🕵️‍♂️😈 OSINT и преступление — подходящее название для бестселлера. Происходящая в России демонизация OSINT связана с тем, что его методами действительно активно пользуются интернет-мошенники, в почти беспроигрышной комбинации с приемами HUMINT/социальной инженерии. Интернет-мошенничество приобрело масштабы катастрофы за последние годы и постоянно меняет свои формы и методы, борьба с ним напоминает мифологический сюжет о многоголовой гидре. Не может не тревожить тот факт, что мошеннические атаки стали проявлением гибридной войны. По имеющейся информации, многие скам-центры находятся за рубежом, и среди целей злоумышленников не только личное обогащение, но и дестабилизация российского государства.

Однако заявления о вредоносной природе или врожденной неэтичности OSINT необходимо рассматривать так же критично, как и аналогичные тезисы в адрес других технологий, инструментов и оружия. История демонстрирует, что даже в периоды продолжительного мира тотального разоружения не случилось.

О том, как сделать «общественно опасный» OSINT общественно полезным, размышляет журналист Дарья Андреева.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/osint-v-rossii-obraz-praktika-i-perspektivy/

🇺🇸🕍🕌 Сегодня ближневосточная проблематика — это то направление, в которое Вашингтон вовлечен вынужденно. Большинство администраций не готовы тратить политический капитал на урегулирование конфликтов в регионе.

Однако конфликты на Ближнем Востоке продолжают отвлекать ресурсы и обостряются под влиянием конъюнктурных факторов. Внутриполитические ограничения в США не позволяют выработать стратегический подход: нет идеологической преемственности между администрациями, отсутствуют фигуры, которые способны мыслить стратегически — как это делали Генри Киссинджер или Збигнев Бжезинский.

Нынешняя американская политика в Газе — это скорее тактика, чем стратегия, создание условий, в которых другие участники вынуждены предлагать решения. Американская сторона формирует давление, но не берет на себя ответственность за разработку формулы. Это гибрид: одновременно силовая компонента и предложение рамки, в которой стороны должны «сами договориться».

Такой подход, скорее всего, ведет к дальнейшей радикализации. Палестинцам не оставляют мирной альтернативы, и конфликт лишь углубляется. Израильские и американские союзники за десятилетия так и не предложили жизнеспособной модели сосуществования двух народов.

Андрей Евсеенко, заместитель директора Института США и Канады им. Г.А. Арбатова @ISKRANnews, в интервью для РСМД анализирует, каким образом будет меняться ближневосточная политика Вашингтона. Беседовал программный менеджер РСМД Иван Бочаров @mena_kaleidoscope.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/interview/segodnya-amerikanskaya-politika-v-sektore-gaza-eto-skoree-taktika-chem-strategiya/

🇺🇸💯☑️ 30 апреля администрация 47-го президента Дональда Трампа пересекает стодневный рубеж своего правления. Этот период стал серьезной проверкой на прочность не только американской системы «сдержек и противовесов», но и союза США с коллективным Западом, включая Украину.

Трампа сравнивают с канатоходцем, постоянно балансирующим на грани социально-политического и конституционного кризисов, одновременно провоцируя финансово-экономическую рецессию.

В первые 100 дней глава США попытался парализовать систему «сдержек и противовесов» за счет регулярной штамповки исполнительных указов. Нынешний хозяин Овального кабинета уже может войти в историю как рекордсмен по числу принятых исполнительных указов за первые 100 дней президентства (принято почти 140 документов). Однако количество не означает качество. Так, к 25 апреля минимум 122 исполнительных указов главы США были временно заблокированы судебными инстанциями. Причем данные показатели могут вырасти в краткосрочной перспективе. Похоже, что система сдержек и противовесов вновь сумела пройти проверку на прочность, хотя ответила на действия Д. Трампа с некоторым запозданием.

Стиль управления Д. Трампа по-прежнему опирается на принцип извлечения максимальной выгоды из неблагоприятной ситуации. Удерживая всех в подвешенном состоянии, он процветает; хаос — его стихия, и современные медийные средства помогают ему приручить эту «неуемную силу». По сути, его действия соответствуют «кодексу» поведения соцсетей: внимание и лайки — его своеобразный допинг, ради которого он готов совершать опрометчивые поступки, выдавая их за стратегический ход. Собственно, и в политику, и в дипломатию он играет именно по этим негласным, но проверенным на практике правилам. Проблема только в том, что он остается заложником аудитории и постоянно повышает планку риска, чтобы удивить верных сторонников и противников.

