Чем бы все ни кончилось, выглядит это так себе. И я не о Зеленском. Пока он держится молодцом, учитывая обстоятельства. Я про Европу. Картина называется «Ходоки у Трампа». Пока что я вижу, как Трамп объясняет этому странному сборищу президентов и премьер-министров, кто в этом Овальном кабинете самый большой Ху.

На этот раз никто не совершил ошибки и не вышел из комнаты (Овального кабинета), хлопнув дверью. Все уже поняли, что в этой «избушке на лужайке» шуметь - себе дороже. Только спасибо, только в реверансе, а все фиги – в кармане. Я думаю, русские князья про Орду промеж себя так же толковали.
 
Я тоже не совершил ошибки и, в отличие от прошлой пятницы, не стал ждать развязки. Пошел спать, но утро не стало мудренее. Впрочем, мне легче, я не разочарован, потому что никогда и не очаровывался. Все идет своим путем и, если с Трампом ничего не случится (все под Богом), то война к концу года может и истечь (не прекратиться, не закончиться, а именно истечь по причине иссякания сил).
 
Обе стороны давно напоминают гладиаторов из какого-то древнего боевика, которые лежат на арене и из последних сил как в замедленной съемке наносят удары друг другу. А кругом беснуется публика, и все пальцы – вниз. Но вдруг император поднимает голову и показывает всем большой палец вверх.  Ну вот этот большой палец мы вчера и увидели.
 
Внешнее сходство с Аляской очень большое. Публичные результаты мизерны. Все официальные заявления сориентированы исключительно на свою аудиторию. Главное, что всех по-прежнему беспокоит, как в этой ситуации не выглядеть слабым. На этом фоне Трамп смотрится действительно как политический Гулливер в стране лилипутов – его волнует только как выглядеть сильным.
 
Но внутренности, похоже, не пустые. Трамп прожал таки свою первоначальную формулу. Сначала приспустил амбции Путина, теперь ломает Зеленского. Много разговоров о том, где Трамп уступил Путину. Мы видим изменение позиции по разделу территорий (поддерживает, пусть и не в полном объеме) и по отказу от идеи перемирия в пользу мирного договора (полностью перешел на сторону Путина). Но мы молчим о том, где Путин уступил Трампу.
 
А уступки Путина более чем существенны, и сейчас, похоже, это подтверждается. Главных два: Путин признает субъектность Украины за пределами той ее части, которую собирается оккупировать. И самое главное, он готов обсуждать гарантии безопасности этой оставшейся части.
 
Исчез вдруг куда-то один народ, исчезла денацификация, десатанизация и самое главное – демилитаризация. Задвинуты претензии на контроль над всей Украиной через какого-нибудь Чука и Гека. Это сущностные подвижки. Да, конечно, хотелось бы большего, и чтобы «землю грыз зубами», но на это пока, увы, не навоевали. Тем не менее, не игнорировать изменения позиции Москвы было бы опрометчиво.
 
В обмен Путин хочет от Зеленского сакральной жертвы – ритуального шага, который обрисовал бы его (Путина) профиль как победителя в этой войне. Таким ритуальным действием для Путина является вывод ВСУ со всей территории Донецкой области. Должен заметить, что чисто военное значение укреплений в районе Славянска и Краматорска сильно переоценено (не линия Мажино, да и ту немцы обошли стороной). Как экономический трофей и как территория для России это ничто.
 
В перспективе весь Донбасс для Путина – хроническая политическая мигрень. Так что речь идет исключительно о символическом требовании, что-то вроде гражданской казни с ломанием шпаги над головой. Это может быть убийственно для Зеленского, но не убийственно для Украины. Если сопоставить рядом отказ от притязаний на всю Украину, пусть и временный (мы-то знаем, что ничего не бывает более постоянного, чем временное) с требованием совершения этого символического жеста, то баланс явно не в пользу Путина.
 
Все это теперь окончательно сгружено на Зеленского. Там много вариантов развития событий, но первая глава дописана. Начинается новое повествование.

Разбор прошлого - страшно увлекательное занятие, но всех интересует будущее.
 
Что мы имеем в качестве исходных посылок для его анализа:
1)  Путин может вести войну, но с каждым днем она все меньше в радость – есть мотивация выскочить.
2)  Трампу в Москве не верят и в Трампа не верят тоже, но понимают уникальность момента и боятся упустить шанс – есть мотивация действовать быстро.
3)  На Аляске между Трампом и Путиным было установлено то, что называется химией человеческих отношений – это хорошая смазка для быстрого продвижения.
4)  Взаимная нелюбовь как к Зеленскому, так и к европейцам также является хорошим дополнительным стимулом для сближения Путина и Трампа.
 
Где есть согласие:
1)  Трамп снял вопрос о прекращении огня.
2)   Путин снял вопрос о демилитаризации Украины.
3)  Трамп снял вопрос о вступлении в НАТО.
4)   Путин согласился на внеблоковую военную помощь (масштаб уточняется, иностранные контингенты войск, на мой взгляд, пока под большим вопросом).
 
Где осталась серая зона разногласий?
1)  Раздел Украины – по линии соприкосновения или по путинским хотелкам? Для Путина важны одновременно три цели: весь Донбасс как плацдарм для возможной будущей агрессии, как символическое завершение войны и как символическое унижение Зеленского. Трампу ничего этого не надо.
2)  Статус Крыма и статус остальных оккупированных территорий – признание или режим израильских поселений. Путину важно признание, Трамп колеблется.
3)  Статус русского языка и РПЦ – надо ли это формализовать или проще решить по понятиям? Трампу это все равно, но в вопросе церкви он Путину сочувствует.
4)  Судьба Зеленского - несмотря на обоюдное желание убрать Зеленского, взаимопонимания по вопросу о том, как это лучше сделать, нет.

