В России есть Мемориал - великие, самоотверженные люди, занятые центральными, самыми главными вопросами России https://meduza.io/news/2021/10/15/moskovskaya-politsiya-zablokirovala-sotrudnikov-memoriala-v-ofise-posle-sryva-pokaza-filma-o-golodomore?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

Глядя на Кремль, хочется понять, имеем ли мы дело с «умной» политической силой или с какой-то увеличивающейся в размерах котлетой, которой для того, чтобы быть уважающей себя котлетой, нужно все больше и больше фарша?
Зачем им губить хорошие университеты? Можно подумать так: в ЕУСПб, в Вышке, в Шанинке хорошие общественные науки, все на уровне, а это - матрица. Общественные науки создают язык для описания общественно-политической среды, в которой мы живем и в итоге подводят людей к тому, чтобы к этой среде как-то относиться. Например, относиться критически или частично критически и хотеть что-то исправить. Это делают и марксистская матрица, и институционалистская.
На месте современных общественных наук когда-то был научный коммунизм - нынешним менеджерам достаточно лет - они в этом выросли. Та матрица ставила имеющийся режим во главу угла, она исходила из того, что он лучший. Это была - «научно» построенная система (научно с ее собственной точки зрения), только с недостатками - это если уж критически подходить, когда немножко можно.
А в нынешней жизни получается, что политология и экономика создают такой контекст для российского режима, в котором он выглядит ущербным - это не просто автократия, а еще и кривая, «хуже» эффективных автократий. Все же можно померить - есть данные, значит возможны и сравнения, компаративные исследования. Есть индексы и рейтинги. И эти сравнения все время не в нашу пользу. И поэтому давайте, думают «умные» идеологи, создавать другую матрицу - такую, чтобы имеющийся режим опять был центром и образцом, а для этого нужно переформатировать все лучшие университеты.
Но скорее всего я усложняю. Можно думать и по-другому. Университеты - и организации, которые хоть немного не «свои», привлекают внимание безмозглого фарша своей беззащитностью. У них, с точки зрения, расширяющейся котлеты, плохая крыша. Их можно бить и чем-то там минимально поживиться - и фарш идет туда

Бессилен ли гнев на государство и другие такие непонятные вещи. Аресты, раздача ярлыков и все, что мы видим вокруг все время дают повод для гнева - как и для разговоров о том, как с этой эмоцией справляться. Я вообще привык думать об этом обычным образом - есть чувства, которые скорее отравляют человека внутри, чем меняют ситуацию вовне. Поэтому лучше что-нибудь изменить в мире в лучшую сторону и погасить гнев. И, конечно, есть молитва Нибура (вольно, по памяти: Боже, дай принять то, что я не могу изменить, дай силы изменить то, что могу и мозг, чтобы уметь отличать одного от другого). Есть похожая стоическая идея.
Но тут я увидел стих Уильяма Блейка, который плохо помнил:

I was angry with my friend:
I told my wrath, my wrath did end.
I was angry with my foe:
I told it not, my wrath did grow.

(Перевод Маршака:
В ярость друг меня привёл —
Гнев излил я, гнев прошёл.
Враг обиду мне нанёс —
Я молчал, но гнев мой рос.)

Здесь все понятно, но дальше интереснее. Лирический герой продолжает скрывать гнев на врага, поливать и питать гнев и вот в саду героя вырастает красивое, но ядовитое дерево. Враг, привлечённый видом дерева и его плодов, забирается в сад, съедает красивое яблоко и умирает. Теперь я не знаю, что нужно делать. Может быть нужно ежедневным гневом растить такие деревья. Но как знать, вдруг яблоко съест не враг, а случайный прохожий или кто-то близкий

Это стоит заметить. А ведь это первый случай коллективного иска со стороны жертв и детей жертв советского государства. Истцы потребовали признать незаконным бездействие парламента, не исполняющего решение Конституционного суда РФ, по которому дети репрессированных, родившиеся в лагере или ссылке, имеют право получить жилье там, где семья жила на момент репрессий. Как здорово, что молодые юристы продолжают помогать людям, о которых иначе вообще не было бы слышно

Российские власти используют имеющиеся в их распоряжении СМИ, чтобы присвоить себе эмоции возмущения, гнева, даже ненависти и направлять их — сверху вниз — на выбранные руководством государства мишени.

