​​Первой девушкой-татаркой, которая поступила в Казанский университет была Амина Мухитдинова (1893-1944)

Дочь казанского муллы, Амина окончила Мариинскую Женскую гимназию с золотой медалью и в 1915 гг. поступила в Казанский университет. Это был первый год, когда женщины в империи получили возможность учиться наравне с мужчинами. Правда, лишь в нескольких университетах и не на всех специальностях. Как и большинство девушек, Амина поступила на медицинский факультет, но через год перевелась на юридический. В истории Императорского Казанского университета она была единственной студенткой, которая изучала право.

После революции 1917 гг. Амина Мухитдинова окончила факультет общественных наук уже в новом советском ВУЗе. К тому времени она уже публиковала статьи в газетах и давала частные уроки, чтобы заработать.

В СССР ей удалось построить карьеру, не смотря на происхождение из семьи священнослужителей. Амина Фасыховна была заместителем комиссара юстиций в ТАССР, заместителем прокурора Крымской республики и членом коллегии Верховного суда РСФСР.

В фондах научной библиотеки им. Н.И.Лобачевского хранится фотография Амины Мухитдиновой, которую мы почистили от шумов с помощью нейросети.

​​Иногда стоит соглашаться на неожиданные предложения. Хороший пример – история Николая Зинина

Он поступил в Императорский Казанский университет в 1830 г. Изучал математику, физику и астрономию. По астрономии он и написал свою первую научную работу. После Николай давал частные уроки детям попечителя учебного округа, а потом наконец-то получил должность в университете – вести лекции… по физике. Вроде, неплохо. Да, не астрономия, но молодой адъюнкт хорошо себя показал. Ему было только 22, а он уже преподавал аналитическую механику, гидростатику и гидравлику. Пришло время выбирать тему диссертации.

И тут к Зинину обратился ректор университета Николай Лобачевский с предложением – преподавать химию. С этим предметом в университете были большие проблемы. Новая лаборатория только строилась, лекторы менялись почти каждый год, практические исследования не велись. И, да, Зинин проявил себя как математик, как астроном и физик. Но нужен был химик. Николай согласился и в 1835 г. начал вести занятия, а в 1836 г. защитил магистерскую диссертацию.

Через 8 лет, в 1842 г. Николай Зинин синтезирует в лаборатории анилин – главный компонент промышленных красителей. И навсегда впишет своё имя в историю мировой химии.

И, да, роскошные усы!

На сайте «Университет во времени» вы выложили сразу несколько книг про Николая Зинина из фондов Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского.

Бородин А.П. "Николай Николаевич Зинин: воспоминания о нем и биографический очерк", 1880.

Меншуткин Б. Н. "Николай Николаевич Зинин: его жизнь и научная деятельность", 1922.

Андрусев М.М. "Н. Н. Зинин, В. В. Марковников: выдающиеся русские химики-органики XIX века: пособие для учащихся", 1977.

​​Экзамен длиной в 18 дней
Как стать магистром в Российской империи?

Вчера мы писали про химика Николая Николаевича Зинина. Вот ещё один интересный момент из его биографии. В апреле 1835 г. он должен был сдавать экзамен на степень магистра физико-математических наук. 17 апреля было устное испытание – 18 вопросов по чистой математике, на следующий день – письменный. Ответ Зинин писал семь дней и занял он 12,5 листов. 26 апреля – устный экзамен по прикладной математике на 10 вопросов. Потом ещё три дня – письменный ответ. Потом ещё 9 вопросов по химии и письменный ответ, над которым претендент работал пять дней. Причём, ответ Зинин писал не у себя дома, а под наблюдением представителя университета.

Думаю все читатели, кто сдавал недавно магистерские экзамены, сейчас, мягко говоря, удивились. Дело в том, что ученая степень магистра в XIX в. сопоставима с современным кандидатом наук. Сразу после её получения можно уже начинать писать докторскую диссертацию. Магистры в Российской империи – это люди, которые уже точно решили связать свою жизнь с наукой и работать на кафедре. И требования к ним были соответствующие.

