Буквальный мир.

С Днём Рождения меня.

Сихайя

Ну, конечно, приключение — приехать в Дубай после паводка. Такси из Абуда-Бийска привезло нас на какую-то трассу по обочине и встречке и тут перед лужей решило, что оно седан и дальше не поедет.

Нала нет. То ли друзьям звонить и ждать их, то ли как водитель советует — вызывать другое такси, с нормальным клиренсом (водитель не ищется, приложение тупит), то ли объединяться с каким-то парнем, который заглянул к нам в машину, спросил, русские ли мы и предложил объединяться..

Я говорю Диме: «Наш путь — автостоп. Я красивая. Пойдём».

Понадобилось меньше минуты, чтобы мы застопили Ауди Q7 до Марины.

Проплыли. Наш новый друг рассказал, что, когда он жил в Германии с паводками было полегче, сам он только что из Ирака, а вообще 70 лет такого дождя тут не было.

Довёз до метро, от одного упоминания денег шарахнулся, как чёрт от ладана, от кипрской чурчхелы, которую киприоты называют по-другому, чуть по-другому готовят и считают своим изобретением, он тоже отказался, сказал, что журналист MTV. По крайней мере я так услышала. Не знаю, какое там MTV в Ираке.. Думаю, что интересное.

Почему-то работа помешала ему взять у нас чурчхелу в благодарность.

А жаль. Была бы история, как русские в Дубае застопили немецкую машину с арабом из Ирака и угостили его кипрской чурчхелой.

Сели в метро. Метро тоже поехало по встречке — в другую сторону. Вышли на станции, там толпа под тыщу человек и очевидные армейцы регулируют движение. Нам сказали, что нужная станция закрыта.

Но тут уже подъехали наши ребята.

В новостях Кипра тем временем пишут, что пойман серийный расхититель раковин жемчуженосных моллюсков. Чё вот дома не сидится? Даже последнего серийного расхитителя уже поймали.

Срочный сбор! У меня маму взломали, чего б такого им сделать неприятного?

Второй День рождения

Кажется, пора всерьёз задуматься о своей жизни, когда все близкие люди пытаются тебя убить.

Сначала Дима повёл меня в Морской мир в Абу-Даби и затащил на Манту. Именем никак не причастного к этому беспределу ската, которого в Мире Морском можно потрогать (на ощупь как солёные грузди только что из банки), назвали вульгарные американские горки.

Что меня больше всего впечатлило в самом большом в мире аквариуме, спросите вы? Тот факт, что у входа к аттракциону не только стоит вешалка с абайами (мы подумали, что это плащи для всех участников и хотели надеть, но вовремя спросили), но и индусу в чалме без лишних вопросов нацепили застёгивающийся под подбородком бандаж для чалмы, чтоб её не снесло от ветра. Много думала. В основном о религиозной терпимости.

Я не знала, что это американские. Дима сказал: «Надо идти». А я — человек простой. Я думала, там будет как в Бобровом логу в Красноярске. Едешь на каретке, она покачивается, тебе весело. Мою уверенность укрепляло то, что в поезд садятся дети. Это потом я узнала, что дети вообще самые отбитые по части таких развлечений.

Диме два раза померяли рост. Меряли детям и ему. Сначала он посмеялся с мерильщиком, типа «ахаха, на всякий случай» — они там в Мире морском все такие дохера улыбчивые. А потом уже возле поезда его отдельно отвели в сторонку ещё раз два метра померять. Тут стало понятно, что на аттракционе-то может и скальп снять. Ну, ему стало понятно. Я всё ещё стояла в очереди на каретку из Бобрового лога.

Когда поезд тронулся и я поняла, в какой блудняк вписалась, то сначала закрыла глаза. Мне почему-то показалось, что мёртвые петли так пролетят быстрее. Оказалось, что не казалось. Открыла глаза, продолжила выживание. А там — то на горку, то с горки, то вниз головой, пристёгнут ты не за плечи, а за таз, тебя подбрасывает.. В какой-то момент наступило ощущение, похожее на обморок. Наверное, он так и происходит: организм понимает, что его вписали, конечно, в блудняк, но блудняк контролируемый. И расслабляется. И ты смотришь на мир, замечаешь солнышко в те доли секунды, когда находишься вертикально, думаешь, что красиво..

