​​Marocchinate

Кто только не воевал в Итальянской кампании 1943 – 1945 гг. на стороне Союзников помимо британцев и американцев. В составе британских войск сражались войска из Канады, Индии, Новой Зеландии, Южной Африки и еврейские добровольцы из Палестины. Также тут воевали поляки, бразильцы, греки и перешедшие на сторону Антигитлеровской коалиции части Королевской итальянской армии.

Ещё здесь сражался Экспедиционный корпус «Свободной Франции» – четыре дивизии в количестве 112 тыс. человек: 1-я французская, 2-я и 4-я марокканские и 3-я алжирская. Эти регулярные колониальные войска назывались «тиральерами». В составе резерва также находились иррегулярные марокканские части – «гумьеры». Один «гум» соответствовал роте, несколько «гумов» объединялись в «таборы» – батальоны.

В мае 1944 г. гумьеры наряду с поляками сыграли ключевую роль в прорыве немецкого фронта под Монте-Кассино, что позволило Союзникам занять Центральную Италию. В течение следующих недель французские войска в целом и марокканские гумьеры в частности занимались грабежами и убийствами в регионе Чочария юго-восточнее Рима. За это время они изнасиловали несколько тысяч итальянцев, невзирая на пол и возраст: среди жертв были и женщины, и мужчины, и девочки, и мальчики, и старухи. Эта волна насилия вошла в историю под термином «Marocchinate».

Уже в 1960-х гг. появились утверждения, будто командующий Французским Экспедиционным корпусом генерал Альфонс Жюэн в письменном виде обещал дать гумьерам 50 часов на разграбление всей округи в случае их военного успеха. Правда, оригинала этого «приказа» никто никогда не видел и не предоставил. Тем не менее критики указывали на то, что французские офицеры, пусть и не санкционировали прямо «похождения» своих подчинённых, но относились к ним с большой терпимостью.

Сами французы утверждали, будто отдельные инциденты были намеренно масштабированы и гипертрофированы немецкой и фашистской пропагандой с целью разжечь ненависть к Союзникам среди населения. В конце концов, более 150 человек были осуждены самими французскими военным трибуналами за насилие над итальянцами.

После личного обращения Папы Римского Пия XII к Шарлю де Голлю, марокканские гумьеры были выведены из Италии. Впоследствии они участвовали в высадке в Южной Франции, а затем вместе с остальными французскими войсками дошли до Бадена и Вюртемберга, где также отметились насилием и грабежами уже против немцев.

Сразу после войны Франция согласилась выплатить компенсации 1,5 тыс. жертв изнасилований. Какие-то выплаты своим пострадавшим гражданам производила и Италия, но это всё нужно было доказывать, а для женщин в патриархальном обществе тема изнасилований была «неудобной» и «стыдной», поэтому мало кто прошёл этот путь до конца.

В 1957 г. вышел роман итальянского писателя Альберто Моравиа «Чочара», в котором марокканские гумьеры прямо в церкви насилуют мать и дочь. В 1960 г. этот роман был экранизирован с Софи Лорен в главной роли, за которую она получила «Оскар».

В 1990-х гг. итальянский Сенат заявил о 2 – 3 тыс. изнасилованных. Различные общественные ассоциации считают это число заниженным в несколько раз и доводят свои оценки до нескольких десятков тысяч. В 2020-х гг. правящее правое правительство Джорджи Мелони стало продвигать усилия по признанию 18 мая – даты взятия Монте-Кассино – национальным Днём памяти жертв «Marocchinate».

​​Создатели текстового квеста, где нужно было играть за Социал-демократическую партию Германии в «поздней» Веймарской республике, выкатили ещё один квест – про Русскую революцию 1917 года.

Количество доступных для игры партий увеличилось. Теперь можно играть и за большевиков, и за меньшевиков, и за эсеров, и за кадетов, причём внутри каждой партии есть свои конкурирующие фракции.

Основные механики остались прежними. Нужно регулировать и внутрипартийные, и межпартийные, и общегосударственные дела. Следить за балансом сил во Временном правительстве и в Петроградском Совете. Отслеживать ситуацию на многочисленных фронтах и не забывать, что в столице дополнительно размещены стотысячный гарнизон вкупе с рабочей и городской милицией. Регулировать объёмы заводского производства в разных сферах экономики и как-то выкручиваться в условиях бюджетного дефицита, инфляции и нехватки продовольствия в городах.

И точно также, как в квесте про Веймар, игровой процесс сопровождается аутентичной музыкой: Интернационал, Рабочая Марсельеза, Чайковский, Шаляпин, Калинка-Малинка и Одесса-Мама.

https://red-autumn.itch.io/petrograd-1917

Добрые люди в комментариях подсказали, что есть ещё один текстовый квест с такой же механикой, как в играх про Веймарскую республику и Русскую революцию 1917 года – на этот раз про итальянскую политику, начиная с «Biennio Rosso» (1919 – 1920) и далее по ходу развития событий в 1920-х гг.