Павел Кошкин @catthoughtsonamerica, с.н.с. ИСКРАН @ISKRANnews, анализирует первые показатели Д. Трампа на высшем посту после 100 дней президентства.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/100-dney-kotorye-potryasli-ves-mir-pervye-pokazateli-d-trampa-na-vysshem-postu/

🇮🇷 Для Ирана настал решающий момент. На фоне глубокого внутреннего кризиса, санкционного гнета и нарастающего внешнего давления Тегеран оказался перед выбором: либо ограниченная сделка с Западом с сохранением стратегических активов, либо затяжная конфронтация, способная перерасти в масштабную дестабилизацию региона. На данный момент представляется следующая развилка.

Первый сценарий — умеренная деэскалация

Если США и Иран достигнут компромисса по ядерному вопросу — пусть даже в ограниченном формате — это создаст временное окно стабилизации. Иран получит частичную отмену санкций, возможность нарастить экспорт нефти и привлечь инвестиции в критически важные отрасли. Взамен он предложит прозрачность, снижение обогащения урана и контроль со стороны МАГАТЭ. Это может также частично разрядить обстановку вокруг Израиля, снизив риск прямого военного столкновения.

Однако даже в рамках этого сценария сохранятся ограничения: идеологическая враждебность между ИРИ и Израилем, жесткая позиция Ирана по ракетной программе, присутствие США в Ираке и Персидском заливе. Такая «замороженная разрядка» может продержаться 1–3 года при условии политической воли обеих сторон и отсутствия провокаций.

Второй сценарий — новая волна эскалации

Если переговоры зайдут в тупик — из-за чрезмерных требований Вашингтона, отказа Ирана уступить по чувствительным вопросам или вмешательства внешних игроков, ситуация может быстро выйти из-под контроля. В этом случае возможны: прямые удары по ядерным объектам ИРИ (Израиль, США), ответные атаки по американским базам в Ираке и Катаре, блокада Ормузского пролива, всплеск активности шиитских ополчений в регионе.

Внутри Ирана это может вызвать новый, очень сильный виток протестов, особенно если проблемы в экономике снова начнут усугубляться под давлением усиленных санкций. Опасность заключается и в том, что часть оппозиционно настроенных радикальных группировок может воспользоваться нестабильностью для организации внутреннего мятежа с многочисленными жертвами, как об этом ранее предупреждали представители иранской контрразведки.

Лана Раванди-Фадаи объясняет причины стратегического разворота Ирана в отношении переговоров с США, анализирует возможные сценарии развития ситуации.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/irano-amerikanskie-otnosheniya-ot-eskalatsii-k-dialogu/

🇺🇸 Дональда Трампа и Михаила Горбачева, помимо тяги к крутым переменам во внешней и внутренней политике, объединяет примечательная черта. Для обоих значимым мотивом смены внешнеполитического курса стала попытка «санации пассивов» — избавления от откровенно устаревших (на их взгляд), избыточных и притом дорогостоящих обязательств и процессов. Горбачев сделал попытку сбросить накопившиеся пассивы через разрядку накопившихся политических конфликтов. Однако «санация пассивов» и попытка масштабных изменений во внешней и внутренней политике обернулись полным крахом государства и социалистического проекта.

Команда Трампа также начала с разумных чисток непрофильных активов. Противостояние с Россией загнало США в ловушку двойного сдерживания. На Украину, как в черную дыру, уходят десятки, если не сотни миллиардов долларов прямых и косвенных расходов. Притом, что фундаментальной угрозы Россия для Америки не представляет. Иными словами, нагрузка на Вашингтон растет, в том числе с учетом союзнических обязательств в Европе. Тогда как политическая отдача от нагрузки минимальна или отрицательна на фоне принципиально новых вызовов.

Может ли постигнуть США участь Советского Союза времен Горбачева? Пока вряд ли. В отличие от Советского Союза США все же обладают большим запасом прочности. И дело не только в размере страны и ее экономики. В конце концов, СССР тоже поражал своими масштабами. Речь о более гибкой системе институтов, способных амортизировать возможные кризисы.

Американская система способна породить Трампа. Но она же вполне успешно может качнуться и в противоположную сторону без существенного риска для базовых основ.