Трамп и Путин нацелены на «нормализацию», но за счет Украины. При этом Трамп не хочет брать на себя ответственность за провал, поэтому формально присоединится к переговорам на высшем уровне только в случае достижения между Путиным и Зеленским базовых договоренностей по «серой зоне». Но неформально он будет продолжать давить на обе стороны, однако сейчас в основном на Зеленского, шантажируя его прекращением поддержки со стороны США.
 
Зеленский зажат между Трампом и деградацией фронта. У него нет столько времени, сколько у Путина. Он элементарно не успевает подвести Путина к «мобилизационной ситуации» раньше, чем фронт посыпется. Хотя, конечно, соревнование идет ноздря в ноздрю. В какой-то точке Зеленский вынужден будет все-таки «открыть карты». И я не вижу в этом сейчас проблемы. Проблема возникнет, если он упустит момент и откроет карты слишком поздно, когда выяснится, что он за этим столом уже один.
 
Путин, имея фору во времени приблизительно в год, от базовых требований не отступит, но Зеленскому подыграет из «уважения» к Трампу. Он наберет «по сусекам» из пяти оккупированных областей (Херсонской, Запорожской, Николевской, Сумской и Харьковской) «нарезку» из не очень нужных ему земель, равных по размеру запрошенной части Донбасса, и представит раздел как обмен. Неважно, что меняться будет «твое на твое».
 
Мне трудно влезть в голову Зеленского, но, если на Кремль не упадет метеорит и европейцы не решат воевать (вероятность одинакова), то полагаю, что Зеленский примет это предложение, от которого нельзя отказаться. В этом случае Европа выйдет на мирный трек с перспективой вернуться из горячей фазы войны обратно в гибридную войну до конца года.

Москва внимательно следит за реакцией на ее действия в рамках политики «сближения» на российско-американском треке и старается не допустить, чтобы ее позицию интерпретировали чересчур вольнодумно и чтобы не протаскивали в приоткрывшиеся ворота всяческие «европейские хотелки».
 
Для этого у Москвы есть «багор и ведро», то есть Лавров и ТАСС, всегда готовые напомнить миру о том, что такое традиции советской дипломатии, восходящие к Молотову и Громыко (я, конечно, предпочел бы Горчакова, но с этим пока туго). Именно в этом ключе следует воспринимать последние заявления Лаврова, где он сделал «осаже» всем тем, кто посчитал, что после Аляски позиция Кремля претерпела какие-то существенные изменения.
 
Отнюдь. Из заявлений Лаврова следует, что никакого «особого уважения» Путин к Трампу не проявил, а «каким он был (питерским пацаном), таким и остался». Главное в сказанном Лавровым сводится к тому, что Россия ни на йоту не отъехала от своих требований, изложенных в стамбульском протоколе 2022 года, в том числе по демилитаризации Украины. По крайней мере, так это можно понять.
 
Если это действительно так, то это естественным образом сводит все усилия по деэскалации на нет и превращает переговорный процесс Трампа в одну большую «Панаму», при помощи которой Москва хочет потянуть время, внести раскол в ряды своих противников, притормозить военную помощь Украине,  создавая тем самым максимально благоприятные условия для своей армии «на земле», чтобы она как можно быстрее чисто военными средствами достигла первоначальных целей войны. Остроумно, но рискованно.
 
Есть две возможные интерпретации слов Лаврова. Мягкая: он просто дает понять, но не очень удачно, что, если Европа будет «наглеть», то Кремль может просто сдать назад. Жесткая: Путин решил сыграть с Трампом в ту же игру, в которую Зеленский сыграл с ним самим в Париже еще до пандемии: сымитировать согласие на смягчение позиции, а когда Трамп увязнет в переговорах, сделать вид, что его неправильно поняли.
 
Если речь идет о втором, то надо понять – это игра Путина или Лаврова?  Второе маловероятно, конечно, но всякое бывает. Плюс просто случаются и ошибки (тогда они будут Лаврову дорого стоить). Но если первое, то Путин играет с огнем. Уязвленный и униженный в глазах Европы и собственной электоральной базы Трамп непредсказуем и очень опасен.
 
Впрочем, мне кажется, в Вашингтоне что-то в этом роде подозревают и поэтому так гонят лошадей, не желая растягивать процесс даже на месяц. Так что Путину придется в течение пары недель прояснить, кто из двоих блефует: он или Лавров?

В продолжение темы. О Кремле, как о смоковнице, можно судить только по плодам. Пока плоды не вызрели, остаётся лишь строить версии и сценарии. Нынешний всплеск дипломатической активности можно интерпретировать двояко: как «стратегию выхода» и как «операцию прикрытия». Каких-то точных критериев, позволяющих выделить один из этих сценариев как доминирующий, в моем распоряжении нет. Оба возможны.
 
В первом случае в Кремле осознают стратегическую тупиковость ситуации, в которую завел страну режим, и начинают искать комфортный для себя выход из войны. Во втором случае в Кремле не происходит никаких переоценок стратегии, но идет активный поиск тактических приемов и уловок, позволяющих эффективно довести первоначальный план войны до конца и достигнуть ранее намеченных целей.
 