​​2 июня 1912 г. прошли выпускные экзамены в частной женской гимназии А.И. Котовой в г.Казани. Курс окончили 39 воспитанниц. Шесть получили звание «домашней наставницы», остальные – «домашней учительницы». А в чём разница?

Российские дворяне и духовенство часто выбирали для своих детей обучение на дому. Одни жили за городом. Другие боялись, что одноклассники испортят их сыновей. Сначала заниматься воспитанием барчат мог в общем-то, кто угодно. Главное – показать главе семьи свои таланты. Но в 1843 г. появился строгий регламент.

Нужно было отучиться семь лет в гимназии, а затем ещё год-полтора в дополнительном классе, где углубленно изучали русскую словесность, математику, историю, географию, немецкий и французский языки, а ещё написать выпускную работу по педагогике. Только после этого человек получал звание домашнего учителя/учительницы. Лучшим воспитанникам по окончанию курса вручали золотые и серебряные медали и звание «домашнего наставника». Их услуги ценились больше.

Полной свободы домашние учителя и наставники не имели. Они подчинялись директору училищ того региона, где работали. Каждый год они должны были готовить отчёты о своей работе с детьми и присылать письма с отзывами от работодателей. Но были и свои плюсы. Домашние учителя не платили подушный оклад - самый главный налог в империи. Если учитель отработал больше 20 лет, то он и его семья могли рассчитывать на пенсию из казны. А через 25 лет работы наставница или учительница, воспитавшая трёх учеников, могла получить содержание в доме призрения бедных девиц благородного звания. В общем, вроде, ты и фрилансер, а, вроде, и на государственной службе.

Заметку с результатами экзаменов в женских гимназиях мы обнаружили в газете «Казанский телеграф». Полный выпуск за 2 июня 1912 г. опубликован на нашем сайте.

​​Снимок сделан в Казани в 1895 г. В центре – Николай Бауман, студент Ветеринарного института. Через пять лет в 1900 г. он познакомился с Владимиром Лениным и стал его близким другом. Среди партийцев Бауман получил кличку «Грач» за то, что легко пересекал границу. Несколько лет он привозил в империю запрещенную газету «Искра». С 1903 г. Николай Бауман был уже главой Московского отделения фракции большевиков. Но закончилась его история внезапно – в 1905 г. на демонстрации Баумана ударил трубой по голове то ли дворник, то ли рабочий. И, да, Московский государственный технический университет назван как раз в честь Николая.

В черном двубортном пиджаке рядом с Бауманом сидит его однокашник по ветеринарному институту Владимир Гаврилович Сущинский. А с другой стороны – в сером университетском мундире с петлицами на воротнике – студент-медик Анатолий Александрович Шамаев. После революции он работал врачом-терапевтом в Одессе.

Сегодня оригинал фотокарточки хранится в фондах Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского. А мы для вас отретушировали её с помощью нейросети Stable Diffusion.

​​Студенты по ту сторону

Эту открытку начала XX века прислала в Казанский университет Вера Тимофеевна Оболенская. Она поступила на физико-математический факультет Императорского Казанского университета в 1916 году. Изучала химию. Но в годы гражданской войны покинула город и окончила обучение уже в Ростове. Работала в Москве учительницей математики. А в 1960-е гг. она решила поделиться своими воспоминаниями и прислала в Казань несколько длинных писем. Мы сейчас их расшифровываем.

Но почему эта открытка? На ней изображена Азимовская мечеть. Вера Тимофеевна пишет, что на первом этаже маленького дома (в правой части кадра) студенты снимали жильё. Арендовали не квартиры, а комнатки и жили по двое-трое.

Интересно, что в XIX веке Казань чётко делилась на русскую и татарскую части. Татарская слобода - левая часть города на карте, вдоль берега Волги. Именно там, вдали от центра стоит Азимовская мечеть. Конечно, граница районов не была строгой. Жители свободно через неё проходили. Но всё же селиться предпочитали в у «своих». Студенты были исключением. Из-за репутации им не сдавали комнаты в купеческой центральной части города. А доходные дома севернее центра были переполнены, да и попросту пугали самих новичков. Вот и получилось, что спокойнее, комфортнее и проще всего студентам было поселиться в татарской части города.