Иван Тимофеев @sanctionsrisk для @valdaiclub объясняет, почему, пользуясь запасом прочности США, Трамп может позволить себе эксперименты.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tramp-i-gorbachev-postignet-li-ssha-uchast-sssr/

🇷🇺🇻🇳 8–11 мая ожидается официальный визит в Россию генерального секретаря ЦК Коммунистической партии Вьетнама То Лама. Особую значимость визиту придает тот факт, что на 2025 год приходится много важных и для России, и для Вьетнама юбилеев. Россия празднует 80-летие Победы в Великой Отечественной войне, а Вьетнам — 80-летие завоевания независимости и создания Демократической Республики Вьетнам, а также 50 лет со дня освобождения Южного Вьетнама и национального объединения. В 2025 г. отмечается 75-летие установления дипломатических отношений между двумя странами. Наконец, 2025 г. ознаменует первый юбилей подписания Соглашения о свободной торговле между Вьетнамом и ЕАЭС.

Гибкая реакция Вьетнама на внешние экономические вызовы подтвердила его умение адаптироваться к глобальным потрясениям и защищать свои национальные интересы без конфронтации. Это также оправдало репутацию страны, стремящейся выстраивать прагматичные отношения со всеми в духе «не присоединения, но взаимодействия».

Глобальная турбулентность — от торговых войн до санкционного давления — побуждает Вьетнам вести дипломатию особого рода. Ханой последовательно заявляет, что «не выбирает сторону, а выбирает справедливость», придерживаясь принципов международного права. Например, Вьетнам открыто выступил против попыток изоляции России на мировой арене. Такая позиция согласуется с традиционной доктриной внешней политики Вьетнама, основанной на независимости принятия решений: страна стремится не становиться пешкой в чужих геополитических играх, а выстраивать взаимовыгодные связи со всеми центрами силы.

Москва и Ханой ставят амбициозные цели, стремясь к 2030 г. увеличить товарооборот до 15 млрд долл. Санкции США и ЕС против России в последние три года косвенно повлияли на финансовые расчеты и логистику российско-вьетнамской торговли, создавая сложности с межбанковскими платежами и перевозками. В ответ Москва и Ханой активизировали усилия по переходу на расчеты в национальных валютах и поиску альтернативных маршрутов, чтобы защитить экономические связи от внешнего давления.

Артем Лукин и Данил Ухалов о перспективах развития российско-вьетнамского стратегического партнерства.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/moskva-khanoy-1945-2025/

🇶🇦🇷🇺 17 апреля в Москву с официальным визитом прибыл эмир Катара шейх Тамим бин Хамад Аль Тани, где он встретился с президентом России Владимиром Путиным. Первая встреча между российским и катарским лидерами состоялась в Сочи 5 февраля 2014 г., что ознаменовало начало процесса восстановления сотрудничества, кульминацией которого стал недавний визит.

Прочные связи Катара с исламскими организациями, его способность влиять на вооруженные движения или открывать каналы связи с ними в Афганистане и Центральной Азии, а также размещение в Дохе многих лидеров этих групп могут способствовать — через катарско-российское взаимопонимание — установлению спокойствия в регионе и достижению урегулирования. Особенно учитывая тот факт, что в 2022 г. Катар стал партнером по диалогу в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В этой связи было бы целесообразно стимулировать более активное вовлечение Катара в усилия ШОС по борьбе с терроризмом и экстремизмом.

Катар представляет собой уникальную возможность для России в сфере инвестиций, особенно в энергетическом секторе, а также в создании альтернативных каналов взаимодействия с западными компаниями, чьи технологии необходимы Москве в данной области. Кроме того, возможно формирование интеграционных механизмов между двумя странами и увязывание их интересов таким образом, чтобы это стало гарантией против ухудшения двусторонних отношений при любых обстоятельствах в будущем.

Египетский исследователь Ахмед Дахшан рассказывает, как Катар стал влиятельной силой в формировании арабского общественного мнения и почему связи с эмиратом важны для России.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/middle-east/pochemu-neobkhodimo-ponimat-katarskuyu-politiku-i-ee-znachenie-dlya-rossii/

🇷🇺🇦🇲🇦🇿🇬🇪 Победа в Великой Отечественной войне остается общим связующим звеном между народами Южного Кавказа, а также между ними и Россией, но этот вывод не должен создавать благостной картины. В Азербайджане, Армении и Грузии происходит смена поколений. Выросли новые поколения, не имеющие советского опыта, сделавшие карьеру уже в период национальной независимости и не знающих других реалий кроме как государственность Азербайджана, Армении и Грузии. Таким образом, в оценке как общего советского прошлого, так и общей победы все чаще проявляются иные приоритеты, призванные подчеркнуть не общность исторической судьбы в рамках СССР, а особые заслуги азербайджанцев, армян и грузин.