Доехали из Абу-Даби до Дубая, эмоционально рассказываю об этом приключении Саше:
— Самый ужас, как Дима меня водил на Манту!
— Ставить?
— Мочить!

А потом Саша с Юлей подарили мне полёт с 42-го этажа. Вот за что? Я что, произвожу впечатление человека, которому нужно взбодриться? Мы ещё в Абу-Даби заехали в Лувр, так вот там в зале священных книг я увидела табличку «Book of Hours» и подумала: «Часослов». Вот я хочу производить впечатление человека, способного перевести с английского «часослов».

Возможно, они хотят не взбодрить, а проветрить..

С утра пораньше меня отвели в комнату на парковке ТЦ, навесили бумажный браслетик с Сашиным, как заказчика, именем. «Чтоб опознали», — решила я.

Очковала, как Славик, всё время, пока нас везли на маршрутке в соседнюю высотку. Села на сиденье, посмотрела на ремень безопасности и подумала: «К чему эти условности?»

Размышляла, как работает страх. Что страшнее всего, когда подбрасывает в воздухе и органы пытаются пролезть всей толпой по пищеводу вверх. И ещё — так изнасиловать чувство самосохранения, что шагнуть с самолёта с парашютом, например, или с заброшенной радиовышки в ремнях. Или с Коммунального моста.

С моста было даже страшнее, чем с самолёта. Наверное, потому что с самолёта инструктор толкал, а тут — сама. Я тогда выбрала крепление карабина на груди — так спокойнее. Ты его видишь, ты за него держишься (надо аккуратно, неиллюзорная опасность защемить пальцы), как будто что-то контролируешь. Помню, тогда со мной прыгали и те, кто выбирал крепление на спине. И совсем уж жуткие ребята, кто выбирал обмотать щиколотки ног и «нырнуть» или предплечья и, я уверена, вывихнуть предплечья.

Помню, как у меня после того прыжка на земле ноги тряслись несколько секунд.

В маршрутке к высотке в Дубае я так и не смогла ответить себе на вопрос, зачем тогда вписывалась. Сейчас-то понятно: от жадности.

→

Оказалось, что на этом дубайском зиплайне (я уверена, к такому сервису пришли не сразу) тебя кладут на мягкий стол типа массажного, поднимают, как кресло в парикмахерской, подвешивают и ты катишься. Самому шагать с 42-го этажа не надо. И вообще не страшно. Это моё основное удивление: вообще не страшно.

Почему на горках было страшно, а на зиплайне — нет? Неужели только в перегрузках всё дело? Загадка.

Спасибо, конечно, за подарок. Я вам тоже дичь какую-нибудь устрою, дорогие.

Летун космический

1 мая

Поразила сегодня маманьку новым знанием о том, что Всемирный День солидарности трудящихся реально всемирный: и на Кипре, и в Греции, и в Турции, и в Бразилии, и на Маврикии.

В Никосии после шествия с барабанами начался митинг. На английский не переводили, но я всё поняла: капитализм, империализм, Украина, Палестина.

— Хочешь, — говорю я Диме, — переведу?
— А я понял.

Димины родители, которые сейчас у нас гостят, окунулись в ностальгию: отец вспомнил, как тоже ходил с барабанами, а мать захотела красную футболку.

Я тоже захотела такую, но была уверена, что их не продают — свой первый мерч ты должен отобрать у буржуя.

И — да, ничего не продавали. Просто раздавали. Нам улыбались и кивали на коробки: «Берите!»

Футболки, флаги, косынки, кепки, права — берите!

Увидев нашу растерянность, к нам подошёл дедушка в жёлтом жилете поверх уже добытой им красной футболки и стал отдавать нам вещи на чистом русском.

— Где вы так хорошо выучили русский?
— Я из Советского Союза.

Это оказался грузин, его зовут Фёдор, со всей семьёй и ещё ста тысячами грузинов он уехал на Кипр в 1991-м от войны. Ему было всего тридцать лет.

Все мы, знаете ли, немножко Фёдор.

Я расспросила у него про ПЕО (Панкипрскую федерацию профсоюзов). Да, это именно независимые профсоюзы. Да, они пробивают повышения зарплат и реальные улучшения условий труда. Фёдор в ПЕО уже 30 лет.

Только в этот момент я подумала, что слово «панкипрская» в этой аббревиатуре, которое я раньше переводила как «и греческие и турецкие киприоты», переводится не совсем так.

То есть так тоже переводится: застарелая рана турецкого военного вторжения на остров, которая ноет у всех его жителей вот уже скоро как 50 лет, тут исцеляется — на плакатах надписи на двух языках, восемь объединившихся на Первомай профсоюзов — с обеих сторон. Потому что рабочим нечего делить.

И шире — «панкипрская» — это и про греков, и про турков, и про грузина Фёдора, и про русских, и про украинцев, и про евреев, и про палестинцев, которых остров объединил под слоганом:

Мир. Труд. Май.

Пасха

Буквально сегодняшнее знание о мире: на Кипре в четверг перед Пасхой все иконы покрывают тёмными тканями в знак траура о смерти Христа, а в субботу срывают их, раскачивают люстры и делают вид, что случилось землетрясение из-за разверзшейся в честь первого Воскресения земли.

Батюшки в полной выкладке бегают по церкви и разбрасывают лавровые листья и лепестки роз, торопятся быстрее рассказать миру о чуде.

Выглядит это именно так, как звучит.

Но это ещё не всё. В ночь пускают салюты и жгут у каждой районной церквушки на костре метафорического Иуду. За предательство.

Бля, православие, ты такое..

Дети бросают в эти костры петарды и вообще ведут себя так, как будто два глаза — непозволительная роскошь. Взрослые садятся в авто с горящими свечами.

Несмотря на это, мои родственники всё ещё не могут поверить, что в мире есть другие православные, и представить себе что-то более отвязное, чем драка на разноцветных яйцах.

Праздники

Я ещё во время карнавала задумалась, какие традиции я бы оставила. Щас объясню.

Вот, например, Пасху можно оставить, потому что она весёлая — у нас христианства в ней не больше, чем посыпки на куличе, а встретиться с семьёй, друзьями, провести время с детьми за окрашиванием яиц — отличный повод.

По принципу весёлой и вкусной движухи, не спрашивая меня, в традициях сохранилась Масленица с блинами и сжиганием чучела; Новый год — ну, там изначально особого смысла, кроме оттягивания на себя внимания с Рождества (успешного, кстати) не было; а вот Иван Купала, походу, умирает. Даже жалко.

Не в смысле Иоанна Крестителя жалко, а деревенской традиции, по странному стечению обстоятельств итак слишком долго продержавшейся в таком огромном промышленном городе, как Новосибирск. Через костёр мы не прыгали. Лозунг мероприятия был «Иван Купала — обливай кого попало!» И весь город в тридцатиградусную июльскую жару играл в эту игру кальмара.

Мне кажется, Ивана Купалу убили мобильные телефоны. Тачки, например, в Новосибе всегда были такие, что ведром воды в салоне больше, ведром меньше — невелика разница, а электроника в каждом кармане как будто стала оберегом от обливания тебя водой посреди улицы.

Вот я бы лучше Рождество совсем забыла — сколько можно, две тыщи лет одно и то же, — а Купалу сохранила.

Ещё давно-давно про выхолащивание праздников XX века думаю.

Мысль мне подкинула маманька, когда года четыре назад рассказала, как их с делегацией Совета ветеранов школьники поймали где-то перед 9 мая и начали читать стихи про войну, дарить цветы и поздравлять с праздником.

— Таня, мне было так неловко.. Я же 56-го года.

Я тогда подумала, что День Победы со временем превратится в День пожилого человека, как превратилось 8 марта в День женщин, 23 февраля в День мужчин, а 1 мая — в День шашлыков.

Конъюнктура изменилась, превращение Дня Победы, видимо, отложено. Мавзолей, правда, всё равно драпируют, но, как будто, даже остальным вековым новичкам дан шанс заново обагрить себя памятью. В Стамбуле, вон, на 1 мая полицейские применили против демонстрантов резиновые пули и слезоточивый газ.

Эх, прожить бы век и посмотреть, что будет праздноваться нашими внуками..

Консервация традиций

Это будет один из тех постов, из-за которых меня не берут на дачу, потому что я слишком глубоко копаю. И слишком издалека иду.

Дело в том, что Клеопатра (та самая, но, если вам интересно, она Клеопатра VII) была гречанкой. Её пращур, Птолемей, был одним из корешей ещё Александра Македонского и, после смерти последнего, прибрал к рукам Египет. К слову, и Кипр тоже.

Египетские Птолемеи вместе со всей тогдашней волной греческой эмиграции не особо старательно натурализировались: так, например, Клеопатра стала первой из своего рода, кто удосужился выучить египетский язык. Зато Клеопатры стабильно называли себя живым воплощением богини Исиды, а Птолемеи — Осирисами.

Мне ещё очень нравится про греческих жрецов, которые пытались мумифицировать умерших «как тут у них, бездуховных, принято», но, то ли по незнанию, что надо оборачивать мумии в льняные бинты с цитатами из Книги Мёртвых, то ли экономии для, крутили трупы в папирус, часто исписанный. Благодаря этой небрежности ритуала мы сейчас имеем в сохранности некоторые уникальные греческие тексты: философские трактаты, стихи Гомера, личные письма и т.д. Буквально капсула времени. Как газеты под обоями. Вроде, в 2015-м даже самое древнее Евангелие — I века — обнаружилось.

Может, конечно, заворачивали аборигены, «в эту, ихнюю, бездуховную писанину». Что сути не меняет.

Интересно вот что: когда века через три после завоевания Македонским Египта и закладки Александрии, то есть при нашей Клеопатре, остававшиеся всё это время в Греции греки приехали к давно живущим в Александрии египетским грекам, то оказалось, что давно уехавшие греки говорят на протогреческом. То есть старом языке. В нормальной Греции давно уже говорят «краш», «кринж», «шипперить», «ЛП» и «скуф», а в Египте всё ещё «шнурки в стакане», «мочалка» и «кислота».

Пока на родине язык и обычаи видоизменяются, а культура живёт и дышит, в анклаве традиции консервируются и хранятся именно в том виде, в каком деды привезли их когда-то при первом Птолемее.

В домах эмигрантов, где есть уже подрастающие дети, лет хотя бы трёх-четырёх, витает дофига не праздный вопрос: хранить ли язык и традиции? И, если да, то до какой степени? Насколько ребёнку нужны склонения и спряжения, если он и так будет говорить и читать на русском без акцента?

Но есть ещё один слой правды. Дело в том, что культура, которую мы собираемся хранить — будет ровно той культурой, которую мы увезли. Она не будет той же, что в стране осталась. С высокой вероятностью, ребёнок, никогда не живший в России, который приедет на родину предков лет через -дцать, не сможет поговорить с соотечественниками понятийно. Он будет разговаривать на некоем «проторусском», двадцатых годов.

И последний раз про яйца — для наглядности. Тётя Галя всю жизнь упорно красила яйца по-деревенски — луковой шелухой. Мы же красили: сначала порошковыми красками, потом в таблетках, потом появились наклейки, потом эти плёнки, которые кипятком закрепляются на яйце.. Сейчас мне попадаются уже способы окрашивания вывариванием в вине до скорлупы «под бархат».

Посмотрела я издалека на это вываривание в вине и подумала: «А вот как конкретно тётя Галя красит луковой шелухой? Пора позвонить, спросить».

Никогда не задумывалась, что в моём списке «100 вещей, которые надо успеть сделать в жизни» есть пункт «спеть “Это всё” с Шевчуком».

Оказывается, есть.

Арабский Лувр

Самой большой ошибкой было не купить путеводитель сразу. Хотя, между прочим, сувенирный там прямо на входе. Он же на выходе.

Причём у путеводителя на каждом языке своё фото на обложке. На русском языке — эскорт-поинт Лувра, где, выстояв очередь из таких же, ты можешь пройтись по импровизированному подиуму на камеру своего мужика. Как я.

С путеводителем же там можно зависнуть и на весь день. Очень хорошо сделан — я прочитала его потом в самолёте, наделала заметок и следующие несколько постов стащу оттуда.

Смутило меня, правда, как набивают себе цену в предисловии директора и президенты (или их копирайтеры): «Свет его (музея) деятельности озаряет будущее музеологии», «выходит далеко за рамки, налагаемые художественными движениями, хронологией или географией», «полностью переосмыслить традиционные для музеев методы презентации», «экспонаты освобождены от привычного способа классификации и вступают друг с другом в диалог».

Эм, ну, нет. Это большой музей. Хороший музей. Архитектурно интересное здание. Ценные экспонаты, хоть и не очень много. Но эти ребята отнюдь не переизобрели музеи, как они себя продают.

Просто, вот знаете, я не нашла на сайте парижского Лувра, что свет его деятельности озаряет будущее музеологии. Там написано: «Louvre».

В Лувре Абу-Даби двенадцать залов по эпохам: от 10 тысяч лет до нашей эры до современности — как в любом краеведческом. Экспонаты за стеклом, охранники. Залы объединены по тематикам: «первые изображения человека» — и там фигурки из Иордании, Кипра и Центральной Азии; «дома» — Пакистан, Мексика, Китай; «материнство» — Египет, Франция, Конго. То есть и хронология, и география налагают-таки рамки.

В идеальном мире это мог бы быть музей Земли, где в залах, посвящённых каждой теме (например, «летучие ящерицы», которые есть в мифологии буквально каждого народа), были бы собраны экспонаты одной эпохи, но действительно всех стран. Это отнюдь не ломало бы никакие рамки музеологии — это и есть музеология, — но ломало бы рамки политического устройства. Потому что сейчас даже у Эмиратов нет столько денег, чтобы выкупить или арендовать тематические экспонаты по-настоящему со всего мира. А на сборке из пары десятков стран задумка не работает.

Мой любимый мыслительный эксперимент в тему — спрашивать у друзей, за кого они в греко-персидских войнах?

Удивительным образом все всегда оказываются за греков. Почему? Ну, потому что они «наши».

Какие они тебе «наши»? Ты из Омска.

Но Древнюю Грецию мы проходили в школе, читали мифы, смотрели фильмы и сериалы. А из персов я могу представить себе только лысого мужика на слоне в золотом бикини и с кольцом в носу из «300 спартанцев». Он вообще на своего пацана не похож.

Жалею, что мало знаю про Китай, вообще про Азию, про Латинскую Америку по верхам..

Это могла бы быть действительно великая гуманистическая миссия — с самого детства показывать человеку разнообразие мира, но пока что о таком музее можно только мечтать.

Учёт и контроль

Нам кажется, что способы, которыми мы используем мир, всегда были примерно одинаковыми. Очевидно же, что колесо должно быть круглым, а, если ты хочешь отмерять кусок ткани — нужно приложить верёвку, длину которой ты знаешь. Писать удобнее всего по плоскому. Считать — десятками.

Так вот — не очевидно.

Первая мысль из путеводителя, которая мне адски понравилась — что бифас (каменное рубило), который изготавливали долбанием и обтачиванием кремня или другого твёрдого камня для охоты, разделки мяса и ещё ни бог весть чего, был «изобретён» во время раннего палеолита полтора миллиона лет назад, и всё ещё применялся пятьдесят тысяч лет назад, что делает его самым используемым инструментом в истории человечества.

Хотя меня спроси, какой инструмент самый используемый, я бы ответила — нож. А вот не нож.

Дальше — письменность. Оказывается, примерно за 3000 лет до нашей эры, шумеры писали не на плоском, а на круглом.

Допустим, продаёшь ты отару овец и отправляешь их с погонщиком покупателю. А погонщик по дороге пару овец съедает и говорит покупателю, что так и было.

Чтобы так не было, ты даёшь погонщику с собой полый глиняный шар, внутри которого напиханы жетоны по числу овец. По прибытии, шар разбивается и вот они, овцы, под опись. Потом жетоны стали на шаре ещё и отпечатывать снаружи для учёта.

А теперь — вообще разрывная — эти жетоны назывались calculi.

P.S. А камни в почках по латыни «renal calculus».

Львы

Мы спускались бочком по узким ступенькам крепости XII века и Дима и говорит:
— А ведь стопа гораздо меньше в ширину, чем в длину. Мда. Чего только в голову не придёт..
— Знаешь, — говорю, — вообще это неочевидная мысль. То есть ты не будешь сидеть обедать и такой: «А ведь стопа..» Для этого нужны обстоятельства.

Так вот. Если вы когда-нибудь задумывались, почему везде раньше лепили скульптуры львов, то это потому, что, если верить Лувру Абу-Даби, в Средние века их считали существами, способными изгонять злые силы, поэтому их и ставили на перекрёстках, у переправ и у входа в храмы.

День прожит не зря.

Вечный шах

Мне попадалось как-то видео, где фотографы подсмеиваются над семейными фотосессиями «при параде». Посыл был такой, что «вы же не ходите так в жизни — в свитерах с оленями и на фоне пластиковой ёлки не в своей квартире». Мол, фотографируйтесь у себя дома, запоминайте свою одежду и быт.

Хотя вот Уильям и Пенелопа Велби, между прочим, хоть и заказали у Френсиса Котса домашний фотосет, оделись в лучшее. Тоже ведь дома в этом не ходили. Ещё и заморочились с реквизитом.

Ребята из Кристис аж в Английскую шахматную федерацию обращались за пояснениями за шахматы. А там: на доске осталось всего два короля. То есть — вечный шах или ничья. Это им и я бы рассказала. Читать это нужно то ли как вечность, которую фигуры будут кружить вместе по доске, то ли как равенство супругов.

Что, кстати, для 1769 года было очень смело. До Великой Французской революции и «Декларации прав женщины и гражданки», за которую её авторку казнят, оставалось ещё целых 20 лет, а Уильям Велби, несмотря на классическую позу «мужчина стоит — женщина сидит», и гамму «мужчина — тёмный, синий, женщина — светлый, розовый», по сути, поставил в соцсетях статус «муж Пенелопы».

У него и стрижка говорит о том, что молодой человек прогрессивных взглядов — короткая, без пудры. Причёска у Пенелопы тоже для своего времени простоватая, без драгоценных камней (жемчуг на шее — это не жемчуг, а символ плодородия, ведь год назад она родила сына). Тоже вызов, особенно если учесть, что её отец, крупный землевладелец, был всю дорогу крайним консерватором. А тут она ещё пальчиком так в своего короля — тыкъ.

Считаю, что у парных фотосессий надо развить сюжет шахматного этюда для потомков.

Свадебная фотосессия — «дебют». Регистрация в ЗАГСе — «e2−e4». Беременная фотосессия — «детский мат». Декрет любого супруга — «гамбит». Отпуск в Эмиратах — «арабский мат».

— А это мама с папой где?
— Это мама с папой в Дубае, ты что, не видишь арабский мат?! Я что, зря Юрию Израилевичу за твой шахматный кружок плачу?

В общем, думайте о потомках на фотосессиях, вот что.

Вы находитесь здесь📍Абу-Даби

В путеводителе закончились занимательные факты, поэтому тут я просто иду под солнечным дождём абудабийского Лувра.

На память.