Оригинал открытки и письма В.Т. Оболенской уже опубликованы на нашем сайте.

В фондах Научной библиотеки им.Н.И.Лобачевского хранятся два письма студентки Императорского Казанского университета Веры Тимофеевной Оболенской. В них она вспоминает о своей учёбе накануне и после революции 1917 г.

Сегодня мы публикуем первое письмо от 17 января 1962 г. О студенческих сходках, профессорах, похоронах и Казани.

https://telegra.ph/Universitet-v-1916-1919-Vospominaniya-Obolenskoj-06-26

​​Кровавые сухарики

Одной из главных городских легенд в Российской империи XIX – начала XX века были кровавые ритуалы, которые якобы совершали евреи и сектанты-христиане. Люди передавали друг другу истории о том, как иноверцы крадут детей из православных семей и используют их кровь в жутких обрядах, пьют её и добавляют в тесто. Слухи вызывали настоящую панику, случались погромы, горожане устраивали самосуд. Следователям было трудно убедить общественность в лживости этих обвинений. Иногда получалось. Так в 1913 году присяжные оправдали Менахема Бейлиса, которому вменяли убийство ради крови.

В общем, тема была болезненная. Профессор судебной медицины Императорского Казанского университета Иван Михайлович Гвоздев описал один случай из своей практики, связанный с «кровавым наветом». В 1880-х гг. из города Симбирска (сегодня – Ульяновск) в университет прислали сухарики и изюм, который использовали для причастия некие «сектанты». Был задан вопрос: есть ли в еде следы крови? Задача, вообще, нетривиальная. Кровь ведь по легенде добавляли в тесто перед выпечкой. Профессору Гвоздеву пришлось испечь два образца хлеба: в один он добавил кровь с водой, второй – контрольный. Но быстро определить разницу профессор не смог. Внезапно Гвоздева вызвали в Судебную палату. Вместо благодарности за помощь он получил выговор за медлительность. И тут сложно сказать, почему так произошло. Возможно, чиновники в Симбирске уже всё решили и не ожидали от профессора такого серьёзного подхода. Ведь и многие образованные люди, чиновники, полицейские и судьи верили в кровавый навет. А, может, наоборот, порядочный следователь переживал за обвиняемого и торопил казанских ученых.

Мы не знаем, чем закончилось то дело. Гвоздев вспоминает кровавые сухарики, когда рассказывает о сложных взаимоотношениях полиции и судебных медиков в конце XIX в. Узнать об этом подробнее вы можете из его книги «Краткий очерк 30-летней судебно-медицинской и профессорской деятельности в Казани» на нашем сайте.

​​Один пожар. Одна рукопись. Два доктора?

В современных фильмах есть такой жанр – «найденная плёнка», а в прошлом были популярны рассказы и романы, стилизованные под «найденные рукописи». Автор якобы находил чей-то дневник или письмо, добавлял к нему небольшое вступление и публиковал. Часто в таких текстах использовали приём «ненадёжный рассказчик». Вымышленный автор болел или был не в своём уме, писал текст на старости лет или просто в расстроенных чувствах. Это позволяло настоящему автору свободнее излагать свои мысли. Ведь, если читателю что-то покажется недостоверным или возмутительным… ничего страшного. Просто таков уж был характер таинственного автора дневника/письма/рукописи.

Казанский профессор-медик Евмений Аристов в середине XIX в. на собрании Общества любителей отечественной словесности прочитал рассказ «Из портфеля доктора». В начале он сделал пространное пояснение, мол, текст этот Аристов нашёл в городе после большого пожара в августе 1842 года. Ураганный ветер буквально принёс в руки врача тетрадку (да, да, так всё и было), которая оказалась, так уж совпало, дневником другого врача. Евмений Филиппович дневник прочитал и нашёл интересным. Позднее рассказ «Из портфеля доктора» опубликовали.

