нам ведь всем по пути, если путь – млечный:
каждый час – урочный, каждый первый встречный
значит больше, чем знает;
и от этого никому ни черта не легче.
мы себе достаточно напророчили
нечаянной, неразборчивой
речью.

только хочется дня – чтобы ни ветра, ни вечера,
ни пьянящей радости, ни мутной печали;
чтобы сиюминутное, смутное
оказалось родственником
бесконечному;
чтобы на оклик случайный
оборачивались

и отвечали.

10.11.24

спишь так долго: сплелись ресницы,
и рука, меч выпустив, затекла.
видится, как человек двоится,
пересекая невидимую границу
отражающего стекла;

человек разрывается пополам.
остаётся груда костей рассыпанных,
и оба волка уходят сытыми,

и вылупляется из яйца игла.

прячешься по невыметенным углам;
веришь: беда обойдёт стороною,
а беда всё спалила давно дотла.

только один в поле и воин,
и над бескрайним полем
сплошная мгла.

12.11.24

вспоминать – неблагодарный труд,
признаться, могло быть повеселее;
сколько они за это дают?
ошалели.

мир угрюм, игрив, хватко кусает руку
безжалостным и беззубым ртом.
между смехом и скукой
я выбираю

немного смешливый,
немного скучающий

тон.

отдёрнув кровоточащее,
обещаю:

поговорим
потом.

16.11.24

воздух стал осязаемым
в тот воспалённый вечер,
когда я проблевалась
остатками памяти:

дорогое шампанское
с дешёвым вином;
почему они шли
друг за другом,
может сказать
мой
никому ничего не должный
случайный
знакомый.

я поняла тогда:
всё это –
малобюджетный
фильм ужасов,
где неприкаянный
дьявол
вселяется в самого близкого.
он шепчет:
ничто никогда не кончается,
ничто никогда не кончается;

звук отстаёт на мгновение
от движения
губ.

16.11.24

всё покатилось, когда впервые
человеку стало страшно и одиноко;
дети воображают себе друга,
люди вообразили бога.

пока одни плакали, а другие выли,
путая глас небес с перебранкой сойки,
к тени бесприютности и испуга
пририсовали копытца
и два рога.

мгла над землёй стелется и клубится;
им её не велено трогать.

спи – надрывается птица –
спи, баю-бай, спящему да приснится:
одним – огненная колесница,
другим – инквизиция
и налоги.

02.12.24

some dance to remember, some dance to forget (c)

стоило раствориться последнему осеннему воздуху
(невесомая морось, слабый медовый привкус –
горечь в запахе, сладость на языке;
тяжёлые, зрелые гроздья
в необъятном безжалостном
кулаке),

стало ясно: мир пахнет сырым мясом,
густой бурой кровью,
а ещё молоком и мятой.

а мы не причастны и не виноваты;
мы – посторонние.

добыть эту память – захлебнуться лежалой пылью,
повести коченеющими плечами:
знакомое – дважды случайное;
да и к тому же

где-то окно не закрыли.

9.12.24

У невероятного Дмитрия Воденникова есть текст, к которому я возвращаюсь в минуты особенной тоски по небывалому и неслучившемуся – «Быть нелюбимым».

И, пожалуй, кто-то должен это сказать ещё раз. Нелюбимость – не слабость, а сила. Ледяная, уверенная, спокойная и свободная сила.

Мне, разумеется, не дано почувствовать, что происходит внутри никем не любимого мужчины. И не то чтобы у меня есть право говорить за всех никем не любимых женщин. Однако у меня есть право говорить за себя.

Очень долго (слишком долго?) я была уверена: нелюбимость – это вечная трещина, не умеющая зажить рана, неизлечимое увечье. Однажды я поняла (приняла?) простую и острую правду: это не так. Быть нелюбимым – не то же самое, что быть искалеченным, израненным, полумёртвым; и это вовсе не значит, что с тобой что-то не так. Можно быть бесподобным и восхитительным, но не вызывать ни в ком нежности. Плакать об этом – пустой труд, за это тебя никогда не полюбят, только, может быть, пожалеют – и то прохладно, брезгливо и снисходительно. Разве это смертельно? Ведь нет.

Очень долго (слишком долго) я думала, что нелюбимость истощает, выматывает, растворяет тонкую кожицу на сердце. Однажды я поняла (и приняла): всё наоборот. Она дарит прочнейшую кольчугу, абсолютную неуязвимость; истребляет, вырывает с корнем сомнения, страхи и ожидания. Никто так не держит лицо, спину и удар, как никем не любимая женщина. Никто, как она, не берёт себя в руки, потому что ей известно: никто не возьмёт за руку, когда это будет необходимо.

Любовь – слепой выигрыш в лотерею, отчаянная надежда на него атрофирует навык зарабатывать собственными силами и гонит тратить последнее на очередной билет.

Это не значит, что любви не бывает. Это не значит, что столкнувшиеся с ней – запутавшиеся в самообмане слабаки, вовсе нет.

Кто-то ведь иногда срывает джекпот, и это не может быть каждый первый.

Кому-то нужно быть свидетелями их выигрыша, иначе вся игра теряет смысл.

между вдохом и выдохом глубоко под рёбрами
безбожно сквозит – надсадное и надсветное.
присмотришься – вроде и нет его;
дотронешься – скорбное, дробное,
недоброе и свободное;
спелёнутый ветер.

