Взвалил на себя еще один челлендж. Буду весь год неторопливо читать главный (если не по значению, то по объему) роман великого гения Дона Делилло Underworld. Американский «Улисс», как некоторые говорят. Открыл и сразу же пожалел. Стало понятно, что мне такое не по зубам: ни одного предложения без словаря не прочесть. Ну ладно, зато если не сломаюсь, это будет триумф воли.

Хотел приступить вчера, но не удалось, поехал забирать посылку с вещами из Грузии. Грузинская транспортная компания, оказалось, сидит чуть не в соседнем доме от музея «бункер Сталина».

По дороге застал такую сцену в метро. Подошел поезд. Некий мужчина с женой и двумя детьми приближался к вагону. Он двигался неторопливо, но как только из динамика объявили «осторожно, двери закрываются», и двери издали предупреждающий писк, мужика переклинило, и он прыгнул в вагон, оставив жену с детьми за закрывшимися дверьми, на перроне. Жена вытаращила глаза. Какое выражение было у мужа, не видел. Он им что-то показывал: видимо, дождусь вас на следующей, или что-то вроде того. Просто, наверное, сработал рефлекс москвича: если двери метро закрываются, надо нестись, заскакивать в них, иначе случится конец света.

Напомнило знаменитую сцену из фильма Эстлунда «Форс-мажор». Там на горном курорте сошла лавина, и главный герой бросил семью с детьми, устремившись в укрытие. Никто не пострадал, и следующие часа полтора или два мы наблюдаем череду неловких сцен с участием мужа, жены и детишек. Выдающийся фильм на тему «современная маскулинность».

А также погадал по И цзин на сегодняшний день. Директива следующая:

Женщина утратит свой занавес. 
Высокий предок напал на страну бесов и в три года победил ее.
Ничтожествам — не действовать.

Булгаков о собянинской Москве, 1922 год:

«Да, многое изменилось на моих глазах <…> Я с чувством наслаждения прохожу теперь пассажи. Петровка и Кузнецкий в сумерки горят огнями. И буйные гаммы красок за стеклами – улыбаются лики игрушек кустарей. Лифты пошли! Сам видел сегодня. Имею я право верить своим глазам?

Этот сезон подновляли, штукатурили, подклеивали. На будущий сезон, я верю, будут строить. Осенью, глядя на сверкающие адским пламенем котлы с асфальтом на улицах, я вздрагивал от радостного предчувствия. Будут строить, несмотря ни на что. Быть может, это фантазия правоверного москвича… А по-моему, воля ваша, вижу – Ренессанс»

Фельетон из берлинской газеты «Накануне» (эмигрантская газета, которую спонсировали большевики).

И вот еще цитата о Москве 20-х годов, философ Борис Вышеславцев:

«Жизнь здесь физически очень поправилась, но нравственно невыносима для людей нашего миросозерцания и наших вкусов. Едва ли в Берлине Вы можете есть икру, осетрину и ветчину и тетерок и пить великолепное удельное вино всех сортов. А мы это можем иногда, хотя и нигде не служу и существую фантастически <…> Зарабатывать здесь можно много и тогда жить материально великолепно, но – безвкусно, среди чужой нации, в духовной пустоте, в мерзости нравственного запустения. Если можете, спасите меня отсюда»

(обе цитаты из булгаковской биографии в серии ЖЗЛ)

Посетили ДР дорогого друга, писателя А. За столом была взрослая почтенная публика (и нас к таковой отношу), все пили и ели умеренно, умеренность, строгость царила в том числе и в речах. Обычно во время застолья царит тематический хаос. Обсуждается все подряд: воскрес ли Христос, кто из общих знакомых совсем оскотинился, а кто какой сериал посмотрел, кто любит собак, а кто кошек. Но тут кто-то в самом начале затронул тему имен, и на протяжении всей вечеринки обсуждалась только она. Роль имени в первобытных культурах. Имена и псевдонимы. Имена, даваемые при крещении и принятии в сан. Магия имени. Имена детей тогда и сейчас. Имена, которые мы даем животным. А давайте придумывать новые имена! Тема имен обсуждалась до тех пор, пока не была вычерпана до дна. На основе стенограммы ДР можно публиковать трактат на тему имен.

