что фиксирует бизнес: Германия теряет конкурентоспособность.

Возвращение дискуссии о трубопроводах в публичное поле — это экономический симптом, а не политический жест. Дорогая энергия ведёт к рецессии, а «зелёный поворот» не стал ни дешёвым, ни технологически зрелым. Парадокс в том, что даже в США всё чаще признают: энергетический реализм требует переформатирования поставок, включая возможную реинтеграцию российского газа, пусть и через третьи маршруты.

Ремонт «Северного потока» в этом контексте — это тест на экономическую рациональность, а не вопрос дипломатии.

#БРИКС

Глобальная торговля постепенно переходит на расчёты вне доллара. По заявлению Сергея Лаврова, доля стран БРИКС в товарообороте России в 2024 году превысила 48%, при этом 90% расчётов осуществляется в национальных валютах.

Это закрепляет структурный сдвиг: рубль, юань, рупия и реал становятся основой новой платёжной инфраструктуры, адаптированной к условиям санкционного давления и нестабильности глобальной валютной системы. Параллельно в БРИКС прорабатывается трансграничная платёжная система, которая дополнит двусторонние расчёты механизмами клиринга и цифрового обмена.

Снижение зависимости от доллара минимизирует регуляторные и операционные риски, упрощает доступ к экспорту и делает расчёты с ключевыми партнёрами менее затратными. Россия в этой конфигурации усиливает рублёвое присутствие, расширяет спектр инструментов валютной гибкости и формирует основу для дальнейшей институциональной интеграции с азиатскими и латиноамериканскими рынками.

В долгосрочной перспективе подобные шаги повышают устойчивость внешней торговли, стимулируют развитие национальных валютных рынков и поддерживают фискальную стабильность. Это не политическая декларация, а экономическая настройка на условия новой финансовой географии.

#Фондовый_рынок

Нефть Brent торгуется стабильно — $68,12 за баррель, однако оба индекса — Мосбиржи и РТС — открылись снижением на 0,56–0,57%. Снижение отражает накопившуюся нервозность инвесторов: геополитические риски, нестабильный потребительский спрос, отсутствие чётких сигналов от сырьевых рынков.

Акции «Сургутнефтегаза» демонстрируют локальный рост (+0,54%) — в первую очередь за счёт дивидендных ожиданий. Бумага становится защитным активом в условиях низкой волатильности и ограниченного числа ликвидных идей.

В то же время падают металлурги и сырьевые игроки: НЛМК, Северсталь, Норникель, Полюс. Это реакция на сдержанную динамику экспортных контрактов и неопределённость вокруг логистики. Отдельный сигнал — снижение HeadHunter, указывающее на охлаждение внутрикорпоративного найма и снижение активности в IT-сегменте.

Модель рынка возвращается к «ортодоксальному сценарию»: фокус на стабильных дивидендных потоках, минимизация риска через перераспределение в сторону нефтянки и отказ от спекулятивных стратегий в чувствительных отраслях.

Текущее состояние — не фаза роста, а этап переоценки. В центре внимания не темпы прибыли, а устойчивость денежных потоков и способность сохранять финансовую дисциплину на фоне внешней волатильности.

#Авиарынок

Двухдневный транспортный коллапс в крупнейших аэропортах страны может стоить отрасли до ₽20 млрд — включая прямые убытки авиакомпаний и сопутствующие потери смежных сервисов. Только отмена одного рейса Boeing 737–800 оценивается в ₽15–23 млн, а отклонение борта на запасной аэродром — ещё ₽1,5–2 млн. Убытки от задержек, нестыковок, компенсаций, простоя экипажей и логистических разрывов становятся критической нагрузкой на операционный контур сектора.

Эти издержки не компенсируются тарифной политикой: доходность по рейсу фиксирована, а издержки на обслуживание пассажиров растут. Проблема в том, что резервы в гражданской авиации предельно сжаты. Большинство авиакомпаний работают на грани рентабельности, опираясь на пиковый сезон как источник накоплений.

Коллапс показал: инфраструктура уязвима к даже краткосрочным форс-мажорам, особенно если речь идёт о планах типа «Ковер», которые накладываются на высокую загрузку и логистическую насыщенность. В перспективе это требует не только компенсационных механизмов, но и пересмотра самой архитектуры устойчивости воздушной логистики.