⛰ Самые серединные выходные сентября проведем с Катей и Пашей в горах, и зовём вас сделать это вместе.

🍁 С 16 по 18 сентября на курорте «Роза Хутор» пройдёт ежегодный фестиваль NEW STAR WEEKEND — это пять музыкальных сцен, световые инсталляции, арт-объекты и немного спорта!

🐾 Что будем делать: днем — гулять с треккинговыми палками, вечером — веселиться с резидентами «Радуги», System 108 и других музыкальных комьюнити.

👯‍♀️ Кого будем слушать: из тех, кого уже объявили — группы ЛАУД и Symbol, Кирилла Шаповалова и Errortica.

🚠 Где все это будет: на территории Горной Олимпийской деревни на отметке 1100 метров над уровнем моря.

🎫 Как туда попасть: купить билет на официальном сайте. Пока что 7000 р. за все три дня + скидка на проживание в отелях курорта.

💔 Если еще не убедили: посмотрите, какая топовая будет сцена на вертолетной площадке!

Обновились?

Очень воодушевленный вернулся с показа Ushatava. Первое шоу узнаваемой одежды, родом из Екатеринбурга, получилось масштабным и личным одновременно. Оно было посвящено Дачи Зухбае, арт-директору бренда, умершему рано и ровно год назад.

В новой «машковской» площадке Bounce — на стульях в три ряда, жердочках, ступеньках, балконах и за барными стойками — уместилось несколько сотен классных молодых и опытных людей, повидавших великое множество модных показов. Этот начался с трогательного видео, напомнившего This Train Dont Stop There Anymore Элтона Джона. Дачи, а точнее его образ, идет сквозь рейлы с одеждой и танцующих людей в клубе, к берегу Черного моря, откуда его семья родом. Из Бедийского собора на бэкстейдж «Баунса».

Среди моделей в показе приняли участие друзья Дачи: фейсер Крейзи Сука, позавчерашняя новостница Маша Миногарова, стилисты Миша с Китти, ди-джей Соня Родина. Организовали его тоже друзья: Нино Шаматава, основательница Ushatava, Сережа Нестеренко, отвечающий сейчас в бренде за коммуникации, верная подруга Таня Лоншакова. Знаю, что помогла наша Катя, питавшая к Дачи добрые чувства.

Про одежду хорошо написала Ксения Соловьева. Мне понравились бомбер и арлекиновые платья с суровыми коричнево-желтыми оттенками. В остальном это довольно четкая, прямолинейная и коммерческая коллекция. Здесь важно не это.

Все что происходит со столичной светской, тусовочной жизнью в последние месяцы — все плохой секс с мертвой стюардессой. Бессмысленные и беспощадные события и вечеринки, сделанные ради галочки или забытья. Сегодня на модном показе, посвященном умершему человеку, впервые чувствовалась жизнь. Сердце разрывалось от видео, одновременно наполняясь восхищением от того, что память о друге и коллеге, сохранилась у ребят в такой плохой для всех год.

Еще я со школы питаю самые нежные чувства к одежде, не являясь экспертом, очень люблю моду. Я помню самые большие надежды, которые возлагали российские и worldwide медиа на русских, включая номер Vogue, посвященный России и его обложку снятую в одном из самых красивых мест, у Стеллы на ВДНХ или печатную «Афишу» с Газинской и Симачевым. Все это были авансы, за которые сейчас расплачивается другое поколение дизанеров. Очень жаль, но русский модный ритейл переживал свой ренессанс не тогда, когда у Симачева продавалось 5 аляповатых футболок, а у Газинской 2 шубы из эко-меха, а сейчас, когда необходимо заменить огромный пласт ушедших западных брендов. Не столько информационными поводами, сколько производственными мощностями. Ребятам из Ushatava это удавалось и до известных событий, и особенно сейчас. И за это огромное уважение.

В поддержку гипотезы, что в России отравлен медиа-эфир, но не сам воздух, хочется рассказать о двух региональных арт-инициативах: фестивале современного искусства в Выксе и новом театральном проекте под Костромой.

Предупреждая шутки про импортозамещение: нам в этом канале всегда было одинаково интересно рассказывать и про Анне Имхоф, и про строительство музея в Апатитах. Любопытные вещи остаются любопытными вне зависимости от того, кто их придумал и сколько это стоит. Рандомное доказательство: июльская фотка петербургского фотографа Баранова с челом в фольге в официальном аккаунте Apple.

Предупреждая упреки в неуместности говорить про искусствочко, пока творятся страшные вещи. Я исхожу из того, что искусство не является сервисным придатком к благополучному обществу, которое для вида его немножко критикует. Наоборот, чем неблагополучнее и сложнее общество (вы находитесь здесь), тем полезнее иногда смотреть на эту сложность под новым углом — а иногда и отвлекаться от сложности.

Искусство не обязано быть целительным или пассионарным. Также искусство не обязано являться чем-то вроде сммной ситуативки на злобу дня и не обязано делать приписку «я знаю, что вам сейчас не до меня, но раз пришли — посмотрите позязя».

Искусство имеет полное право замолчать (как это делают многие российские музеи) или превратиться в замечательно точную табличку на музее физиолога Павлова в Колтушах. На ней написано: «Наблюдательность и наблюдательность».