Такая основательность, дисциплинированность очень прельстила. Решил, что если буду устраивать вечеринку, то только с таким условием, что можно будет обсуждать одну тему, выбранную при помощи жребия.

А также провел ежедневное гадание по И цзин на ближайшее будущее. Получена следующая директива:

Благоприятен брод через великую реку.
кишечные черви, ядовитые насекомые
Гора и Ветер (Дерево)

Начал день с очень скверной новости: Максима Тесли задержали в аэропорту и вроде бы пытаются шить пропаганду ЛГБТ (за то, что оголился на своем концерте в «Моде»).

Некоторые знают, что я несколько лет работал на медиа, в котором мы каждый день писали о такого рода абсурдных делах политического характера. И одна моя коллега всякий раз, читая такие новости, закатывала глаза и трагическим голосом изрекала: «Это какой-то Процесс Кафки». Очень уж раздражал надменный тон, с которым произносились эти банальности.

Ну и вот я сидел, тупо таращился в эту новость про Макса, а потом позвонили в дверь. Это оказался курьер от издательства, с подарком на новый год. Нужно было расписаться за получение, но курьер сообщил, что у него куда-то запропастилась ручка. Потом я долго искал свою. Потом свою ручку долго искала ув.партнерка. Наконец какая-то ручка нашлась, но она не писала. В конце концов курьер нашел ручку чуть ли не где-то под батареей в подъезде.

— Какая-то магия, — сказал я.
— Вся жизнь это магия, — сказал курьер.

Распаковал подарок, а там лежит он: новый перевод «Процесса» Кафки.

Очень надеюсь, что как-нибудь обойдется: все же Максим везуч, как сам Сатана.

Москвичи! Так совпало, что в этот четверг мы еще и обсудим Кафку и абсурд в Еврейском музее. Дискуссия называется так: «Это какой-то кафкианский процесс: почему мы так любим абсурд в искусстве» (мероприятие давно запланированное. И бесплатное!).

Займемся самой абсурдной вещью на свете: попытается проинтерпретировать Кафку, задумаемся, что такое абсурд в искусстве сейчас, в эти абсурдные времена, а также, вероятно, вспомним, что хорошего в категории «абсурд» (что бы это ни значило) видели или читали в последнее время.

Первое дело сделано в новом году. Закончил редактировать новую книжку Жени Алехина «Календарь 2». Редактировал по чуть-чуть, небольшими фрагментами, и книга эта присутствовала на фоне в последние где-то полгода, так что теперь без нее возникла некоторая пустота. И написал аннотацию:

Свежий труд писателя и реп-деятеля ЕАлехина следует определить как «дневник трезвости». Но перед вами не что-то вроде антиалкогольной агитки. Скрупулезный роман-отчет этого зрелого мастера говорит о трезвости в самом общем смысле, о трезвости как искусстве жить. Искусстве балансировки между отупляющей скукой рутины и искушениями, влекущими нас в бездны скорби и ужаса. В этом смысле Алехин, без дидактичности, тяжеловесного морализаторства, играет на том же поле, что и старые мастера: стремясь ответить на сокровенный, в сущности единственный важный вопрос «как жить?». Употребляя этот медитативный роман неспешно, малыми порциями, вы неизбежно ощутите его целебный эффект.

Пока так и не понял, нравится ли эта работа, редактировать прозу. В прошлом году еще редактировал увлекательный роман Лехи Никонова «Короли кайфа»: разделили с ним два первых места в топе продаж ВС по итогам 2023 года.

Вы, наверное, видели новость про секретный подземный тоннель с евреями в Бруклине. Там самая мощная деталь: про мужчину, который жаловался в твиттере на голоса евреев, которые что-то шепчут из-под земли. Все над ним потешались, а потом оказалось, что это правда.