Для европейского Нового времени была характерна обратная направленность гнева — снизу вверх: «народный гнев» был обращен на монархов и правительства. Хотя образцом здесь служил библейский гнев с самого «верха»: в Библии «гнев» и даже «ярость» — прерогативы Бога. Эти чувства направлены против человеческих грехов, идолопоклонства и непослушания (Втор. 1:34). О грядущих приступах Божьего гнева людям сообщают пророки (Ис. 26:20). Пророки Нового времени — революционеры и политики — стали использовать эти хорошо знакомые европейцам образы как метафоры. Право гневаться вместо Бога получил народ, прегрешения приписывались правителям, в роли справедливого наказания выступала революция https://meduza.io/feature/2021/10/29/zasluzhivaet-li-rossiyskaya-vlast-nashego-gneva

Насколько близко к сердцу нужно принимать несправедливость и жестокость, творящиеся вокруг нас?

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА. 

Российские власти присвоили себе эмоцию гнева и используют его в качестве управленческой технологии, считает Максим Трудолюбов. Именно поэтому многие люди, которые вообще-то недовольны происходящим в стране, не хотят испытывать тех же чувств. Правы ли они в том, что эта эмоция не способна сделать ничего, кроме как отравить изнутри?

https://mdza.io/PjwPW4JBe5Q

Мы обсуждали с одним хорошим юристом - вот тот самый вопрос: ну почему люди не реагируют на репрессии причём репрессии в таких формах, какие даже обсуждать больно. Мой собеседник согласился с версией про усталость от «плохих» новостей (перебор информации, психологический защитный механизм, нехватка концентрации), как и с версией про захват властями (hijack) эмоций возмущения и гнева. Но он добавил еще объяснение: много ужасов происходят в тюрьмах, колониях, а люди склонны отделять себя от тех, кто туда попал. Это «другие», с ними такое может быть, а с гражданами - нет

Впервые с любопытством изучал одну конспирологическую теорию - она про архитектуру, что само по себе удивительно. Оказывается по социальным медиа бродит "альтернативная" история архитектуры, конечно, не имеющая к настоящей истории никакого отношения.

Сторонники этой "истории" уверены, что когда-то, в неопределенном прошлом, существовала технически и эстетически высокоразвитая "империя" под названием Тартария. Это слово в европейском Средневековье и раннем Новом времени обозначало далекие, неизвестные земли от Каспия до границ Китая и Тихого океана. Как топоним Тартария вышла в Европе из употребления по мере изучения реальной географии. Сейчас примерно те же территории называются Евразия. Но изобретателям сегодняшней конспирологической истории понравилось именно то, старое название, возможно, потому что для англоязычного уха она звучит неопределенно таинственно и «мифологично».

Изобретатели Тартарии уверены, что эта империя рухнула в результате какого-то катаклизма, но оставила после себя прекрасную архитектуру. Эту архитектуру конспирологи находят в Америке и в Европе, и в Азии, причем часто только на фотографиях, потому что выбирают здания, которые были снесены. Это «подтверждает» версию о том, что злонамеренные сторонники "современной" - то есть модернистской - архитектуры осознанно избавлялись от древней красоты безликими коробками.

Среди любимых конспирологами зданий - Башня компании Зингер (Singer Tower) в Нью-Йорке и Федеральное знание (Federal Building) в Чикаго. Оба были снесены в 1960-е годы. На месте башни Зингер был построен вот такой модернистский небоскреб, а на месте Федерального корпуса - вот такой.

Жертвой воинствующего модернизма конспирологи считают и разрушенный союзниками Дрезден, и вообще много что. Архитектурный журналист Оуэн Хетерли пишет, что вообще-то странно, что сторонники Тартарии не включили в свои перечни московские высотки - они в их эстетику вписываются идеально. Волна модернистской перестройки, прокатившаяся по всему миру после Второй мировой войны была всеобщей, коснулась всех по обе стороны Железного занавеса. Если игнорировать историю, то начать подозревать тут всемирный заговор не сложно

На конные статуи в центре Петербурга надели варежки. Участников акции задержали и увезли в полицию

«Утеплить» попытались и конные статуи Аничковом мосту, но кто-то из очевидцев вызвал полицию. Прибывшие сотрудники правоохранительных органов задержали трех человек — пытавшихся надеть варежки на копыта, а также третьего участника акции, который снимал происходящее на видео.

В полиции участники акции  объяснили, что надели варежки на статуи потому что памятникам тоже может быть холодно. И чтобы напомнить жителям Петербурга, что нужно теплее одеваться, так как приближаются холода.

https://mdza.io/Tsg9v6vsE40

​​Жилье и труд: как относиться к удаленной работе?