Несмотря на острые противоречия, конфликты и различия в подходах к историческому прошлому страны Южного Кавказа по-прежнему сохраняют и на государственном, и на общественном уровне уважительное отношение к истории Великой Отечественной войны и памяти о своих земляках, принявших в ней участие. Меняются акценты в оценках событий 1941–1945 гг., происходит неизбежное для новых национальных государств выдвижение собственного нарратива на первый план за счет вытеснения на обочину сюжетов, подчеркивающих общесоветское единство. Выдвигаются новые темы и приоритеты для исследований.

Однако эти переоценки не вылились в девятый вал переписывания истории и отрицания значения победы Советского Союза. Поэтому сегодня День общей Победы в Великой Отечественной войне в странах Южного Кавказа остается по-настоящему уникальной датой и особым символом, позволяющем говорить о том, что далеко не все ценности советского прошлого полностью девальвированы, переоценены и забыты. Они переосмысливаются в новых условиях, не всегда корректно и качественно, но не становятся объектом тотального отрицания.

Сергей Маркедонов @DonskoyCossack о том, какие бои за память о Великой Отечественной войне происходят сегодня в странах Южного Кавказа.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/pamyat-o-velikoy-pobede-aktualnaya-politika-i-istoriya-v-stranakh-yuzhnogo-kavkaza/

🇵🇱 18 мая состоится первый тур президентских выборов в Республике Польша. Для понимания хода президентской кампании 2025 г.важно отталкиваться от основного содержания польского политического процесса — так называемой «польско-польской войны», которая в народном фольклоре описывается как «где два поляка, там две политические партии».

В мире реальной политики эта специфика выражается в ожесточенном внутриполитическом конфликте, где каждая из сторон представляет своего оппонента как экзистенциального противника, действующего во вред стране — скорее всего, во благо иностранных кукловодов (довольно курьезным фактом при этом является искреннее взаимное обвинение противников в служении интересам Москвы). Сам термин «польско-польская война» появился в польской публицистике, а главным популяризатором этого нарратива стал Ярослав Качинский во время избирательной кампании 2008 г. Тогда он заявил о намерении прекратить эту самую «внутреннюю войну», что лишь вывело конфликт на новый виток. После трагической авиакатастрофы под Смоленском в 2010 г. и последовавших распрях в политических элитах тезис о «польско-польской» войне вне зависимости от ситуации в стране популяризировал кинорежиссер Анджей Вайда, мрачно охарактеризовавший происходящее в Польше следующим образом: «катастрофа всех объединила, а похороны — разделили».

Базовым сценарием кампании на данный момент является выход во второй тур Рафала Ташсковского и Кароля Навроцкого, а Славомир Менцен благодаря голосам консервативно настроенных городских жителей станет третьим. Логично, что во втором туре консервативные кандидаты сблокируются: избиратели С. Менцена скорее проголосуют за К. Навроцкого, а Р. Тшасковский будет стараться замкнуть на себя электорат левых кандидатов, мобилизуя идейных противников Ярослава Качинского и «Права и Справедливости». В такой ситуации для победы Рафала Тшасковского важна будет явка молодых жителей Варшавы и других крупных городских агломераций, а также населения северо-западных регионов страны; а для Кароля Навроцкого — явка возрастных избирателей в южных и восточных регионах — традиционных бастионах «Права и Справедливости».

Анджей Дуда не играл серьезной роли в ходе президентской кампании на стороне, казалось бы, союзного Кароля Навроцкого. Можно было предположить, что непосредственная поддержка уходящего президента дружественному кандидату будет оказана во втором туре, а условия этой поддержки будут обсуждаться напрямую с Ярославом Качинским.

Игорь Жуковский анализирует ситуацию в Польше перед выборами.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/prezidentskaya-kampaniya-2025-g-v-polshe-kandidaty-programmy-stsenarii/

🌍 Как память о Второй мировой войне влияет на политику и общество за рубежом? В новом проекте РСМД эксперты рассказывают о трансформации политики памяти о событиях 80-летней давности в странах Африки, Ближнего Востока, Европы, Кавказа, Центральной и Южной Азии.