В первом случае дипломатические усилия – это самостоятельный «второй фронт», на котором Путин предполагает «капитализировать» войну, «откэшиться» (хотя бы в виде признания Крыма российским и закрепления за собой де-факто Донбасса и сухопутного коридора в тот же Крым) и выйти из этого опасного бизнеса. Во-втором – дипломатия играет роль отвлекающего маневра в рамках «большой войны».
 
Я уверен, что в Кремле есть сторонники как первого, так и второго подходов, которые «вдувают Путину в уши» свои нарративы. В голову Путина не влезешь, и поэтому достоверно сказать, к какому из них он лично склоняется, я не берусь. Но есть индикатор, от которого может сильно зависеть, на какую чашу весов он в конечном счете бросит свою личную, решающую гирьку.
 
Таким индикатором является, на мой взгляд, персональное истинное отношение Путина к Трампу и его оценка Трампа. Тут возможны варианты, как говорится. Одно дело, если Путин рассматривает Трампа как «полезный бульдозер», с помощью которого можно снести ненавистные Кремлю леволиберальные нарративы и сформировать в Европе новый «священный  союз». Совсем другое дело, если Трампа рассматривают в Кремле как «полезного идиота».
 
Нельзя исключить, - и для этого существует немало индикаторов, - что никакого искреннего доверия к Трампу в Кремле не испытывают. Более того, оценивая тенденции развития внутриполитической ситуации в США, не очень верят и в его перспективы, делая традиционную ставку на гражданский конфликт и грядущий хаос. В этом случае Трамп с его метаниями переходит в представлениях Кремля из разряда «политических тяжеловесов» в разряд тех самых «полезных идиотов», которых так любили на заре советской власти большевики и которым «с три короба наврёшь - и делай с ним, что хошь».
 
Для меня лично второй случай представляется крайне взрывоопасным, так как рано или поздно это истинное отношение вылезет наружу и создаст конфликтную ситуацию такого уровня, который, несмотря на весь наш богатый опыт последних лет, нам даже и не снился. Мыльный пузырь «спецдипломатии» лопнет в одночасье, и даже хуже того – в этот момент выяснится, что он был совсем не мыльный.
 
Амбре от всей этой истории с челночными визитами Уиткоффа и пионерским энтузиазмом Дмитриева будет таким, что нам лучше бы пока верить в первую версию, что все это делается искренне в расчете на полезное сотрудничество с Трампом. И, тем не менее, пока нам это достоверно знать не дано, и раньше, чем мы увидим согласованный между Путиным и Зеленским документ, мы ничего толком не поймем. Но самое главное, что и Трамп до последнего момента не поймет, кто он в глазах Кремля: «полезный бульдозер» или все-таки «полезный идиот».

Кладу слоями. Утром - Путин, вечером – Трамп. Привыкаю к новому стилю. Нахожу много сходства. Оба общаются с верноподанной массой без какого-либо намека на равенство. Оба – иконы, оба – формируют вокруг себя патриархальную среду.  И я вдруг подумал, что, если бы Сталин жил в нашу эпоху, то его почетный титул, безусловно, был бы несколько скорректирован: «крёстный отец нации».

В отличие от равнодушной к человеческим страстям природы, человек обладает свободой воли, которая присуща как отдельному индивиду, так и сообществам разного уровня. Этот дар (не будем углябляться в вопрос – чей?) позволяет человеку отклоняться от траектории, прочерченной простым механическим сочетанием стихийных сил, и тем самым резко менять курс истории, уводя его надолго в сторону от наезженной колеи. Вот и сегодня, пытаясь разобраться в происходящем, надо четко различать, где траектория, намеченная пунктиром, а где свободная воля, воздействующая на эту траекторию как магнит на пучок электронов.
 
Объективная траектория понятна и печальна. Она ведет к завершению войны в течение нескольких месяцев (максимум года) путем сложного компромисса между глобальными игроками и их прокси, который в качестве системообразующего элемента содержит раздел Украины и признание за Россией в той или иной форме прав на оккупированные ею территории. Это не суть компромисса, но его оселок, на который должно быть нанизано все остальное. Но люди, обладающие свободой воли, сопротивляются этому сценарию, и при определенных обстоятельствах их усилия способны эту траекторию изменить или, по крайней мере, сильно замедлить движение по ней.
 
Имя того человека, воля которого легла поперек траектории, мы все хорошо знаем, – его зовут Владимир Зеленский. Я не вижу принципиальных перемен в стратегии Зеленского с момента его скандальной встречи с Трампом в Овальном кабинете. Она по-прежнему состоит в том, чтобы любой ценой сорвать сделку Путина и Трампа. Костюм и хорошие манеры не в счет.
 
Тактика Зеленского несложна – имитировать миротворческую активность, не соглашаясь с базовыми требованиями Путина, но выдвигать многочисленные встречные инициативы, абсолютно неприемлемые для Путина как по содержанию, так и особенно по форме. Так, любое «промежуточное» соглашение Путина с Трампом выворачивается публично наизнанку как личное требование Зеленского к Путину «с позиции силы», что делает его реализацию невозможной.
 
Возьмем в качестве примера позицию о прямых переговорах с Путиным. Зеленский в этом вопросе проделал фантастическую эволюцию от наложения на себя самого законодательного запрета на встречи с Путиным (который так и не снят) до публичного ультиматума Путину с требованием немедленно встретиться, которое публично подается в дворовой стилистике: «Выйдем, поговорим!». Тем временем война продолжается своим чередом, приближаясь к той критической точке, где Трамп либо должен будет вмешаться, либо все рухнет.
 