В новом выпуске подкаста Sapere Aude говорим с журналистом и публицистом Максимом Трудолюбовым о том, как пандемия изменила наш образ жизни. Работа вне дома - это не норма, а стечение обстоятельств, если оценивать с дистанции в несколько столетий. Удаленка, то есть ситуация, когда быт и труд были соединены, существовала в доиндустриальную эпоху. И теперь эти времена возвращаются, уверен наш гость.

Пришло время понять, что это означает для нас и для гражданского общества? То есть как это влияет на наши возможности объединяться и достигать общих целей.
 
Слушайте разговор на платформах:
Apple Podcasts  https://apple.co/3q7ybtq
Castbox  https://bit.ly/3q4y4Pb
Google Podcasts  https://bit.ly/3nURR0R
Яндекс-музыка https://bit.ly/3020eQ9
Spotify https://spoti.fi/3kqEhBB

Слово и дело. Дело Сергея Зуева - одно из таких «процессов», которые становятся политическими вехами. Сейчас мы довольно много, хотя не все, знаем про дела Калви, Серебренникова, Дмитриева (и те, что были до них). Со временем внутренние механизмы этих историй становятся известны - хотя бы частично. И выясняется, что где-то в начале может находиться личный или деловой конфликт. Это знание как будто мешает рассматривать эти репрессии как «процессы» в их советском значении - как собственно осуществление политики. «Дела» (шахтинское дело, московские процессы и т д), а не съезды и лозунги, были вехами советской истории. В наше время, в отличие от советского, журналисты могут узнать подоплеку очередного дела. Например, узнать, что дело Зуева и Раковой как-то связано с конфликтом вокруг рынка учебников и тем самым как будто снизить уровень политизированности этой истории. Но это знание не должно мешать видеть все упомянутые дела - Калви, Серебренников и много других - именно как показательные политические процессы. Понятно, что все друзья Зуева, кто вообще мог, уже достучались до высоких знакомых в администрации, наверняка и до ее руководства. Но процесс только набирает обороты, а значит он уже политический и его завязка не так важна. Механизм возникновения этих процессов не похож на советский, но с советскими их сближает то, что они становятся публичными актами утверждения господства. Это настоящий язык власти, ведь это не слова, а дела - то есть «дела»

Государство действует так, как будто виноваты не те, кто управляет историей и переписывает ее, а те, кто ее изучают и распространяют знания (не госчиновники, а Мемориал), не те, кто совершает преступления, а те, кто их раскрывает (не госслужащие и силовики, а журналисты-расследователи, «пробивщики», которые продают данные биллингов), не те, кто ломает российское образование, а те, кто его создают (не госчиновники, а Сергей Зуев). Это только из самого нового.

Если посмотреть на действия российских властей, то видно, насколько богатый и разнообразный репертуар вождистских и популистских технологий задействован для удержания власти в России. Здесь и прямая, поверх всех представительных органов, связь лидера с народом («прямые линии» президента Путина — символ этого подхода), и приоритет единства нации, и отказ от сдержек и противовесов, и культивация национальных обид, и отказ от ясной социально-экономической программы, и напоминания о великих победах, и перевод критического внимания общества — чувств возмущения и гнева — с высокопоставленных чиновников на их «врагов» из числа активистов и СМИ

Музей истории ГУЛАГа опубликовал в своем инстаграме заявление в защиту общества "Мемориал" (признано иноагентом) от уничтожения силовиками. "Генпрокуратура подала иск о ликвидации Международного Мемориала, а Мосгорпрокуратура в тот же день – о ликвидации Правозащитного центра «Мемориал» (ПЦ Мемориал).

Музей истории ГУЛАГа много лет сотрудничает с Мемориалом и с большим уважением относится к работе коллег по сохранению памяти о жертвах массовых репрессий. Мы очень озабочены сложившейся ситуацией и надеемся на то, что справедливость и здравый смысл восторжествуют", - говорится в заявлении.

На фото: правозащитник и общественный деятель Арсений Борисович Рогинский (1946–2017), многолетний председатель правления общества «Мемориал».

Письма не ведут прямо к отмене решений властей, но помогают увидеть, что в России есть сообщества, которые живы и активны. Вот есть сообщество образовательных и просветительских проектов

Максим Трудолюбов — о том, как атака на главную правозащитную организацию связана с внешней политикой

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА

Угроза уничтожить «Мемориал»* воспринимается как тяжелый удар сразу и по правам человека в сегодняшней России, и по свободному разговору о страшных событиях прошлого, вину за которые несет государство.