Участниками проекта «Эхо Второй мировой» стали 23 исследователя: Ибрагим Ибрагимов, Тимур Кадырмамбетов, Ярослав Аськов, Валерий Жучков, Ирина Лебедева, Виктор Смирнов, Елена Дунаева, Анна Корзун, Даниил Растегаев, Анастасия Понамарева, Сергей Андреев, Кира Годованюк, Артем Соколов @GeRussia, Антон Вильчинский, Елена Алексеенкова @italia_mediterraneo, Мария Павлова, Никита Белухин, Наталья Харитонова, Алексей Чихачев, Любовь Шишелина, Сергей Маркедонов @DonskoyCossack, Артем Данков, Алексей Куприянов @nemus_sacrum.

#80летПобеды

https://russiancouncil.ru/warecho

🇩🇪 Германия и Вторая мировая война — статья Артёма Соколова @GeRussia:

• Поражение Третьего рейха во Второй мировой войне стало «часом ноль» для Германии. Основанные в 1949 году ФРГ и ГДР в своём развитии не могли опираться на исторический континуитет тысячелетней немецкой истории. Западная Германия представляла себя как «ещё одно» государство евроатлантического сообщества, связанное с союзниками перед лицом «советской угрозы». Германская Демократическая Республика была «первым социалистическим государством на немецкой земле».

• В отличие от Первой мировой войны, крах 1945 года не породил в двух немецких обществах «легенды об ударе кинжалом в спину» и реваншистских настроений. Поражение гитлеровской Германии было тотальным. Страна находилась под оккупацией четырёх держав-победительниц. Холодная война быстро переключила внимание немецких политиков и общественности на новое противостояние. Память о недавно прошедшей войне формировалась в Восточной и Западной Германии разными путями.

• В ГДР 9 мая 1945 года чествовалось как день освобождения от нацистской диктатуры. Формат праздничных и памятных мероприятий имел много общего с советской традицией. Подчёркивались подвиги немецких антифашистов и подпольщиков, сражавшихся с нацистами внутри гитлеровской Германии на стороне СССР. В ФРГ память о Второй мировой войне оказалась более изменчивой. Вплоть до 1960-х годов немецкие власти стремились избегать предметного обращения к этой непростой теме, а признание поражения гитлеровской Германии освобождением наступило в Западной Германии только в 1985 году.

• Разница в исторических подходах двух Германий объяснялась не только блоковой солидарностью, но и конкретно-политической спецификой. Денацификация в западных оккупационных зонах прошла в щадящем режиме. Например, из-за кадрового голода на работу принимали людей с нацистским прошлым, а среди позиций западногерманского руководства встречались мнения о непризнании ГДР и послевоенных восточных германских границ. Руководство ГДР не было отягощено широкими связями с национал-социализмом и имело достаточный кадровый резерв, а старшее военное поколение восточных немцев боролось с нацизмом в подполье, погибало в концлагерях и сражалось на фронте на стороне Красной Армии.

• После присоединения ГДР к ФРГ в 1990 году восточногерманский нарратив о Второй мировой войне был в основном вытеснен западногерманским. Однако в целом объединённая Германия не стремилась до определённого времени превращать свои подходы к истории Второй мировой войны в конфронтационный внешнеполитический инструментарий. Логика «однополярного момента» и укрепление позиций ФРГ на международной арене в начале XXI века привели к тому, что подходы исторической политики Германии стали представляться образцовыми. «Проработка прошлого» на немецкий лад казалась обязательным атрибутом любого успешного современного государства.

• В упрощённом виде происходило навязывание модели «памяти побеждённых» вместо «памяти победителей». Преступления национал-социализма релятивировались через обращения к непростым сюжетам внутренней политики сталинского СССР, нацистским пропагандистским клише о действиях РККА на территории оккупированной Германии, обелении действий пособников нацистов на советской территории.

• Ухудшение российско-германских отношений после 2014 года и особенно в начале 2020-х нашло отражение в немецкой политике памяти о Второй мировой войне. После начала СВО немецкая сторона взяла курс на коренной перелом в исторической политике по отношению к России и в первую очередь Великой Отечественной войне. Частью этого процесса стали «украинизация» и «прибалтизация» памяти о Второй мировой войне в ФРГ, игнорирование реабилитации нацизма на Украине и в прибалтийских государствах, акцентирование внимания на неприемлемости советско-российского исторического нарратива.