На чем строится расчет? На том, что у Трампа не выдержат нервы, и под давлением общественного мнения внутри страны плюс под внешним давлением европейцев он должен будет стать Байденом нашего времени. Если говорить более конкретно, то расчет строится на том, что Трамп не сможет себе позволить допустить тотального поражения Украины и, если фронт будет разваливаться и возникнет угроза Киеву, он вынужден будет предпринять что-то экстраординарное, чтобы остановить своего «друга Путина».
 
Нельзя сказать, чтобы этот план, пусть и рискованный, совсем не имел шансов на успех. Положение Трампа тоже непростое. Но надо знать и Трампа.  Во-первых, вполне может и допустить. А во-вторых, может сыграть на опережение, публично предъявив Зеленскому свой собственный ультиматум в ближайшие две недели. Так или иначе, но Зеленский выбрал игру на предельных ставках – победа или бескомпромиссное тотальное поражение. И это тот самый субъективный фактор, который может ломать исторический тренд.
 
О вытекающих из этого выбора сценариях, а также о том, что ждет Россию, мы поговорили более подробно на очередной «Пастуховской кухне».
 
 https://youtu.be/cCuefYxQW3o?si=Lb0Rg8JMLdNX-mxE
 

Я не хотел писать про Маркова, посчитав его иноагентство сильно переоцененной новостью. Ну - один из примеров случайных жертв «дружественного огня» в эпоху террора. То ли еще будет, ой-ой-ой. Но количество язвительных комментариев и конспирологических версий за сутки достигло критического предела и способно взорвать любой мозг. В такой ситуации требуются пояснения.
 
Случай Маркова предельно прост и в то же время показателен. Его иноагентство – это лакмусовая бумажка, которая показывает степень депрессии Кремля в связи с первым серьезным поражением от Турции в южном мягком подбрюшье России. Парадоксальным образом разворот Азербайджана на 180 градусов от России, - вполне ожидаемый и предсказуемый (я писал об этом еще лет десять тому назад), - стал для Кремля абсолютной неожиданностью, и поэтому был воспринят чересчур эмоционально как «предательство». А «предатели» - они не только для ФБК самые нелюбимые герои. Тут у них с Кремлем полное ценностное единодушие: с врагами борются, предателей уничтожают.
 
Ситуационно Азербайджан вдруг стал самой недружественной из всех недружественных стран. Это произошло так быстро, что большинство допущенных к столу служивых людей и просто челяди не успели сориентироваться. Никто не понял, что это уже не «серая», а «красная» зона. На этом только что погорел Гусман. Вот теперь - Марков.
 
Ситуацию усугубило то, что контакты с «алиевскими» традиционно были зоной ответственности «патрушевских». Ну, просто в силу исторически сложившихся связей, корнями уходящих к временам работы Алиева-старшего в КГБ СССР. Поэтому уход Алиева-младшего сразу в сторону Турции, Израиля и США выглядит в их глазах как тройное мегапредательство среди «своих». А мы еще по Скрипалю помним, что на наказание таких «перебежчиков» Кремль не жалеет никаких ресурсов.  
 
Марков –  лишь мелкая деталь общей эпической картины, масштаб которой нам еще только предстоит осознать. Он мелкая сошка, опалившая крылышки, пролетая над огнем. Но он даже сам не осознает пока, что летел над реактором Чернобыльской АЭС, а не над свечкой у алтаря. Кстати, выбор орудия наказания тоже объясним: списки иноагентов формируют и контролируют те же «патрушевские» - что было под рукой, туда и засунули.
 
Ну, а то, что его не отмыли (и полагаю, долго теперь не отмоют), тоже объяснимо. Учитывая токсичность и болезненность темы, никто всерьез связываться не будет. Это не «баг», как он сам думает, а системная «фича». Впрочем, сам виноват: политолог он, в конце концов, или нет? Мог и должен был если не понять, то прочувствовать и глубину кризиса, и токсичность темы. Не «съехал» с темы вовремя – ничего уже не попишешь. У лейтенанта Шмидта было 33 сына-иноагента. 32 умных, американских, и один – азербайджанский…

Когда пазл почти сложился, выяснилось, что несколько центральных фрагментов оказались нестандартными, и что без обрезания с помощью ножниц его в принципе невозможно сложить. Это я, если что, об оценке «мирного процесса» с участием России и Украины.
 
«Экспертное сообщество» сейчас колеблется вместе с генеральной линией переговорного процесса, как пена в проруби. Сейчас в проруби наблюдается отлив энтузиазма: снова пишут, что у Путина-Зеленского (ненужное зачеркнуть) нет намерения прекращать войну, и весь переговорный процесс – спектакль (или по-новому – фейк-ньюз).
 
На мой взгляд, это неточное описание сложившихся реалий. А на самом деле все стороны хотят мира и только мира, но на своих условиях. Путин хочет мира на условиях сдачи всего Донбасса и признания, как минимум, аннексии Крыма (это то, что на поверхности). Зеленский готов на заморозку конфликта по действующей линии фронта с приданием завоеванным Россией территориям статуса временно оккупированных. В этой асимметрии конечных требований сегодня как раз и наблюдается главный затырк.
 
С одной стороны, кажется, что никакого прогресса нет, так как позиции выглядят несовместимыми друг с другом. С другой стороны, если посмотреть на ситуацию в ретроспективе, то невозможно не заметить гигантской дистанции, разделяющей сегодняшнюю позицию сторон от той, которую они занимали еще полгода назад.
 