Вспомнил, как лет 10 назад ходил на заседание Русского народного собора (собирал материал для написания повести «Кровь и почва»), и мне там очаровательная старушка подарила полотно под условным названием «Подлинная картина мирового устройства». Особенное внимание на нем было уделено как раз подземельям под Синагогой, где совершаются человеческие жертвоприношения, читается Тора и творятся прочие ужасы. Жаль, сохранился лишь этот фрагмент.

Съездил в еврейский музей, чтобы выступить на дискуссии про абсурд и Кафку. Накануне возникло тревожное предчувствие. Вообще, с годами все больше поддаюсь иррациональным страхам. Боялся не выступления, а того, что застряну в метро, на кольце, не смогу своевременно выйти на станции Новослободская. Есть несколько таких кольцевых станций — Новослободская и Добрынинская. Мимо них все время проносишься, это какие-то геомагнитные аномалии. Уже не помню, откуда это узнал, но не раз убеждался на собственном опыте, так что проблема реальна!

В общем, пришлось ехать в музей на такси. Само выступление прошло хорошо. Только когда дошли до темы «Кафка и Библия», меня, видимо, слегка понесло, начал в развязной манере пересказывать и трактовать библейские притчи: в какой-то момент коллеги стали подавать знаки — завязывай, мол. Только когда все закончилось, заметил в первом ряду почтенного дедушку с пейсами, глядевшего на меня с превеликой тоской.

А потом зашли в паб Harats. Там на огромных экранах транслировали клип Blink-182, где голые участники группы в одних носках бегут по оживленным проспектам. Горстка мужчин с пивными стаканами, в полутьме, следила за этой пробежкой.

Когда-то давно помогал другу детства разобрать дедушкину библиотеку, и в ней оказалось много редких книг. Друг предложил выбрать любую, и я взял сборник андеграундных поэтов и художников «Личное дело», оформленный как рукописная копия. Там впервые прочел стихи и Льва Рубинштейна, и Дмитрия Пригова. Запомнились именно эти двое. Кажется, там были и эти стихи Льва Семеновича:

Мне снилось, будто бы в песок он навсегда прилег.
Кому понять, как не ему, земную кутерьму?
И то, что все не так, как есть...
И что невнятна весть...
И вот витает над землей товарищ дорогой…

Потом столкнулся с текстами Рубинштейна уже по работе. Редактировал, можно сказать (хотя скорее просто заверстывал и публиковал) его колонки на злобу дня. Политические колонки — по-моему, худший жанр из всех существующих. Но тексты Рубинштейна как-то даже не получалось назвать колонками: если текст прекрасно написан, то это не колонка, а все же эссе. Коллеги очень сердились на эти тексты, к которым невозможно придумать подводку. О чем этот текст? Ни о чем. Но главное же не что, а как.

А познакомился с Рубинштейном только месяц назад, на Нонфикшне. Тогда как раз прочитал фантасмагорические мемуары Пригова «Живите в Москве» и хотел купить его сборник стихов на стенде Ивана Лимбаха. Сборника Пригова не было, но был сборник Льва Рубинштейна. И тут, пока я рассеянно лапал другие книги, подошел и сам Лев Рубинштейн. Произошел диалог (я его описывал) между сотрудницей издательства и Рубинштейном.

И тут меня осенило: нахуя тебе Пригов, давно все же умерший, при всем уважении, когда прямо перед тобой живой равновеликий ему поэт Рубинштейн. Получил от Рубинштейна автограф, перекинулись с ним репликами, своего рода смол-ток, но никогда прежде не вел столь душевных смол-токов. Лев Семенович столь стремительно расположил к себе, что захотелось предложить выпить. Но пока я обдумывал, как бы что-то подобное предложить, чтобы это не выглядело совсем панибратски, Лев Семенович попрощался и ускользнул. Ну ничего, решил я, еще как-нибудь выпьем. Царствие Небесное, как в таких случаях говорят. Или же «хорошего витания над землей» Льву Семеновичу.