О чём этот текст? Это что-то вроде стендапа о нелегкой судьбе провинциального доктора, анонимный автор жалуется на то, как медицинское образование изменило его взгляд на мир, хандрит, вспоминает студенческие годы. Полный текст «Из портфеля доктора» есть на нашем сайте.

​​Как я провёл это

В июле 1912 года четверо студентов Санкт-петербургского психоневрологического института на лодке прибыли в Саратов. Молодые люди путешествовали по Волге уже третий месяц. Стартовали они 2 мая из города Вышний Волочёк и направлялись в Астрахань. По дороге студенты проводили археологические исследования, собирали народные сказания, делали фотографии. В день они проходили на вёслах 32-35 км. Ночевали на стоянках рыбаков, сами ловили сетью рыбу на обед. Денег с собой у ребят практически не было. Иногда помогали знакомые. После Астрахани студенты планировали отправиться на Кавказ.

Новость об этом путешествии можно найти в газете «Казанский телеграф» от 7 июля 1912 года. Там же указаны и имена студентов: Е.И. Тимченко, Е.И. Щолкунов, Л.И. Никольский, В.Г. Степанов. Полный выпуск газеты можно посмотреть на нашем сайте.

А что вы успели сделать за первый летний месяц?

​​6 тысяч километров под вашу ответственность

Российская империя была разделена на учебные округа. В каждом – свой университет. Попечитель учебного округа и его помощники должны были заниматься всем, что связано с образованием на территории округа: открывать гимназии, следить за работой учителей сельских школ, контролировать качество питания учеников и пр. Насколько это было сложно? Казанскому попечителю точно не позавидуешь. Ведь Казанский учебный округ многие годы был самым большим в стране. Насколько?

Появился он одновременно с остальными в 1803 г. В его состав включили 13 губерний. Границы округов постоянно менялись. И вот в 1823 году губерний было уже 15, плюс две области. Чтобы вам было понятнее, 1-я Тифлисская мужская гимназия в Грузии и Иркутская гимназия на Дальнем Востоке подчинялись попечителю Казанского учебного округа. Даже сегодня расстояние между Тбилиси (Тифлисом) и Иркутском –6000 километров. Если ехать по новым трассам, которых не было в XIX веке. 200 лет назад путешествие из конца в конец Казанского учебного округа занимало до нескольких месяцев. И часто важные новости от директоров и педагогов приходили в Казань с большой задержкой.

А полный список губерний, которые относились к Казанскому учебному округу в 1824 г. выглядит так: Казанская, Вятская, Пермская, Нижегородская, Саратовская, Астраханская, Пензенская, Тамбовская, Оренбургская, Симбирская, Иркутская, Тобольская, Томская, Грузинская, Енисейская, Омская область и Кавказская область.

​​Первая девушка-мусульманка окончила Высшие женские медицинские курсы в Санкт-Петербурге летом 1914 г.

Об этом можно узнать из газеты «Казанский телеграф» от 11 июля. Выпускница – уроженка Казани по имени Софья Юнусовна Агеева (Кулахметьева). Софья родилась в небогатой семье, в гимназии не училась и самостоятельно подготовилась к экзамену на аттестат зрелости. И благодаря этому у неё появилась возможность учиться в столице. После получения диплома Софья вернулась в Казань и стала работать среди мусульман. Но о каких конкретно «курсах» идёт речь в заметке?

Мы проверили. Личное дело Софьи Агеевой сегодня хранится в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга (Фонд 436. Опись 4. Дело 86). Документы этого фонда относятся к работе Санкт-Петербургского (Петроградского) женского медицинского института. Это было частное учебное заведение. Срок обучения – пять лет. Выпускницы получали звание женщины-врача, могли вести частную практику и работать в клиниках. В общем, институт давал полноценное высшее образование.

А полный номер «Казанского телеграфа» от 11 июля 1914 года уже доступен на нашем сайте.