Полгода назад предметом дискуссии была не переговорная формула, а сама возможность переговоров. Стороны отрицали саму принципиальную возможность разговаривать друг с другом (Зеленский даже закрепил отказ от переговоров с Путиным законодательно). Сейчас Зеленский требует переговоров с Путиным, а Путин, по крайней мере, допускает такую возможность.
 
Еще год назад обе стороны отрицали саму возможность обсуждения прекращения огня, рассматривая такой вариант в контексте недопустимого предоставления форы другой стороне с целью перегруппировки сил и подготовки нового витка обострения военных действий. Потом поочередно сначала Россия предлагала прекращение огня, а Украина отказывалась, а потом Украина предлагала его же, а Россия отказывалась. Теперь обе стороны, в принципе, готовы обсуждать параметры мира, не выдвигая прекращение огня в качестве предварительного условия.
Итог – стороны готовы к переговорам, но не готовы завершить их компромиссом. Есть инструмент (Трамп в кустах), но нет нот, по которым пианист мог бы сыграть на нем что-то иное, кроме блокадной симфонии Шостаковича. Ситуация диалектическая: с одной стороны, к решению уравнения мы не придвинулись ни на шаг, с другой – уравнение предельно упростилось до (Z + P) в Трампе.
 
Можно ли считать это прогрессом? До некоторой степени да, так как в упрощенном виде уравнение становится более понятным. Намечается и способ его решения – обнуление. То есть оно решится довольно быстро в тот момент, когда спорить будет не о чем: либо Россия потерпит стратегическое поражение на Донбассе, либо Путин не мытьем, так катаньем захватит его оставшуюся часть. Второе выглядит пока более вероятным, но кто ж его знает, Киев тоже за три дня собирались брать.
 
Самым предсказуемым результатом текущего цикла войны является ее краткосрочное продолжение. Трамп может дать некоторое время сторонам, чтобы они показали, на что способны. При этом надо иметь в виду, что надавить существенным образом на Россию, чтобы получить немедленный или хотя бы быстрый результат он не в состоянии, а на Украину – может. Весь вопрос в том, захочет ли, и насколько вообще ему нужен быстрый результат.

Те, кто давно меня читают, знают мою привязанность к доморощенной псевдотеории «силовых циклов» России – высчитанных мной эмпирически странных двенадцатилетних периодов поочередного доминирования армии и спецслужб в политической жизни коммунистической и посткоммунистической России (желающие могут подробнее прочитать это в моей книге «Как переучредить Россию?»). Чтобы не утомлять никого повторами, скажу только, что, если 1917 – 1929 годы считать первым циклом, в котором доминировала армия, то как раз на рубеже 2025 – 2026 годов должна произойти очередная смена цикла, когда армия должна уступить место ФСБ.
 
В общем, выглядит все пока очень похоже.  Война, начатая в 2013 году, последовательно выдвигала на первый план военных. Их роль в окружении Путина усиливалась. Во многих политических решениях, например, таких, как присоединение Крыма, органы военной разведки, по мнению многих экспертов, сыграли весьма существенную роль. Может быть, даже большую, чем ФСБ. Для меня в этом вопросе показательным и интересным был доклад Центра «Досье», посвященный деятельности ГРУ (ГУ) Генштаба России:
https://gru.dossier.center/
Армия стала распоряжаться гигантскими ресурсами. Еще больше ресурсов стало тратиться в интересах армии (прежде всего - в «оборонке»). От былой армейской маргинализации в 90-е простыл и след.
 
Но к 2025 году ситуация стала достаточно резко меняться. Трудно сказать, что было большим триггером – бунт Пригожина, вскрывший косвенно политическую неблагонадежность армии, или неконтролируемый рост военных расходов, резко контрастирующий с весьма скромными успехами армии на фронтах войны в Украине. Так или иначе, армия получила несколько существенных политических пощечин, «архитекторов» которых следует искать в спецслужбах. Это и аресты генералов из окружения Шойгу, и отдельно стоящее уголовное дело, сфабрикованное против любимца армии генерала Попова, это, в конце концов, и плотная опека ГРУ со стороны военной контразведки ФСБ (если опираться на все тот же доклад Центра «Досье»).
 
Но все это лишь прелюдия к тому, чего следует ожидать в будущем, особенно в случае, если военный конфликт начнет затухать. Много говорят о проблеме утилизации «возвращенцев» с войны, которые принесут в жизнь российской глубинки свой ПТСР. Гораздо большую угрозу будет представлять офицерский корпус с его «измененным самосознанием». Очень трудно представить себе, что российское офицерство будет психологически готово к тому, что с наступлением паузы в войне ему придется «откатиться» на те же второразрядные политические позиции в общественной и государственной жизни, которые оно занимало до войны.
 
И это еще не принимая в расчет то, что у «человека с ружьем» может быть (и наверняка будет) свой особый взгляд на итоги войны, на соответствие потерь приобретениям, на эффективность военно-политического менеджмента и на справедливость распределения «наград». Боюсь, что их взгляды сильно не совпадут с официальной позицией Кремля, что сильно усугубит и без того непростую ситуацию.
 
Какой может быть ответ? – Традиционный: «переложиться» на ходу на другую «силовую ногу». На мой взгляд, усиление роли ФСБ как институции, влияющей на политический курс Кремля, является практически неизбежным следствием завершения или даже просто приостановки войны. Казалось бы, куда больше. Но, во-первых, в этом вопросе всегда есть куда и больше, и, главное, дальше.  А во-вторых, мы смотрим не на «абсолютные» показатели, а на «относительные» - сравнивая с влиянием армии на эти же процессы.
 