Играть нужно за Итальянскую социалистическую партию и также, как в других квестах серии, заниматься выработкой внутрипартийного курса, разрываясь между революционерами, центристами и реформистами, формировать Красную гвардию и реагировать на угрозы со стороны фашистов, других партий и королевского правительства.

Аутентичное музыкальное сопровождение также присутствует.

https://awesdes.github.io/biennio_rosso_alternate_history/

Почему я не советую читать «Демократия — низвергнутый Бог» Ханса-Хермана Хоппе (и что почитать вместо этого)

На прошлой неделе выкладывал эксклюзивно для подписчиков на Бусти и закрытый тг-канал огромный разбор книги-бестселлера Хоппе о несовершенствах демократии — однако меня очень просили поделиться им с широкой аудиторией. Так что выполняю свое обещание — приятного прочтения.

Читать первую часть

Читать вторую часть

Сюда же я вынесу свои общие соображения об этой популярной в либертарианской среде книге. В своем обзоре я спорил не с нормативной позицией автора, а с его аргументацией — так что держите это в голове.

По мнению Хоппе, демократия представляет собой более недостойную форму правления, чем абсолютная монархия: потому что во втором случае правитель заинтересован в долгосрочном планировании, потому что его власть пожизненная и передается по наследству, а к подвластному государству он относится как к своей собственности. Доказывает он этот тезис рассказом о том, как на протяжении XIX-XX веков государства становились все более централизованными, активнее вмешивались в экономику, а межгосударственные войны эволюционировали в массовые.

Главная проблема Хоппе — это сознательный отказ от эмпиризма как способа познания социального мира, что в целом характерно для последователей австрийской экономической школы. На протяжении книги он многократно проговаривает одну и ту же мысль: если X и Y происходили параллельно друг с другом, значит X→Y. Причинно-следственные связи между разными явлениями даются как очевидные, не требующие доказательств утверждения.

Поэтому книга представляет собой бесконечный confirmation bias: Хоппе занимается выборочным представлением фактов, которые играют ему на руку, игнорируя остальные, не занимается глубоким историческим анализом и никак не доказывает собственные утверждения о связи тех или иных явлений друг с другом.

Если вы интересуетесь литературой о критике современной демократии, то лучше почитайте что-нибудь другое, а не Хоппе: специально для вас в конце обзора я даю небольшой список рекомендаций.

​​Сегодня буду зачитывать Википедию рассказывать на стриме у Николая Росова про Мексиканскую империю:

https://www.youtube.com/watch?v=ZTP4fLJE1zE

Литералли НЕ 1984

TW: много личных эмоций и бомбилова

8 июня 1946 года, ровно 76 лет назад, вышел в свет роман Джорджа Оруэлла "1984". Каждый год в эту дату медиа разных толков и мастей вспоминают об этом с дифирамбами "как же он был во всём прав, как же он точно предсказал наше будущее. Ах, как наглядно передал природу авторитаризма" и попытками натянуть это на сегодняшний контекст.

В реальности же описанный Оруэллом мир не только не передаёт, но и искажает представления об устройстве политических режимов. Давайте разберёмся, почему:

1. Всемогущее государство – миф.
Государство изображено как единый и непобедимый актор с бесконечным количеством ресурсов, против воли которого никто не смеет идти. Метафизический "Большой Брат" изображён всемогущим, но так не бывает. Даже в режимах, которые принято считать "тоталитарными" (хотя понятие тоталитаризм я считаю рудиментом) по типу сталинского СССР или КНДР, существуют свои группы интересов, межведомственная борьба и внутренние конфликты. В Океании же работники партии представлены как "винтики в системе", и это очень вредная аналогия, поскольку лишает акторов субъектности. А между тем даже у низовых партийных работников эта субъектность остаётся.

2. Идеология не бывает пустой.
Её нельзя постоянно менять и не сталкиваться при этом с последствиями. Что бывает, когда идеология выхолащивается, отлично описал Юрчак. В реальности авторитарные режимы избегают поворотов на 180 градусов по типу "Океания никогда не воевала с Остазией", поскольку действия должны выглядеть убедительно и цельно. Никакого "двоемыслия" не существует. Да, люди могут бессознательно не задумываться о вещах, на которые не могут повлиять, чтобы не сталкиваться с фрустрацией, но и у этого механизма есть свой предел, эксплуатировать его на регулярной основе невозможно.

3. Пролы – демофобный концепт.
В книге они (80% населения) представлены глупыми, грязными и ничего не понимающими. В российских реалиях Сурков для этого изобрёл термин "глубинный народ". Однако такое представление о людях не просто неправдоподобно, оно играет на руку авторитарным лидерам, которые строят иллюзию популярности на массовой поддержке.

Вы можете мне сказать "это же художественная книга, что ты докопался?". А ничё тот факт, что даже в фантастической книге мир должен иметь свою внутреннюю логику и выглядеть реалистично, чтобы в его существование можно было поверить? Я уже писал, что при всём абсурдизме сорокинского Дня Опричника, авторитарная структура там передана с невероятной точностью. Да даже в романе "Осень Патриарха" Маркеса, который уж никак нельзя назвать реализмом (разве что магическим реализмом), в режим верится больше.