Читать статью для спецпроекта РСМД @russiancouncil «Эхо Второй Мировой»

Подписывайтесь на ИМИ МГИМО | Наш подкаст «Внешняя политика»

🌐⛓️‍💥 В наши дни традиционная блоковая дисциплина все чаще дает серьезные сбои, а старые привычные иерархии в мировой политике оказываются все менее эффективными. Практические решения принимаются лидерами стран в зависимости не от принадлежности к военно-политическому блоку или интеграционной группировке, а от готовности руководства той или иной страны включаться в подвижные коалиции, формирующиеся вокруг конкретных вопросов международной жизни. И никакой действенной управы на геополитических фрондеров, диссидентов и ренегатов не находится.

Говоря языком теории международных отношений, ситуативная многосторонность все чаще побеждает стратегическую многосторонность, а проблемный подход одерживает верх над подходом институциональным.

Мировая политика вступает в новый этап развития, отличающийся крайним непостоянством, повышенной изменчивостью и слабой предсказуемостью. Это, разумеется, совсем не означает, что в этой политике не останется ничего, кроме торжествующего морального релятивизма и тотального оппортунизма. Но для каждой международной проблемы придется формировать особую коалицию, а прошлый опыт сотрудничества по одним вопросам не будет давать надежных гарантий успешного будущего взаимодействия по другим. Эта качественно иная международная среда будет предъявлять новые, более высокие требования к внешней политике стран, претендующих на лидерство в мировых делах.

Андрей Кортунов в колонке в @izvestia размышляет, почему саммит в Москве по случаю Дня Победы говорит о серьезных изменениях на международной арене.
https://russiancouncil.ru/~G67l4

🇺🇸💸🌐 Текущая политика Белого дома отражает естественное стремление США удержать ведущие позиции в мировой экономике. При переходе на новый технологический базис успех этой политики будет зависеть от способности финансовых институтов США перестроить мировую финансовую архитектуру таким образом, чтобы сохранить зависимость остальных стран от американоцентричных институтов. В то время как мировое информационное пространство наполняется угрозами «деглобализации» и «фрагментации», американские банки активно инвестируют в приобретение ведущих мировых блокчейн-платформ, как ключевой технологии мировых финансов образца XXI в. Остальным странам предстоит сделать судьбоносный геополитический выбор: либо покорно дожидаться реализации новых глобальных амбиций США, либо выстраивать собственную финансовую архитектуру, независимую от американских технологий.

Обострение тарифной войны может придать дополнительные импульсы развитию альтернативных платежных систем. В качестве ответной реакции на глобальные притязания США страны с формирующимися рыночными экономиками запустили собственные сервисы по передаче финансовых сообщений и карточные платежные системы (например, СПФС и МИР в России, CIPS и UnionPay в Китае, UPI в Индии, Pix в Бразилии, SEPAM в Иране). В начале 2024 г. официально заработала платежная система Buna в рамках Арабской региональной организации по клирингу и расчетам, которая поддерживается центральными банками арабских государств и полностью принадлежит Арабскому валютному фонду. Помимо этого, между Индонезией, Малайзией, Филиппинами, Сингапуром, Таиландом, Камбоджой, Лаосом, Вьетнамом создается платежная система на основе стандартизированного образца QR-кода для проведения расчетов в национальных валютах. В ближайшем будущем к данной системе трансграничных платежей планирует присоединиться Япония. Национальный банк Нигерии запускает прием входящих переводов в собственной цифровой валюте eNaira через международного оператора переводов денежных средств.

Страны БРИКС, особенно Китай и Россия, уже работают над международной финансовой структурой, которая не опирается на доллар США, институты, ориентированные на США (такие как МВФ и Всемирный банк) или систему SWIFT, на которую сильно влияют страны «Группы семи». Создание совместимых мульти-платформ цифровых валют центральных банков, по-видимому, является одним из основных перспективных направлений в достижении этой цели.

Алексей Кузнецов анализирует, как обострение торговой войны может отразиться на сфере мировых финансов.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/mirovye-finansy-v-epokhu-torgovykh-voyn/

🇩🇪 В новом правительстве Германии отсутствуют «мостостроители» (Brückenbauer). Ни в коалиционном соглашении, ни в составе Кабинета министров не просматриваются положения и фигуры, которые можно было бы ассоциировать с диалогом, бизнес-контактами или «реализмом» в отношении РФ (в духе «старых шредеровцев» или экономических прагматиков).