Чего можно ждать от нового «чекистского» цикла? Как ни странно, чего угодно. У него в анамнезе был, конечно, «большой террор» 1929-1941 годов и «малый террор» 2001-2013 годов, но были и «Оттепель» 1956-го и «Перестройка» 1989-го. Так что я не стал бы спешить с прогнозами.
 

Вдруг вспомнился старый одесский анекдот про черную и белую полосу. Там один еврей жаловался другому на жизнь, а тот в ответ его утешал, естественно, и говорил, что надо потерпеть, что, мол, бывает так в жизни, что есть черная полоса, а есть белая, и надо просто подождать. Через год встречаются, и «утешенный» бросается в объятия «утешавшему» и кричит: «Как ты был прав, как был прав! Оказывается, то была белая полоса!»
 
Это я к тому, что, прочитав о предложении правительства выйти из конвенции против пыток, я в первую очередь подумал о том, что все, что было до сих пор в российских тюрьмах, СИЗО и полицейских участках, в подвалах и зинданах, - то была «белая полоса». Мы-то думали, что это были пытки, а это, оказывается, были всего лишь предварительные ласки. Настоящие пытки-то, оказывается, были запрещены. Вот оно как выходит.  

Несмотря на то, что на Аляске между Трампом и Путиным возникла качественная «химия» человеческих отношений, никакого существенного «физического» продолжения эта история пока не имеет и может не иметь в будущем. Требование Путина о «добровольной сдаче территорий» в сложившихся обстоятельствах превращает эту «химию» в сомнительно пахнущие «химикалии».
 
Понимает ли это Путин? Думаю, да. Понимает ли Трамп? Думаю, тоже да. Поэтому никакого обеда и не было – костер развели, но каши не сварили. Оба при этом продолжают играть в дружбу и взаимопонимание. Оба надеются, что проблему удастся решить за счет третьей стороны – Зеленского. Оба пока не могут себе это позволить.
 
Трамп держит паузу, предоставляя Путину возможность «проявить себя в деле» и взять, наконец, самому то, что он просит ему подарить. Путин выдерживает паузу, предоставляя Трампу возможность «догрызть» Зеленского в схватке бульдогов под ковром.
 
Зеленский сейчас выглядит главным препятствием для сговора Путина с Трампом. Но я бы не стал и упрощать ситуацию и сводить все к личности Зеленского. Воля Зеленского сегодня – это воля Украины (каким бы спорным ни казалось это утверждение).
 
По этому поводу мне вдруг вспомнилось, как в раннем детстве в школьной библиотеке мне попалась какая-то проходная детская книжонка на историческую тему. Что-то про Киевскую русь и викингов. Там я впервые прочел про берсерков – мифологических викингов, впадающих перед боем в состоянии неистовства и не испытывающих боли. Именно таким мне представляется сегодня украинское общество. Нет, я достаточно хорошо осведомлен о том, что оно разное, и разные люди испытывают внутри него по одиночке всю гамму разнообразных человеческих чувств. Но как единый многоголовый субъект, формирующий то, что называется политической волей народа, - это берсерк, полный ярости и ненависти. В этом состоянии он добровольно не примет никаких компромиссов.
 
Это, пожалуй, и есть то главное, что мы должны держать в прицеле, рассуждая о перспективах войны или мира между Россией и Украиной. Всякий раз, когда мы исходим из соображений рационального характера, мы будем допускать ошибку, так как украинское общество не готово, да и вряд ли способно исходить в своих действиях и решениях из рациональных предпосылок.
 
Когда Трамп пытается убедить Украину в том, что у нее на руках «плохие карты», он не принимает в расчет то, что в Украине давно воюют, не заглядывая в карты. Впрочем, мы все грешны, а не только Трамп. Американцы делают свои прогнозы от возможного (а как же, ведь политика – это искусство возможного), но украинцы привыкли к политике от невозможного. Сегодня чудо – это необходимое и достаточное основание для принятия политических решений в Украине, и с этим всем придется считаться.
 
Проблема для Трампа и Путина, вполне понявших друг друга, состоит в том, что какие-либо компромиссные решения, ведущие к прекращению войны, станут возможными для украинцев только при одном условии: если фатальное обрушение фронта УЖЕ состоится. УГРОЗА фатального обрушения фронта в  атмосфере ожидания чуда не работает как фактор, влияющий на принятие решений, так как никакая угроза не воспринимается обществом в качестве реальной.
 
Сейчас вопрос о мире решается не «добрым словом» Трампа, а тем, приложит ли он к «слову» пистолет – то есть рискнет ли выдвинуть Украине достаточно подлый ультиматум, лишив ее полностью поддержки, или все-таки не рискнет. Без этого «пистолета» Украина сама по себе на предложенные условия не согласится. Если Зеленский вдруг изменит свою позицию, для меня это будет означать, что «пистолет» придвинули к виску.
 

В какой-то момент я понял: все делается из любви к русскому слову, к родной речи, ради ее совершествования, перестройки языка, модернизации его метафорического ряда. Иноагентство лоялиста Маркова, угроза иноагентством депутату Иванову, - все это лишь для того, чтобы язык обогатился новым идеоматическим оборотом: «Бей ЧУЖИХ, чтобы СВОИ боялись». Близок, близок тот великий день, когда армия фанатов «Единой России» поймет, наконец, для кого на самом деле писались те замечательные законы, за которые голосовала их партия.

Какие развилки нас ждут на пути к миру в Украине?
Конспирологический пост в 3-х частях.
 
Начало. Продолжение см. в двух следующих постах.
 