Общество, у которого есть организация, подобная «Мемориалу», и общество, у которого такой организации нет, — это общества, находящиеся на разных этапах взросления. Российское общество взрослое. Пока. Но политическому руководству России нет дела до зрелости общества. Для игроков из Кремля «Мемориал» — самая известная в Германии российская организация. И по этой причине — один из инструментов воздействия на немецких и европейских политиков. Это одна из болевых точек, и если на нее можно надавить — значит, нужно надавить.

Максим Трудолюбов — о том, как российское государство играет в войну и мир.

*Объявлен в России «иностранным агентом»

https://mdza.io/kO0bWMfqHaA

Тридцать лет назад многие считали свободу неизбежной - как будто бы отсутствие тирании и есть свобода. Но выяснилось, что свободу нужно конструировать и строить. Kirill Rogov - о ловушках и драмах либерализации, вообще обо всем, без чего демократия не выживет. Сходите!

Путин подтверждает версию (см. ниже) про негативную стратегию конфликта: "В последнее время предупреждения России все-таки «производят определенный эффект».
«Известное напряжение там все-таки возникло. <…> Нужно, чтобы это состояние у них сохранялось как можно дольше, чтобы им в голову не пришло устраивать нам на наших западных рубежах какой-нибудь ненужный нам конфликт". То есть это планируется - навсегда.

Вот версия, о которой я писал на днях: Россия глубоко интегрирована в мировую экономику как покупатель промышленных товаров и продуктов высоких технологий. Российское общество и политические лидеры страны в личном качестве зависят от иностранной финансовой, правовой и цифровой инфраструктуры. Там их активы и семьи. Настаивать на независимости и лидерстве в международных отношениях в таком положении трудно.
Поскольку добиваться "уважения" с помощью позитивных козырей — например, экономического веса и влияния — не удается, они задействуют негативные, так или иначе связанные с конфликтами.

При таком подходе оружием или инструментом конфликта может стать вообще все, что вызывает болезненную реакцию у «оппонентов-партнеров» - беженцы, преследования "агентов" и т.п

Рад за Николая Эппле и хорошую книжку https://www.tg-me.com/nieundwieder/208

Ликвидируя Мемориал, российское государство стремится ликвидировать завязку собственной истории. Современное гражданское общество, для которого Мемориал - одна из основ, появлось раньше нынешнего государства. В конце 1980 - начале 90-х была короткая, но важная полоса, когда общество - и прежде всего Мемориал - уже было, а государства РФ еще не было. У общества уже была субъектность, а у государства были только развалившиеся советские институты.

Лидеры общественного мнения тех времен помогали формированию государства, иногда и служили ему - в то время проницаемость этих разделений была высокая. Многие тогда верили, что ключевыми ценностями нового общественного устройства будут защита прав на жизнь, свободу, неприкосновенность частной сферы, уважение к человеческому достоинству. Тогда, вероятно, можно было представить себе такую РФ и это наверное даже не звучало дикой фантазией. Это было бы естественно для бывшей тоталитарной страны, всех своих побед добивавшейся ценой пренебрежения жизнью и достоинством человека. Все бомбы и ракеты были оплачены именно этой валютой.

Мемориал занимается именно этой валютой - возвращением ценности достоинства человека. Благодаря Мемориалу те, чьими жизнями и достоинством был оплачен СССР, поднимаются из пыли и возвращаются хотя бы в виде имен. Для такой страны как РФ это самое осмысленное общее дело. И эта работа не закончена. Путин и его коллеги, представители государства, которое младше гражданского общества, пытаюстя эту работу прекратить, по сути, лишая общество общего дела. Неудивительно, что Путину и его коллегам так важна их ревизия истории. У них принципиальное расхождение с Мемориалом в самой основе - в вопросе о достоинстве. Решение государства (отдельного от государства суда в любом случае нет) о ликвидиция Мемориала, это еще один шаг в фундаментальном пересмотре не просто отношения к истории, но отношения к человеку. Ликвидируя Мемориал, государство утверждает сейчас, что достоинство человека - разменная монета, им можно было платить за бомбы, ракеты и прочее раньше, можно и сейчас.

Я давно ничего не писал - не получалось. Но это слишком важно, чтобы не заметить