Весной мы ждали всплески подпольщины, и вот некоторые её первоцветы уже расцвели. Но это странные растения: концерты в Хайфе, фестивали в Выксе и на Вуоксе, Меладзе на «Радуге», квартирники «Касты» вскладчину, аккуратные концерты Славы Гнойного про хуй и жопу, но (спасибо) без «Девочки-Крым».

Всё когда-то хедлайнерское сейчас стеснительно затилось, руки под одеялом, тихо, подальше от Новой площади. Провинциально. Только для тех, кому нужно.

Однажды мы с Пашей шли по деревне и без интернета пытались вспомнить, в чем смысл песни Big in Japan. Вроде так: чуваки нюшат во Фридрихшайне, но воображают, как поехали в тур по самой важной в 80-х стране музыкального влияния. Мне кажется, сейчас время сиквела: тур был охуенным, но чуваки вернулись на станцию Zoo.

Есть еще вопрос: а как вообще должно выглядеть искусство, если на душе у художника плохо? Или как вы думали, плохо только вам? Я тоже не знаю. Дальше будут два поста про то, что у разных художников недавно получилось.

Фестиваль в Выксе проходит давно, но я всегда думала, что это День города, спродюсированный металлургами, а не «Единой Россией» и потому без шариков и Натали. Туда привозят артистов, которые занимаются слишком модными приколами, чтобы порадовать местных.

Я была неправа. Выкса — резиденция, художники там живут достаточно долго. Площадка — индустриальный город со своим красотами, сосенками и озерцами. Здесь течет Ока, так что город приятно присыпан песочком. Герои поста — актриса брусникинцев и режиссер Алина Насибуллина, режиссер Андрей Маник и художница Катя Бочавар не просто завезли сюда нечто абстрактно-биеннальное, а придумали все на месте.

Еще одна любительница Выксы — Петрушевская, которая много лет снимала дачу на Оке. Ее сын Федор Павлов-Андреевич — арт-директор фестиваля. Это важно, потому что вкус, совесть и трикстерский талант ФПА позволили фестивалю в 22-м году пройти между красными линиями.

Если упрощать, то впечатление о выксунском патриотизме у меня сложилось такое: я люблю свой дом на Оке и горжусь тем, что делаю трубы для «Северного потока», у меня есть катер и сап, я готовлю окрошку с рыбой, смотрю шамана Ворона на Ютубе и уважаю мухоморный чай. В этом наборе могут меняться предпочтения, но я не вижу принципиальных отличий от Садового кольца: люблю свою квартиру в Хамовниках, горжусь тем, что мой стартап получил инвестиции, ем вег-сэндвич в «Энтузиасте», арендую сап, смотрю Майкла Поллана на Нетфликсе и уважаю мухоморный чай.

Возможно, когда нас (авторов и читателей этого канала) упрекали за эхо-камерность и неспособность видеть большую игру, то мы были правы, а они — нет. Маленькая уверенность в собственной значимости точно лучше, чем смотреть Киселева и узнать, как мы разъебали тех и тех.

Но вернемся к хорошему. Бочавар придумала бить бутылки из-под водки «Пять озер», вина «Молоко любимой женщины» и всяческого пива, плавить их, собирать мозаику и оклеить ей электростанцию. Это трудоемкий процесс: нужно и пить, и бить, и плавить, и собирать и клеить. Важное тут не в том, что в Выксе много пьют, а что там есть женщины, которые открыли студию мозаики, купили плавильную печь и вовлекают всех в это дело.

Алину Насибуллину мы полюбили в фильме «Хрусталь», позвали диджеить на своей вечеринке, она согласилась. Теперь поставила спектакль. Петрушевская за годы на Оке написала «Карамзинский дневник». Он сложный. Отдельно Лори Андерсон, Стивен Кинг, Филипп Трейси, ёжик в тумане — разные концепты. Но когда это вместе? Если наше время кажется вам недостаточно тёмным, перечитайте «Время ночь». Так вот, «Карамзинский дневник» непроницаем. Но Насибуллина сделала из этого спектакль-прогулку. Гулять надо по миру потери и темноты — бывшему ДК Речников в селе Шаморское. Сыпется гречка, светят зведочки из фольги, дети, сами успевшие хлебнуть горя, ведут вас за руку к Оке. Я не знаю, будут ли повторы и зачем про него рассказывать в деталях, кроме совета ходить на спектакли, в которых задействована Алина. Не факт, что вы выйдете из темноты, но с ней надёжнее.

Еще нужно сказать про хоры. Представьте себе витрину со свиной вырезкой или рекламу туров в Хибины, поющую ангельским голосом: таков перфоманс Маноцкова-Горлинского, в ролях местные жители. Термин «партиципаторное искусство» своей сухостью всегда напоминал мне начертательную геометрию, но тут вышло по-человечески.

И главное: фестиваль закончился, но Выкса осталась. А вместе с ней — бывшая общага японских инженеров, когда-то командированных на завод. Теперь это чудесное здание студии Vyksa Air, переделанное архитектурным бюро «Новое», куда можно податься на резиденцию, если вы художник, или приехать на выставку про советский общепит, если нет. Придумала ее куратор промдизайна Саша Санькова. Решите готовить лапшу с медом или веращаку — это сюда.

Еще мы ходили по чужим погребам с кабачковой закруткой. Одна многодетная местная женщина-перформер рассказал, как похудела, а другая — как увлеклась скандинавской ходьбой. И это было очень мило, но по-своему страшно, что про такие ценности теперь не прочитаешь в медиа. Их приходится смотреть на арт-фестивале.