Я исхожу из того, что есть две позиции, с которых Россия не сдвинется, не претерпев военно-политического поражения (то есть разгрома на фронте или революции): не согласится на перемирие без мирного договора и не откажется от претензий на весь Донбасс. Собственно, это было доведено до Трампа на Аляске и, как говорится, принято к сведению.
 
Первый акт Марлезонского балета.
 
Соответственно первая развилка – это все-таки разрешение территориального спора. Здесь я вижу два сценария:
 
Базовый сценарий 1. Самый тоскливый и наиболее вероятный.
 
Война перекатывается через осень. Россия жмет, Украина сопротивляется и по возможности контратакует. Через год либо кто-то из двоих обрушился, либо Аляска 2.0 и возвращение к компромиссу, но уже на каких-то других, еще более замысловатых условиях.
 
Базовый сценарий 2. Самый оптимистический, но наименее вероятный.
 
Под давлением Трампа стороны решают сократить дистанцию на один ход. Зеленский принимает сдачу всего Донбасса, а Путин позаботится о том, чтобы сформировать достойный земельный обменный фонд, чтобы все это выглядело как равная СДЕЛКА. В этом случае открывается определенное окно возможностей для приостановки войны. Об условиях, при которых Зеленский и в его лице Украина могут согласиться на этот сценарий, я писал в предыдущем посту, поэтому повторяться не буду.
 
Конец первой части. Продолжение в 2-х следующих постах

Вторая часть. Начало в предыдущем посте.
 
Второй акт Марлезонского балета.
 
Если на первой развилке вопрос разрешается в пользу «обмена территориями», то переговорный процесс оказывается перед новой развилкой, на которой главный вопрос  - это таки вопрос о гарантиях безопасности. Здесь тоже две развилки:
 
Сценарий 1. Путин достает из сундука потрепанную ксерокопию стамбульских соглашений 2022 года и  затягивает свою лебединую песню о демилитаризации Украины, ну или того лучше – о ее денацификации. На этой арии опера превращается в оперетту и весь процесс заходит в тупик. В этом случае все возвращается к первому базовому сценарию – война продолжается.
 
Сценарий 2. Путин забывает про стамбульский папирус и переходит к обсуждению приемлемых для него «гарантий» более-менее продолжительного мира для  сохранившей независимость Украины. В этом случае переговорный процесс двигается дальше, и даже появляется свет в конце тоннеля.  
 
Третий акт Марлезонского балета.
 
Если Путин отвязывается от Стамбула, то мирный процесс оказывается на новой развилке, где главный вопрос – присутствие иностранных войск в Украине.
 
Сценарий 1. Украина настаивает на обязательном присутствии войск хотя бы некоторых стран НАТО в Украине в качестве сдерживающего фактора. Россия никогда на это не согласится. Переговорный процесс заходит в тупик, все возвращается к первому базовому сценарию – война продолжается.
 
Сценарий 2. Украина отходит от концепции ввода войск стран НАТО на свою территорию в качестве главной гарантии безопасности. В этом случае мирный процесс продолжается и переходит в плоскость обсуждения конкретных проблем.
 
Четвертый акт Марлезонского балета.
 
Если Украина отказывается от идеи размещения иностранных войск стран НАТО (пусть и не под эгидой НАТО) на своей территории, то возможны два сценария решения вопроса о гарантиях безопасности:
 
Сценарий 1. Основной и, по сути, единственной гарантией остаются дееспособные ВСУ, которые получают современные вооружения из Америки на европейские деньги. Поверх этого подписывается усовершенствованный «Будапештский протокол» (предложение Мелони), в соответствии с которым избранные страны предоставляют Украине гарантии, аналогичные 5 статье Договора о создании НАТО, но без принятия Украины в НАТО.
 
Сценарий 2. Он мало чем, как ни странно, отличается от «Сценария 1». В  дополнение ко всему, что есть там, он все-таки содержит элемент «миротворческих сил». Но, чтобы этот элемент устроил Москву, эти силы должны действовать под эгидой ООН, и, помимо войск «недружественных стран», включать военные контингенты из дружественных стран. Страна «первого клика» - естественно, Китай.
 
Конец второй части. Окончание в следующем посте.

Третья часть. Окончание поста.
 
Если дело в дискуссии дойдет до этой развилки, шансы на успешный итог переговорного процесса резко возрастут, так как два этих сценария, в отличие от предыдущих, не являются антагонистическими. Связано это с тем, что тема «гарантий безопасности» является в значительной степени спекулятивной.
 
Даже символическое (другого не будет) присутствие иностранных войск на территории Украины, не говоря уже о любых юридических договорах, серьезным препятствием для агрессии не является. Такой гарантией могут быть только собственная готовность Украины к новой войне и реальная готовность «вписаться» за Украину «в моменте» нескольких крупных держав (как это сделали Байден и Джонсон три года назад). Все остальное от лукавого.
 
Но есть нюансы. Что-то подсказывает мне, что обе воюющие стороны на самом деле понимают, на чем зиждется реальная безопасность, и поэтому перевод дискуссии в плоскость «гарантий безопасности» - это во многом  способ отвлечь внимание от дискуссии по другим вопросам.
 
Зеленскому, как и Путину, нужна понятная и яркая упаковка, в которую можно завернуть “мир”, выставив его на продажу украинскому обществу. И если для Путина такой упаковкой является “весь Донбасс”, то для Зеленского, похоже, ею являются “иностранные военные”.
 
