рассыпается перетасованная колода,
но – гадай не гадай – а на дне года
остаётся правда.

смотришь назад: было всё что угодно;
осталось то, что – хочешь не хочешь –
надо.

узкое горло слова выпускает скудно,
отражение избегает взгляда,
а деваться не то чтобы некуда,

просто трудно.


28.12.24

я не хочу говорить с тобой
ни о тепле, ни о свете.
ни почему, ни поэтому;

нет на земле этого.

есть только тьма, скорбно
жующая свои губы;
полюбит или погубит?
грубое
обоюдно.

воздух рвётся потоком,
в горле – печать зарока;
а надо всем – око,

судорога по векам.

в зеркало глядя:
сколько
за этого
человека?

31.12.24

С новым годом, дорогие!

Пусть будет чуть больше лёгкости в ваших шагах, смелости в ваших поступках, дерзости и ясности в ваших мыслях.

Верю в вас и в верные движения ваших душ.

Будьте, пожалуйста, счастливы :)

Скоро весна ;)

https://music.yandex.ru/album/5993870/track/44660097

училась молчать, чтобы звук никогда
не оставлял ни последствия, ни следа;
теперь – сквозь расстояния и года –
различаю слова по запаху и окрасу.

пустота осязаема, тишина напрасна;
на другой стороне становится ясно:
они могут больше,
чем не могут.

оттого ворожить –
не в лес, не в поле, не на дорогу:
не ближе, не дальше собственного порога;
вошедший не выйдет,
вышедший не войдёт.

а после – наоборот.

12.1.25

Вообще не могу поверить. И не хочу.

Настолько великие не умирают, они просто идут дальше.

Не оглядываясь.

Inland Empire, 2006 («Внутренняя империя»), режиссёр Дэвид Линч

Этим пасмурным октябрьским вечером мне хочется сказать одно: кажется, всем и всюду нужно посмотреть или пересмотреть «Внутреннюю империю» Дэвида Линча.

В 2006 году и после её, кажется, никто не понял, а сегодня это трёхчасовое сюрреалистичное видео, это фирменное линчевское радушное приглашение в ад оказывается вполне стройной концепцией мироздания и внятным объяснением происходящего со всеми и всюду.

Один из персонажей дважды повторяет: «You talk too much». Я повторю за него ещё раз. Мы действительно говорим слишком много.

Слишком много сказок мы рассказали – о других и о себе. Слишком много слов произвели на свет: подуманных, сказанных, написанных, вшитых в холсты, ноты, цифры.

Слишком много слов для мира, созданного из одного слова. Каждое новое разрывает ткань бытия, создаёт новую реальность. Эти новые сгустки пространства и времени конфликтуют между собой, прорываются друг в друга, игнорируя правила и разрушая взаимосвязи внутри каждого.

Мы так стремимся вплести свою историю в общий сюжет, что за обрывками новых линий потеряли основную.

О чём эта история? О ком? Кто в ней рассказчик, кто герой, кто – слушатель?

Зачем эта история? Кого мы стремимся заворожить, обмануть, оправдать, призвать или изгнать?

Когда мы поймём, что призывать или изгонять уже некого? Мы сами – боги с шизофазией. Мы сами – коварные трикстеры.

Что останется, если мы все вдруг замолчим?

И вот тут Нина Симон заводит свой надрывный спиричуал про грешника.

В 2006 году и после об этом финале говорили как о самом счастливом и жизнеутверждающем в фильмографии Линча.

Мы говорим слишком много.

#злой_театровед_смотрит_кино и настоятельно рекомендует не поскупиться и потратить три часа на максимально точную иллюстрацию к мироустройству (каким мы можем его наблюдать прямо сейчас).

обрывается стыдным
выдохом на полуслове,
катится к чёрту
вместе со страхом
и чувством
такта.

этот вечный
волчий –
невыносимый –
голод
не утоляют
сухие факты.

каждый сон с изнанки –
вымерщвленный
кошмар;
плотная подкладка
не знает
сноса.

не ответы
сводят с ума;
вопросы.

20.1.25

всё, что ты любишь,
когда-нибудь
обратится в прах.

из праха, в который
когда-нибудь
обратится
всё,
что ты
любишь,

однажды
на этом или другом конце
необъятной вселенной
взойдёт
невероятно
красивый
цветок.

может быть,
его никто не увидит;
скорее всего,
его никто
никогда
не увидит,

но он будет
прекрасен:
немыслимо,
невыносимо,
неповторимо.