​​Повторяем московский стритфуд 1810-х гг.

Мы уже пару раз рассказывали о том, что ели студенты в губернской Казани (здесь и здесь). А в других городах? Эраст Петрович Янишевский в мемуарах писал, что в 1811 году его отец поступил в Императорский Московский университет. Финансовое положение семьи было затруднительным, поэтому: «он отец рассказывал, что зачастую всю его пищу составляли одни гречневики, которые он покупал у разносчиков на несколько копеек».

Гречневики (грешники, гречишники, черепенники) – это, как не сложно догадаться, блюдо из гречневой крупы. Есть много рецептов, включая кондитерские сладкие или гречневики-запеканки с мясом. Нас интересует самый бюджетный вариант, который в Российской империи можно было купить на улице. Выглядели они как небольшие брикетики гречневой массы, которые торговец при покупателе обжаривал на растительном масле. Причём такие постные гречневики продавали вплоть до начала XX века.

Мы сделали следующим образом. Отварили рассыпчатой гречки (стакан крупы на 3 стакана воды). Посолили, поперчили, добавили 3 столовые ложки муки и 4 яйца. Постелили пергамент на противень и размазали по нему гречневую массу. Сделали два варианта – потолще (1,5 см) и совсем тонкие. Противень поставили в духовку, разогретую до 120 градусов, на 20-30 минут, чтобы масса просохла. Затем дали ей остыть и нарезали на бруски. Можно дать им постоять ночь, чтобы масса схватилась. А потом каждый кусок обжарили с двух сторон до корочки.

Получилось неплохо. Нам больше понравился вариант толщиной меньше сантиметра. Эдакие гречневые хлебцы, которые действительно удобно есть на ходу. Но прямо скажем, не изысканная кухня. Вообще, гречневики традиционно подавали к супам вместо хлеба.

А чем вы питались на первом курсе университета? Я вот ел красную консервированную фасоль, батоны и самые дешёвые сладкие рулеты.

Полный текст мемуаров казанского профессора-математика Э.П. Янишевского доступен на нашем сайте.

​​Скубенты-поджигатели

В Российской империи города регулярно и страшно горели. Конечно, каждый пожар сопровождался самыми разными слухами. Об одном из них в мемуарах вспоминает Зоя Беляева дочь профессора-филолога Дмитрия Фёдоровича Беляева. Семья профессора жила в Казани, отец преподавал в Императорском университете. В 1890-х гг., когда Зоя была ещё подростком, у неё произошёл странный разговор с кухаркой.

«эта кухарка, понизив голос, сообщила мне, что «слышно, люди говорят, – скоры по городу красного петуха пустят..» – «Какого петуха!» удивилась я. «Известно какого: город с четырёх концов подожгут..». – «Кто подожжёт?» спросила я сохнущим от ужаса языком. «Известно кто: скубенты..». «Какие скубенты?» «Ну да те, что в Бога не веруют..». «Да зачем же поджигать?» «Супротив царя значит..».

Девочка очень испугалась и хотела расспросить мать, но кухарка сразу предупредила: «вы только барышня, мамаше не говорите, она меня заругает».

Конечно заругает. Ведь хозяйка дома, мать Зои, была супругой профессора. А «скубенты» (иногда ещё говорили «штуденты») – это «студенты». И за такие сплетни, порочащие честь университета, прислуга могла и работу потерять. Но история очень показательная. Сегодня у нас нет ни одного источника, который говорил бы о попытках или даже планах студентов сжечь город ради… зачем им вообще его сжигать?! Абсолютная нелепица. Гораздо реалистичнее выглядит другая версия, которую сама Зоя Беляева приводит дальше по тексту: часто пожары случались, когда домовладелец решал получить страховку и сам устраивал поджог. Но в народе чего только не говорили о воспитанниках университета.

Мемуары Зои Дмитриевны сегодня хранятся в отделе рукописей и редких книг Научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского. И скоро мы их полностью оцифруем.