шипит и шепчет, путаясь в междометиях:
не кради у чужих их неведение,
не отнимай у посторонних
последнее.

поищи, собери из зубастых осколков
по образу и подобию непрошенного подарка
мелкое, меткое, манкое –

редкий дар быть кем-то ещё, кроме человека.

вот только
восставший воздух обжигает слепые веки
и застревает в глотке,

не достигая лёгких.

12.12.24

Друзья,

тут такое дело.

Завершив онлайн-лабораторию "Имя собственное", я начала пересобирать свои материалы в книгу, которую планирую дописать до конца зимы.

Мне хочется собрать группу амбассадоров рождающейся внутри меня концепции.

Присоединившись, вы:

- поддержите меня в моей маленькой авантюре;
- получите доступ к материалам лаборатории;
- получите доступ к черновикам и наброскам, которые не будут опубликованы на широкую аудиторию;
- станете сердцем нового комьюнити, которое я хочу создать вокруг своей идеи;
- станете участниками онлайн (и, кто знает, может, и офлайн) встреч;
- разумеется, получите подписанный экземпляр книги, когда она проявится в материальном мире.

Как присоединиться?

Таким же образом, как это делали участники лаборатории. Сумма доната - 1000 р/месяц, карта для перевода: 4279550015635220.

Закрытое комьюнити будет собираться в чате, который уже успел побывать пространством нашего коллективного эксперимента.

Участники лаборатории, которые уже находятся в чате, становятся частью комьюнити автоматически и бесплатно (при желании, конечно)

:)

Буду очень ждать встречи с вами!

- можно выйти?

- можно

выйти искать,
выйти из комы,
выйти из себя;

выйти в ноль,
выйти в плюс,
выйти в финал,

выйти победителем;

выйти в свет,
выйти в тираж,
выйти из строя;

выйти за рамки,
выйти в астрал,
выйти на орбиту,

выйти в открытый космос;

выйти из класса

нельзя.


16.12.24

Пользуясь случаем, приветствую здесь новых гостей, очень рада вам :)

На первый взгляд может показаться, что здесь всё то же самое и зачем вам ещё один замьюченный намертво канал, но, кроме уже знакомых вам текстов, есть те, которые живут только в этом пространстве, а ещё короткие зарисовки, обрывки мыслей, иногда музыка.

По тегу #злой_театровед_смотрит_кино - совсем не злые рецензии.

В общем, добро пожаловать, дорогие.

Это, пожалуй, действительно самый страшный сериал вообще. При этом точно, тонко, филигранно сделанные сезоны. Но вот те слёзы и удушье, которые накрыли меня при просмотре того самого эпизода в первом сезоне, по-прежнему заставляют меня несколько (много) раз оговариваться, когда рекомендую Them друзьям: это очень тяжело смотреть, очень.

Я фанат жанра, меня мало чем можно удивить и испугать, но эти 2 сезона смотрелись жутко - на физиологическом уровне, на уровне подсознательном, где страх замешан на очень простых вещах и при этом едва различимых.

#злой_театровед_смотрит_кино и what u gonna do?

Прохлада – это немного согревшийся холод или успевшее остыть тепло?

нужно отпустить; нет (здесь
из ровной и плотной словесной ткани
выбивается шальная
шерстяная нитка смешка),
ты не понимаешь,
отпустить нужно всё.

дурные вести, как и благая весть,
не твои, не твоё, не про тебя
(даже если – буквально – про тебя):
это только чужие жадные голоса,
суетливая ворожба посторонних.
присваивать пёстрый ворох иллюзий –
мелкое, ничтожное воровство,

неловкая карманная кража.

нужно отпустить; давай (здесь
на гладкой гласной прорывается
снисходительный выдох),
ослабь мёртвую хватку,
ты ведь держишься
даже не пальцами,
нещадно изломанными в борьбе,

тебе вообще больше нечем держаться.

нужно отпустить; и (здесь
воздух сворачивается клубком
и повисает в прозрачности
замысловатой игрой
светотени)
ржавый страх перед тем,
что однажды может случиться,
и хрустальный ужас
от соприкосновения
с бесплотностью
несбыточного.

отпусти (и это
не праздное утешение,
а сигнал оповещения,
аварийная сирена,
неоспоримый приказ).
отцепись, отстань,
дай пустоте
взять на себя
её изначальный труд:
быть причиной и следствием,
сутулиться за прялкой,
струиться пряжей,
разливаться вовне,
клубиться внутри,

превращаться.

отпускай (здесь
гул за рёбрами нарастает
и вскоре становится
невыносимым,
сердце нестерпимо
чешется).
мир идёт от себя
к самому себе,
едет сам собой,
а ты – исковерканный –
правишь обод.

отпускай (здесь
незримая язвочка на языке
начинает вдруг кровоточить
и обещает молчание);
не противься,
оставь пустоте
её первородное право
на последнее слово.

21.12.24

… так опьянённый коротким полётом снег
попадает в луч света и безоглядно пляшет,
чтобы упасть – и радостным, и уставшим.

так невесомое обрывается, не начавшись:
просто пространство рассыпалось,
время стремительно истекло.

так и стоим, захлёбываясь снегопадом,
не умеющим утолять ни жажду, ни голод;
невольный озноб не унять, как назло.

… а прохлада – это едва отогревшийся холод
или остывающее тепло?

23.12.24