Новая коалиция формально может использовать более взвешенную лексику, чем зеленые или Шольц в течение 2024 г., но ее кадровая и идеологическая конфигурация делает любой отход от линии сдерживания маловероятным. Вопрос в том, сможет ли Берлин в будущем выстроить диалог с Москвой в условиях посткризисной Европы — или закрепится в парадигме долгосрочного стратегического противостояния с ней.

В целом, курс Берлина на «холодную отстраненность» от России приобретает устойчивый, системный характер. Эта линия может быть скорректирована только в случае крупного внешнеполитического перелома, который изменит логику восприятия угроз и возможностей в Евросоюзе. До тех пор стратегия правительства Ф. Мерца будет оставаться не политикой диалога, а политикой контроля последствий конфликта.

Владислав Белов в журнале «Аналитические записки Института Европы РАН» @instofeu анализирует, каким будет российский вектор внешней политики правительства Фридриха Мерца.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/europeanpolicy/rossiyskiy-vektor-vneshney-politiki-pravitelstva-fridrikha-mertsa/

🇺🇸🌐 Очевидно, что сегодня мы наблюдаем лишь начало крупномасштабных изменений тарифной политики США.

Но уже первый этап позволяет сделать как минимум два вывода.

Во-первых, торговая политика США характеризуется высоким уровнем секьюритизации, то есть увязки не только с вопросами экономики, но и с вопросами безопасности. Среди них возрождение промышленности США и борьба с поставщиками наркотиков. Новая политика осуществляется в режиме чрезвычайных положений, сближаясь с политикой санкций. Тем не менее тарифы пока рано смешивать с санкциями, которые остаются скорее инструментом внешней, а не торговой политики.

Во-вторых, новый курс Трампа базируется на принципе «кнута и пряника». Первые результаты говорят в пользу его эффективности. Практически все страны, в отношении которых вводились индивидуальные тарифы, пошли на переговоры с США. В отношении же Китая, который ввел ответные меры, Вашингтон пошел на резкую эскалацию тарифов.

Иван Тимофеев @sanctionsrisk для @valdaiclub анализирует первые итоги тарифной политики Трампа.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tarifnaya-politika-donalda-trampa-itogi-pervykh-sta-dney/

🗂🇮🇷🇺🇸 Во всех случаях, когда Иран оказывается основным получателем выгоды от возобновления СВПД, в исследованиях арабских и израильских аналитических центров акцент смещается на статус угрозы для региона, исходящей от Тегерана. Это обусловлено позицией арабских стран, которые рассматривают Иран как источник дестабилизации, опасаясь его экономического и геополитического усиления, и в связи с этим подчеркивая необходимость усиления военного присутствия США в регионе. Однако такой подход расширения участия Вашингтона в Персидском заливе наряду с отсутствием выгод от подписания СВПД 2.0 принципиально неприемлем для Тегерана, что делает саму возможность компромисса фактически недостижимой.

Кроме того, арабские государства не рассматривают наличие ядерного потенциала у Израиля как проблему, что создает дополнительный барьер для переговоров: Тегеран не видит оснований идти на уступки, когда его региональный оппонент сохраняет статус-кво.

Израиль, в свою очередь, выступает против соглашения, опасаясь угрозы безопасности со стороны ИРИ, а США не демонстрируют намерений идти на серьезные уступки в рамках переговоров. Роль государств-переговорщиков в рамках договора СВПД 2015 г., формально остающихся подписантами сделки остается минимальной и, по общему мнению аналитиков, не оказывает существенного влияния на процесс.

Отличительной чертой большинства подходов, демонстрируемых региональными аналитическими центрами (кроме иранских), выступает их направленность на дискредитацию самого соглашения, поскольку оно противоречит интересам большинства стран региона, которые стремятся не допустить усиления Ирана. Единственным исключением в этом контексте выступает Турция, мозговые центры которой озвучивают иную оценку перспектив соглашения и необходимость более гибкого подхода к диалогу с Тегераном, что во многом связано с некоторой географической отдаленностью Турции от субрегиона Залива.

Таким образом, можно сделать вывод, что единственной заинтересованной стороной в заключении СВПД 2.0 выступает ИРИ.