и в этом не будет
ни правды,
ни смысла;
только
горсть
нежности,

горечь
нежности,

гордость
нежности,

и ничего
больше.

21.1.25

не замирает, не тянется.
время – дистанция;
бесстрастный воздух,
который только и делал,
что остывал.

сперва отказывают слова,
затем – деревенеют пальцы.

не всему, что кажется,
суждено оказываться;
за неясной радостью
крошится стена
и ржавеет сталь.

я полна вероятностью,
значит – пуста.

струне, без остатка
отдавшей прекрасное,
хочется дрогнуть
и лопнуть,
сорвав перебор.

я иду тёмными тропами
и не зову с собой:

не оттого,
что необратимо поздно,
и не затем, чтобы скрыть ответ.

время – дистанция;
я иду сеять звёзды

и рассеивать свет.

24.1.25

не близко, не далеко – следи за рукой –
за медвежьим лесом, за волчьей рекой
долгое белое поле спит беспробудным сном;
сторожит ледяной покой
бездонного чёрного озера.
там не то чтобы глубоко,
там – всегда поздно.

мы идём туда простоволосыми и босыми –
не к месту и не ко времени; не ходи за нами:
белое поле не выносит чужой походки,
чёрное озеро высохнет или схлынет
под чужой лодкой.
всё, что ты не сумеешь окликнуть по имени,
бросится тебе в глотку.

так происходит неумолимое –
втихомолку.

белое поле стонет во сне и стынет;
чёрное озеро, утка, яйцо, иголка.

мы идём туда, тянем нитку –
ещё непрерывную,
уже тонкую.


5.2.25

Склеивать не единожды сломанное и разбитое сердце – бессмысленно и недальновидно. Прежним оно не станет.

И пусть.

В больших осколках я выращиваю цветы, мелкими – отрезаю ненужные нитки. О безвозвратно потерянных – не жалею.

Порой я допускаю, что это – и есть любовь.

С днём всех влюблённых, дорогие ;)

Отстань от себя.

Отступи на пару шагов, перестань стоять у себя над душой.

Оставь себя в покое. Дай себе вздохнуть свободно.

Тебе давно удалось научиться самоконтролю, держать себя в руках и в любой (непонятной, трудной, страшной, неожиданной) ситуации – собираться: с мыслями, с силами, с духом и просто так.

Может, пора научиться отпускать?

Сначала пронзит короткий и острый ужас: так бывает, когда что-то внезапно выскальзывает из рук и падает, а ты не успеваешь ни удержать, ни поймать.

Потом накроет липким и муторным стыдом за собственную неловкость, за недостаток приложенных усилий, за провал и проигрыш.

Затем понимаешь: это ведь только морок, уловка рассудка, привычное движение ума.

Ведь ничто не выпадало из твоих сведённых судорогой рук.

Ведь ничего в твоих руках не было.

И только внутри вдруг ощущается чуть больше пространства, чуть больше воздуха и света; словно отступил парализующий спазм, словно прошла колючая боль, словно кто-то разжал кулак и убрал грубую ладонь в ежовой рукавице с твоего сердца.

Отстань от себя. Хотя бы ненадолго, хотя бы на пару мгновений.

Ощути воздух, рассмотри свет. Послушай себя, послушайся себя – не ту часть, которая держит в руках, а ту, которую, как казалось, приходилось держать.

Позволь себе быть не лучше – себя, других, всех. Разреши себе не бежать, если нет сил встать; разреши бежать, если на месте уже не сидится. Останься там, где сейчас хочется остаться; уйди, не придумывая оправданий, оттуда, где быть невыносимо.

Позволь себе не знать, что происходит и что с этим делать.

Это нормально: хотеть или не хотеть, уметь или не уметь, знать или не знать. Это естественно: быть собой и действовать от своего имени. Позволь себе быть не хуже – себя, других, всех. Не нужно прятать ни собственное превосходство, ни собственную обыкновенность; но не нужно, уступая обстоятельствам, подменять одно другим или выдавать одно за другое.

Разреши себе знать, что происходит и что с этим делать.

Отстань от себя. И тогда ты увидишь, что тебя уже достаточно; тебе уже многое по колено, по зубам и по плечу. Да, можно больше, лучше, выше и глубже. Да, ты стремишься к этому.

Но совсем не обязательно напоминать себе об этом каждую минуту. У тебя не остаётся времени на вдох.

Не души себя собственными руками.

Отстань от себя.

Наша непостоянная рубрика 'эксперимент'.

Попросила нейросетку создать иллюстрацию к этому тексту. Получилось вот так: