6/6

К этим общим похвалам составитель добавляет реальные или вымышленные характеристики князя Александра, сделанные его выдающимися современниками. Слава об Александре прошла от моря «Хонужского» (Каспийского) до гор Араратских, и от моря «Варяжского» (Балтийского) до великого города Рима. Среди современников Александра «некто сильный от западной стороны, из тех, что называются слугами Божьими (то есть из крестоносцев) именем Андреяш» говорил, что он прошёл разные страны и народы, и не видел такого человека «ни в царех царя, ни в князех князя». Судя по контексту, этот «некто сильный» был ливонским ландмейстером Андреасом фон Фельфеном. В другом месте не названный в житии по имени папа римский (Иннокентий IV) в своём послании к князю Александру пишет, что «слышахом тя князя честна и дивна, и земля твоя велика». Наконец, и сам хан Батый, «царь сильный на восточной стороне», призвав к себе Александра на поклон, не может не поделиться со своими приближёнными: «Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему».

За каждой из этих похвал стоят определённые события из жизни Александра, отражённые в его житии: его войны с католиками (шведами и немцами) и язычниками (литвой), отказ от переговоров с папой римским о воссоединении церквей, признание (вслед за умершим отцом Ярославом) над собой верховной власти Орды, избавление Руси от ордынской воинской повинности, восстановление городов после Неврюевой рати. Все эти события должны были подчеркнуть величие князя, его воинскую доблесть, заботу о подданных, и верность православию. Даже поездка на поклон к Батыю подана как вынужденная мера, вызванная личным обращением Батыя к Александру, который чуть не уговаривал его приехать: «Александре! Веси ли, яко Бог покори ми многы языкы? Ты ли един не хощеши покорити ми ся? Но аще хощеши соблюсти землю свою, то приеди скоро ко мне и видиши честь царства моего».

Житие князя Александра необычно именно своей чрезмерной патетикой, оно изображает скорее героя, чем святого, хотя и задаёт образец не просто князя, а именно благоверного князя, подобного своим предкам, которые правили Русской землёй, когда она была целой и свободной, до её «погибели», и тем самым образ Александра должен был предвещать её грядущее «воскрешение».

Честно говоря, я вообще не знал о существовании этого монастыря, и думал, что самое ярославское место в Казани - это церковь Ярославских Чудотворцев на Арском кладбище, не закрывавшаяся даже в советское время.

Но чтобы встретить действительно старый Новый год (тот, который встречали на Руси до XV века 1 марта) не найдётся аутентичной архитектуры ни в Казани, ни в Ярославле.
https://www.tg-me.com/tsarofkazan/2967

👇🏻важное о Павлах и медведях (на самом деле о вепсском языке).

Короткое правление Оттона III-го (король с 983 года, император в 996-1002 годах), который прослыл человеком «не от мира сего», хронологически совпало с официальным крещением руси (988 год) и венгров (1000 год). Оба этих народа, как и крестившиеся значительно раньше их дунайские болгары (864 год) сочетали в себе местную славянскую основу с пришлой иноязычной (скандинавской, угорской и тюркской) знатью, которая только в случае венгров оказалась достаточно многочисленной, чтобы удержать господство своего языка. Все три народа оказались на пересечении миссионерских устремлений Рима и Константинополя, поэтому их царственные крестители (хан Борис-Михаил у болгар, князь Володимер-Василий у руси и король Вайк-Стефан у венгров) колебались в своём выборе между двумя полюсами формально ещё единого христианства семи вселенских соборов. Раскол церкви сильнее всего ударил по славянским народам, разведя их по разным культурным ареалам на многие века. Неизвестно, как бы оно всё пошло, проживи Оттон III, сам византиец по матери и обручённый с византийской царевной, несколько дольше своих 22-х лет.

https://www.tg-me.com/tyrasbaibak/9846

Император Оттон III вообще любил символическую презентацию своей власти. На этой известной миниатюре из Лютарова Евангелия (1000 г.) он изображён именно римским императором, то есть христианским/вселенским, а не германским/национальным.

На миниатюре Оттон восседает на престоле, помещённом в мандорлу - миндалевидное сияние, в котором в иконографии принято изображать самого Христа. Это означает, что император - наместник Христа на земле, его зримый образ. Руки Оттона распростёрты в стороны, что уподобляет всю его фигуру кресту, которому вторит реальный крест над его головой, которым его благословляет Десница Божия, непосредственно венчающая его на царство. По сторонам от Оттона парят тетраморфы, держащие свиток с Евангелием, которым они как бы оборачивают императора. В правой руке Оттон держит державу, выражающую его власть над землёй.

Кстати, о земле. Императорский престол держит на своих плечах согбенная женская фигура - аллегория Матери-Земли. По сторонам от престола стоят две преклонённые фигуры с королевскими венцами на головах со знамёнами в руках - это соседи и союзники Оттона, короли польский и венгерский, получившие от него свои короны, и обязавшиеся защищать церковь в своих новообращённых королевствах. Ниже стоят два воина и два священника, олицетворяющие две власти, мирскую и духовную, два столпа, на которых держится христианский миропорядок.

Надо ли говорить, что в неосуществлённых проектах Оттона по обновлению империи не было места ни примату священнической (папской) власти над светской (императорской), ни подмене Священной Римской империи империей «Германского народа».

Новая находка ростовских археологов в копилку сведений о скандинавском присутствии на Верхней Волге. Предположительно бляшка с ремня или упряжи X-го века.

Советский историк М. Н. Тихомиров в своей книге «Древнерусские города» (1956) даёт алфавитные перечни русских городов по векам (считая, главным образом, по первым упоминаниям в летописях). Ярославль относится к числу 64-х городов, появившихся в XI веке, среди его ровесников такие как Луцк и Володимерь Волынский, Минск и Витебск, Рязань (Старая) и Володимерь Залесский:

«Для XI в. устанавливается существование следующих городов:

Берестье (1019)
Белз (1030)
Броды (конец XI в.)
Бужск или Божеск (1097)
Вздвижень или Здвиждень (1097)
Всеволож (1097)
Воин (1055)
Вырь (конец XI в.)ф
Голотическ (1071)
Городец под Киевом (1026)
Горошин (конец XI в.)
Гурьгев или Юрьев (1095)
Дорогобуж (1084), упомянут в Правде Ярославичей в связи с восстанием 1068 г.
Дрютеск, современный Друцк (1092)
Дубно или Дубен (1100)
Желань или Желянь (1093)
Заруб (1096)
Звенигород Червенский (1086 или 1087)
Изяславль (начало XI в.)
Курск (начало XI в.), упомянут в начале XI в. в Печерском патерике как родина Феодосия Печерского, впервые в летописях - в 1095 г.
Логожск (конец XI в.), в летописи впервые упомянут в 1127 г., но назван в поучении Владимираф Мономаха.
Лубно или Лубен (конец XI в.) Луцк (1085)
Меньск, Менеск, современный Минск (1067)
Микулин (конец XI в.)
Нежатин или Неятин (1071) Новгород Святополч (1095)
Обров (конец XI в.)
Одрск (конец XI в.)
Олешье (1084) в устье Днепра также считалось русским городом.
Острог (1100)
Переволока (1092)
Перемиль (1097)
Песочен или Посечен (1092)
Пинск (1097)
Прилук (1092)
Римов (конец XI в.)
Ромен (конец XI в.)
Ростовец (1071)
Рша, современная Орша (1067) Рязань (1096)
Саков (1095)
Святославль (конец XI в.)
Сновск (1068)
Стародуб Северский (1096)
Сутейск (1097)
Теребовль (1097)
Торческ (1093)
Триполь (1093)
Турийск (1097)
Тмутаракань, впервые упоминается в 1022 г., но существовала ранее, так как названа в числе городов, розданных Владимиром Святославичем сыновьям, следовательно, до 1015 г.
Уветичи (1100)
Устье (1096)
Халеп (конец XI в.)
Черторыйск (1100)
Шеполь (1097)
Юрьев в Эстонии (1030)
Ярославль (1071)

К перечисленным 58 городам надо добавить несколько городов, сравнительно поздно появляющихся в летописях, но возникших не позже XI в. К их числу прежде всего принадлежит Витебск, о котором говорится в Московском летописном своде под 1021 г.: «и оттоле призвал (Ярослав) к себе Брячислава и дал ему два города Восвячь и Видбеск». Из этого же известия узнаём о городе Восвячь, или Усвяте, следовательно уже существовавшем в XI в.

Торопец также поздно появляется в наших летописях, но его раннее существование доказывается упоминанием Печерского патерика об Исаакии Затворнике. Исаакий был в миру купцом из Торопца («бе купець родом торопчанин»). В Печерский монастырь он пришёл ещё при жизни Антония, следовательно, в первой половине XI в.

К городам того же столетия надо отнести также Изяславль и Владимир-на-Клязьме (Залесский). Изяславль (позже Заславль) впервые упоминается под 1127 г., но в летописи помещён рассказ о построении этого города Владимиром Святославичем для сына Изяслава, рождённого от Рогнеды. Старинный спор о том, какому князю принадлежит честь основания Владимира-на-Клязьме - Владимиру Святославичу или Владимиру Мономаху, в общем может быть разрешён признанием того, что он основан в XI в., поскольку тот и другой князь жили в этом столетии.

Не позже начала XI в. возник город Владимир Волынский, так как, по летописи, Владимир Святославич посадил в нём на княжение своего сына Всеволода, а об особом княжении во Владимире-на-Клязьме в это время не может быть и речи. Впервые же город Владимир Волынский назван в 1044 г. В 1018 г. назван городВолынь, возникший гораздо раньше. Вероятно, это один из древнейших городов на Руси.

Так прибавляется ещё 6 городов (Витебск, Усвят, Торопец, Владимир Волынский, Волынь и Владимир-на-Клязьме). Таким образом, в XI столетии встречаем 64 новых города, а общее количество русских городов в этот период вместе с более ранними городами может быть исчислено в 89, т. е. близко подходит к сотне».

Не так давно, в связи с крещением Руси, я писал о «цивилизационных ровесниках» Руси - странах, крестившихся примерно в тот же период, что и Русь.

Подступая к вопросу о происхождении русских городов, М. Н. Тихомиров констатирует, что историю Руси целесообразнее рассматривать в контексте истории других европейских стран, сформировавшихся за пределами бывшей Римской империи (германские земли за Рейном и Дунаем, земли западных славян):

«Одиннадцатое столетие является временем развития городов не только на Руси, но и в соседних с ней западных странах, в частности в Польше, Чехии, Восточной и Северной Германии. Исследователь истории немецких городов Г. Белов замечает по этому поводу: «Хотя появление городов в одиннадцатом веке, таким образом, несомненно имеет свою предшествующую историю, но всё-таки в нём есть что-то неожиданное. Несомненно, какие-то особые условия момента способствовали тому, чтобы плод созрел скорее». Итак, развитие городов - явление очень широкого, международного масштаба, интересное не только для историка СССР, но и для каждого занимающегося историей Европы. Оно вызывает тем больший интерес, что русские города появляются и оформляются в торгово-ремесленные центры одновременно с городами Чехии, Польши и Германии, следовательно, идут в ногу с другими странами Европы, развивавшимися на территории, находившейся за пределами Римской империи. И это придаёт особый интерес вопросу о причинах возникновения русских городов и обрастания их посадами в XI-XIII вв. Ведь русские города были новыми поселениями, возникшими вне связи с римскими или какими-либо другими древними городами. История их проходит, можно сказать, перед нашими глазами. Их экономический и общественный строй сложился на Руси самостоятельно, самобытно и всецело принадлежит древнерусской народности».

М. Н. Тихомиров пересмотрел стереотипный взгляд на происхождение русских городов как преимущественно торговых пунктов на больших речных путях («из варяг в греки» и «из варяг в хвалисы»). Многие города, ключевые для ранней истории Руси (IX-XI века) стояли в стороне от днепровского и волжского путей. Хрестаматийные примеры здесь - древнейшие главные города Северо-Восточной Руси, Ростов, Суздаль, Переяславль-Залесский и Юрьев-Польский - стояли вдалеке от Волги и Оки, на «опольях» - островках плодородной полустепи в лесной зоне, или на приозёрных илистых низинах (Неро, Клещино). Зато основанные на берегах великой Волги Тверь, Углич, Ярославль, Кострома, Городец и Нижний Новгород не имели большого значения до середины XIII века. После татарского завоевания, напротив, более молодые поволжские города стали стремительно развиваться, а более древние «опольские» - приходить в упадок. Расцвет же таких городов, как Ярославль, Кострома и Нижний Новгород и вовсе пришёлся уже на раннее Новое время (XVI-XVII века), после формирования централизованного Московского государства.

Тихомиров подчёркивал, что его наблюдения не отрицают существование торговых путей по большим рекам и их значимости вообще, а только оспаривают их решающее значение в истории образования и развития городов, искусственно переносимое из более близких исторических эпох в более ранние. Он усматривал в древнейших русских городах феодальные (в марксистском понимании) центры выделившейся из общества знати («города» в узком смысле слова - крепости-детинцы или кремли) с тянущими к ним ремесленными посадами («подолами»), которые обслуживали обширные сельские земледельческие округи. Именно поэтому на карте древнейшие русские города размещаются отнюдь не вереницами вдоль водных путей, а густыми скоплениями на «остовках» плодородной земли в бескрайнем болотно-лесном «море», каким была когда-то Восточноевропейская равнина. Именно эти «островки» положили начало делению аморфного пространства Средневековой Руси на отдельные «земли» вроде нашей Ростово-Суздальской.

Иначе говоря, в среднем русские предпочитают Наполеона

Мне тут подумалось, что на Руси в то время едва ли различали итальянцев и французов, называя и тех и других фрязями или фрягами (слово восходит к этнониму «франк»).

В целом, исторические связи у России были более тесные с Италией. Обе наши столицы, и Москва (в XV веке), и Санкт-Петербург (в XVIII веке) строились преимущественно итальянскими зодчими. Италия для России, как и для большей части Европы, была школой музыки и живописи. По части политических идей сравнительно короткий период образцом для России служила Франция, скоро уступив место Англии и Германии. И только в быту (первоначально только аристократическом) французы оказали сильное влияние на русских, что на века отразилось в русском языке, наполненном французскими заимствованиями, и тем особым очарованием, которое французская речь до сих пор оказывает на русский слух.

Но даже если уравнять влияние культур обеих стран, у Италии будет та выгода, что она не пыталась захватить Россию военным путём. Даже когда на периферии её исторических земель родился такой человек, которому суждено было воевать с Россией, она уступила этого злого гения Франции. Италия вообще не ассоциируется с военной экспансией. Древняя Римская империя и средневековая Римская церковь были явлениями мирового масштаба, никто никогда не называл их Итальянскими и не считал их чем-то специфически итальянским. Идея единой Италии, зародившаяся в позднем средневековье, но реализованная только в XIX веке, была подчёркнуто антиримской и антипапской. Неслучайно любимым героем Джузеппе Гарибальди был вождь восставших против Рима рабов Спартак, а самой пострадавшей стороной в ходе войн за объединение Италии стало Папское государство, из Римского вынужденное стать Ватиканским. Попытка фашистов реконструировать Римскую империю в XX веке была настолько неудачной, что стала восприниматься как нелепая карикатура, особенно на фоне мрачного величия их немецких союзников. Совсем другое дело «нашествие двунадесяти языков», организованное Францией в 1812 году, ставшее одной из главных мифологем русского национального самосознания, которая нашла своё выражение в самом известном русском эпосе - романе «Война и мир».

Так что я склоняюсь к мысли, что в целом русские больше любят Италию, чем Францию, но, что большинство русских любят обе эти страны и относятся к ним по-особенному - это факт.