Анна Грибанова в дебютном материале на сайте РСМД анализирует публикации ближневосточных «фабрик мысли» по иранскому ядерному досье.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/sandbox/svpd-2-0-perspektivy-vozobnovleniya-yadernoy-sdelki-s-iranom-v-materialakh-blizhnevostochnykh-analit/

🇮🇳🇵🇰🇬🇧 Противостояние Индии и Пакистана — это урок для всего международного сообщества о том, как братские народы могут превратиться в лютых врагов, особенно если третьи силы постоянно подливают масла в огонь.

Внешние факторы в конфликте Индии и Пакистана — это прежде всего США, Китай и Британия, где особая роль принадлежит последней. В Индии существует точка зрения, что на протяжении многих лет после раздела страны, Великобритания вела с ней «прокси-войну» руками Пакистана, превратив его в анти-Индию, от чего отношения Лондона и Нью-Дели после 1947 г. никак нельзя было назвать дружественными, несмотря на позитивные официальные формулировки. После 11 сентября 2001 г., к большому сожалению Нью-Дели, Пакистан стал одним из первых и основных союзников Великобритании и США в войне против терроризма, которая пришла на смену концепции «гуманитарной интервенции», став новым оправданием для военных операций Лондона за рубежом. Вашингтон и Лондон оказались в еще большей зависимости от Пакистана в связи с военными действиями в Афганистане. Причем такая зависимость сохраняется и в новых условиях, когда союзники ушли из Афганистана и основной угрозой США и Великобритании объявлен Китай.

Большинство российских экспертов справедливо отмечают, что ни Пакистан, ни Индия не заинтересованы в массированной эскалации. При этом не стоит относиться к происходящему излишне легковесно. Специалисты по региону знают, насколько чувствителен кашмирский вопрос и почему противостояние воспринимается обеими сторонами как экзистенциальный конфликт.

Лидия Кулик об истории конфронтации между Индией и Пакистаном, террористической угрозе и факторе Великобритании.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/indiya-i-pakistan-edinaya-istoriya-ekzistentsialnaya-vrazhda/

📘🇷🇺🇦🇲 Москве и Еревану на данном этапе пока нечего предложить друг другу по таким важным вопросам, как политическая лояльность и военная поддержка. Геополитическая турбулентность обнажила проблемы в способности России и Армении соответствовать взаимным ожиданиям, в результате чего отношения двух стран подвергаются серьезной эрозии. Изначально она наблюдалась в отдельно взятой сфере — военно-политической, однако с принятием законопроекта «О начале процесса вступления Республики Армения в Европейский союз» существует риск ее распространения на весь комплекс двусторонних отношений. Вместе с тем даже в условиях нынешнего кризиса представители России неоднократно заявляли о том, что продолжают рассматривать Армению в качестве союзника на Южном Кавказе, а также о том, что настроены на конструктивный диалог с Ереваном.

Для перезагрузки взаимодействия двух стран прежде всего необходимо начать с восстановления доверия. Это определяющий фактор и недостающий элемент в современных российско-армянских отношениях, без которого у сторон будет сохраняться доля скепсиса к действиям друг друга.

Для возвращения отношений России и Армении на прежний уровень недостаточно желания и возможностей одной лишь Москвы — требуются встречные шаги со стороны Еревана. В условиях противостояния России и Запада постоянное маневрирование Армении препятствует комплексной перезагрузке имеющихся связей. В определенный момент Ереван может оказаться в ситуации, когда нужно будет выбирать, по какой траектории следовать далее. Одновременное членство Армении в ЕАЭС и ЕС, а также наращивание военно-политического взаимодействия Еревана с Западом, который ставит своей целью стратегическое поражение России, технически невозможны и неприемлемы для Москвы.

Не исключено, что в перспективе окно возможностей для южнокавказской республики откроется, и Армения сможет примерить на себя роль «стыковой зоны» евразийского и европейского экономических пространств. В текущих международных реалиях подобная опция невозможна. Между тем, каким бы ни был политический фон, неизменно то, что Армения — важный союзник России в регионе. Обе стороны на протяжении долгих лет закладывали договорно-правовой фундамент в самых разных областях. Все это необходимо не только сохранять и преумножать, но и адаптировать под меняющуюся международную обстановку. Новое наполнение союзнических отношений двух стран должно соответствовать международным реалиям и отвечать взаимным ожиданиям.

Российско-армянскому взаимодействию на современном этапе посвящена новая аналитическая записка РСМД, автором которой выступил Тигран Мелоян.
https://russiancouncil.ru/activity/policybriefs/rossiysko-armyanskoe-vzaimodeystvie-na-sovremennom-etape/