Оруэлл, возможно, сам того не осознавая, очень помог автократам всего мира, представив их как бесконечно всесильных властителей, которые никогда не допускают ошибок и самолично контролируют каждый дом через видеокамеры. Но в реальности мир 1984 может существовать лишь в голове конкретного сломленного пытками и насилием человека, как это произошло с главным героем. И это именно то, каким авторитарные режимы хотят казаться, а не являются на деле.

А на деле авторитарный режим – это буквально не 1984.

Студенты попросили порекомендовать базовое чтение о ПМВ. Условия: обобщающие работы, не больше 5 штук, разнообразие тематики, на русском языке, доступность (в идеале онлайн). Вот что получилось:

1. Дипломатическая предыстория:
Кристофер Кларк "Сомнамбулы" или Барбара Такман "Августовские пушки"

2. Военно-стратегическая история:
Джон Киган "Первая мировая война" — в основном про Западный фронт. Для баланса — Николай Головин "Военные усилия России в мировой войне"

3. Домашний фронт:
"Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис" или Владислав Аксёнов "Война патриотизмов"

4. Человек на войне: Александр Асташов "Русский фронт в 1914 – начале 1917 года" или Юрий Бахурин "Фронт и тыл Великой войны"

5. Окончание войны и последствия:
Адам Туз "Всемирный потоп" (осторожно: проблемы перевода) или "Война во время мира"

Коллеги, если есть, что добавить, напишите. Буду благодарен за ваши рекомендации!

#почитать

​​Как я перестал бояться и полюбил военные режимы

В издательстве @alpinaru выходит книга «Власть в погонах: военные режимы в современном мире», которую написал доктор политических наук Григорий Голосов.

В своё время исследователь Кирилл Телин красиво сказал, что в России «политологами» одновременно называют три разные категории людей. Самыми заметными являются «политические комментаторы», рассуждающие о текущих новостях. Качество такой публики разное: у кого-то есть образование и компетенции, у кого-то – нет. Ещё «политологами» часто именуют политтехнологов и политконсультантов – представителей хороших, крепких «ремесленных» профессий.

А есть «политические исследователи», которые занимаются политологией в рамках академического процесса: проводят исследования, применяя количественные и качественные методы, а затем пишут научные статьи и монографии. Григорий Голосов – из числа последних, причём с мировым именем, что довольно необычно для российской политологии, которая в массе своей ведёт генезис от советских кафедр истории КПСС.

«Власть в погонах» – это научно-популярная книга о военных диктатурах для широкого читателя, но вместе с тем по ней видно, как выглядит научная работа нормального академического политолога. Автор проанализировал базы данных по более чем сотне военных режимов и нескольким сотням успешных и неудачных военных переворотов по всему миру, начиная с 1945 г. Почти каждая глава сопровождается таблицей или графиком с вычислениями на основе этих данных, которые демонстрируют те или иные тенденции. Затем следуют описания отдельных наиболее выдающихся исторических примеров, либо в качестве типичных кейсов, либо в качестве исключений из общих правил.

Вот лишь один из примеров впечатливших меня вычислений. Из 604 военных переворотов и заговоров между 1945 и 2023 гг. успешными оказались лишь 44,7%. Согласно другой базе данных, показатель успеха из 488 переворотов между 1950 и 2022 гг. составляет 48,5%. При этом если переворот пытались осуществить офицеры низшего и среднего звена, то шанс на успех составлял 29,5%, а если это делали офицеры Генштаба и высшего военного командования, то показатель взлетал до 77%.

«Идеальным» переворотом с точки зрения техники захвата власти автор называет чилийские события 1973 г., когда заговорщики сделали буквально всё, чтобы с самого начала гарантировать себе успех.

Что же касается отстранения военных от власти, то Голосов приходит к неожиданному для неподготовленного читателя выводу: военные диктатуры оказываются чрезвычайно податливыми к режимным трансформациям. В среднем они «живут» в два раза меньше, чем автократии других типов.

Коллективные военные корпорации ревностно относятся к чрезмерному персонализму со стороны своих представителей и склонны не допускать абсолютной концентрации власти в одних руках, зачастую даже ценой нового военного переворота. Собственно, статистика на основании 103 проанализированных примеров показывает, что военные чаще всего как раз свергают других военных (30,1%), электоральных персональных автократов (27,2%) или партийные режимы (20,4%), тогда как на долю свергнутых демократий приходится лишь 14,6%.

В отличие от верхушки авторитарных монархий, электоральных персональных автократий или партийных диктатур военные меньше рискуют как корпорация в случае демократизации, так как силовые структуры всё равно нужны любому государству, поэтому определённый «кусок» власти, влияния и ресурсов останется у «силовиков» при любых обстоятельствах. Таким образом, их обывательская репутация как «главных врагов демократии» в целом несправедлива, особенно в сравнении с другими типами авторитарных режимов, упомянутыми выше.

И да, один из блёрбов – коротких рекламных текстов на обратной стороне обложки – к этой книге написал я. Может быть, для читателей канала это станет ещё одним поводом приобрести её, благо пока на книгу действует скидка по предзаказу на сайте издательства. Успевайте!