В выборе книг решил больше доверять случаю, читать в основном то, что само плывет в руки. Вот с большим удовольствием прочитал роман 1930 года «Мастерская человеков» советского писателя и литчиновника Ефима Зозули (в роли случая выступил Максим Сурков из Циолковского, спасибо ему). Обаятельный и слегка безумный роман о предприятии, где изготовляют или же воскрешают новых людей. Сатирическая эпопея, что-то вроде «12 стульев», но про гомункулов, големов и франкенштейнов.

«Понимаете, для того, чтобы изобрести какой-нибудь примус, нужно все-таки затратить медь, олово, проволоку, всякие материалы, надо, наконец, жечь бензин. Тут же ничего этого не нужно. Кровь человеческая стоит дешево, вы видите, как она льется. По цене ее нельзя сравнить с бензином. Она просто ничего не стоит. А человеческое тесто, то есть человеческие ткани, валяются где попало, так что, пожалуйста, проверьте скорее мое открытие и дайте мне скорее патент».

Создатель мастерской хочет изготовлять новых людей, но все новые люди получаются почему-то бракованными. Например, произведенный в мастерской писатель, который не может придумать ни одного сравнения. Один из сотрудников мастерской дает неглупый совет:

«Валяйте после слова «как» все, что придет в голову, и это будет самое лучшее. Не пишите «небо было как синий купол». Это старо и безвкусно. Пишите: «небо было как мороженое», «как воспоминание детства», «как комод», «как ведро с песком», или вот глаза. Почему глаза, как васильки? Какие тут, к черту, васильки?! Васильков уже давно нет. Пишите: «глаза были, как текстильный станок», «как радиоконцерт», «как невысказанная декларация»»

Приехал на квартиру деда и бабушки, забрать квитанции. Напротив лифта висит такая бумажка, с эмоциональным воззванием. «Не пускайте женщину, которая мочится на лестничной клетке». Висит давно, но обратил внимание только сейчас.

Долго вчитывался в нее, читал, перечитывал. Приехал лифт с соседкой с пятого этажа. Зовут ее как-то интересно, Агриппина Ивановна или типа того. Состоялся смол-ток на тему бумажки. Она объяснила: какая-то женщина все время справляет нужду в одном месте, под дверью соседей на втором этаже. Всегда возле одной и той же двери.

В принципе, в этом есть логика: если это бездомная женщина, и она знает код от конкретного подъезда, то почему бы ей не приходить и не мочиться именно в нем? На первом этаже слишком палевно, вот она и делает дела на втором этаже. Но что, если в этом есть дополнительный смысл? Представил себе героиню из фильма Абуладзе «Покаяние», жертву репрессий, которая каждую ночь выкапывала труп диктатора, чтобы подбросить его родственникам под дверь. Может, и тут речь идет о некоем послании?

Все же какой страшный фильм, «Покаяние». Иногда вижу куски этого фильма во сне.

Пока ездил туда и обратно на электричке, придумал что-то вроде романа в рассказах. Погадал по и-цзин, стоит ли приниматься сейчас за работу. Директива такая:

На поле есть дичь.
В войске воз трупов.
Царь трижды пожалует приказы.

А еще забрал брошюру памяти деда, почему-то с пятном от компота, но ничего. Прочел и почувствовал завуалированный укор мне, внуку. Дед все время говорит о преемственности, о воспитании нового поколения ученых-геологов. А на мне как раз прервалась наша геологическая династия по мужской линии. Но с другой стороны: предки интересовались землей и тем, что под ней, вот и мои интересы сводятся, в общем, к тому же. Мертвецы, кладбища, загробная жизнь, дьявол, древние культы хтонических божеств. В каком-то смысле продолжаю фэмили-бизнес, пусть и без степеней и коллоквиумов.

Из книги Вив Гроскоп «Прощай, грусть. 12 уроков счастья из французской литературы»

В 1947-м наблюдался значительный рост продаж сочинения Жан-Поля Сартра «Бытие и ничто». Сартр выяснил, что женщины покупают книгу, поскольку она весит ровно один килограмм. Такая вещь была чрезвычайно полезна в хозяйстве в те времена, когда все медные гири переплавили для нужд фронта.