Принимая последнее обстоятельство во внимание, можно предположить, что при условии успешного прохождения всех сущностных развилок на финальной стадии переговорного процесса все упрется в поиск устраивающей обе стороны формулы символического привлечения “третьей стороны” к обеспечению режима прекращения огня.
 
Поскольку “согласие есть продукт при полном непротивлении сторон”, то проигнорировать невозможность для Путина публично признать, что итогом войны является вход военных контингентов стран НАТО в Украину (против чего боролись – на то и напоролись), то придется замаскировать их присутствие. Проще всего это сделать, если привлечь к этому благому делу Китай и прилепить лейбл ООН. Именно поэтому я полагаю, что из двух сценариев, - простого и сложного, - второй, сложный имеет больше шансов на реализацию.
 
В этом случае, став к концу поста отвязным конспирологом, можно предположить, что первоначальные 50 дней Трампа, привязывавшие конец ультиматума к торжествам в Пекине и сериям международных встреч вокруг этих эпохальных торжеств, были неслучайны. Я, конечно, удивлюсь, но не упаду в обморок, если Путин и Зеленский встретятся в Пекине под крылом “дяди Си”.
 
Что меня действительно поразит, так это если во время их встречи из стены (разумеется, китайской) в комнату войдет “дядя Сэм” – Трамп…

Канцлер Мерц с немецкой прямолинейностью сказал то, что все подразумевали с самого начала, но не хотели произносить вслух: «Встреча президента Зеленского и президента Путина не состоится». Кто бы сомневался….
 
Смысл пасов, которые делали Путин и Зеленский под контролем Трампа, состоял не в том, чтобы встречаться (они оба этого не хотят), а в том, чтобы уйти подальше от первоначальной позиции, исключающей такую встречу в принципе. Это сделано – теперь оба заявляют, что готовы встречаться.
 
Я не думаю, что встреча тет-а-тет – рабочая идея. И дело не только в уровне личной непереносимости, который действительно «зашкаливает». Дело в том, что этим двоим между собой совершенно нечего обсуждать. Им каждому по отдельности есть что обсудить с Трампом или, в крайнем случае, с Си.
 
Если они там договорятся, то единственное, что от них можно ожидать, это то, что они молча без пожатия рук в присутствии одного или нескольких гарантов подпишут заранее согласованный документ (если не попытаются кинуть друг друга в последнюю минуту). Друг с другом они не договорятся ни о чем.
 
Разговор о встрече на двоих нужен Трампу, чтобы потянуть время и замаскировать (хотя бы временно) тот факт, что ни на Аляске, ни в Вашингтоне пазл сложить не удалось. Через какое-то время, когда Путин и Зеленский разочаруют Трампа в очередной раз и не встретятся, память и об Аляске, и о встрече в Белом доме затрется и быльем порастет.
 
Ну или если что-то выгорит, то Трамп вернется к первоначальной версии встречи на троих (или вообще на четверых - с Си).

Это война, во-первых, гражданская. Во-вторых, империалистическая. В-третьих, идеологическая. Но гражданская в первую очередь. Отсюда и масштаб жертв. Ее надо ставить в один ряд не с русско-японской или советско-финской, а между мировыми войнами и большевистской революцией.
 
Гражданской эта война является сразу по трем осям: это продолжение “полураспада” советской империи, это внешнее проявление внутренней гражданской войны в России и это часть общего и для России, и для Украины раскола общества на сторонников модернизации и адептов архаизации.
 
Эта война навсегда останется одной из самых мрачных страниц русской истории именно в силу гигантского контраста между ничтожностью ее надуманных исторических целей и ужасающими людскими потерями. Есть жертвенность вдохновляющая, а есть – придавливающая к земле. Жертвы этой войны никого ни на что никогда не вдохновят, какие бы извращенные политические и медийные технологии ни были применены, чтобы доказать обратное.
 
Все это мы не могли не обсудить между собой на “Пастуховской кухне”, упершись в немыслимую цифру потерь убитыми на войне россиян, опубликованную в медиа.
 
https://youtu.be/sHKN8NqdXFw?si=a6kRkX8IuPe5d0pO

Политическое урегулирование украинского кризиса протекает в двух контурах: внешнем, где единственная и главная цель субъектов этого урегулирования состоит в том, чтобы достичь такого результата, который убедил бы собственную аудиторию в том, что «противник капитулировал», и внутреннем, где цель сводится к тому, чтобы достичь лучшего из возможных при сложившихся обстоятельствах результата.
 
Во внутреннем контуре поведение Путина подчинено необходимости показать, что «цели СВО» достигнуты, Зеленскому соответственно надо показать, что Путин принял решение (не важно - какое) под давлением (мир с позиций силы), а Трампу – что Америка всем рулит.
 
В этой парадигме и высказываются сегодня политические лидеры России, Украины и США. Единственный вывод, который мы из этого можем сделать, состоит в том, что ни одному этому высказыванию верить нельзя. Они отражают позиционирование каждого из лидеров по отношению к собственной аудитории, но не в отношении друг друга. А ведь реальная дискуссия идет именно в том внутреннем контуре, где аудитории нет…
 
Проблема не в том, что, оставаясь в позиции внешнего наблюдателя, мы сильно ограничены в возможности делать какие-либо адекватные выводы о том, как развивается переговорный процесс, потому что не можем пробиться сквозь бесполезный для анализа внешний контур, в то время как о том, что происходит во внутреннем контуре, мы можем либо судить по сомнительным утечкам, либо заниматься реконструкцией (моделированием) того, что там могло бы на самом деле происходить.  
 
Проблема в увеличивающемся разрыве между тем, что происходит во внешнем и во внутреннем контурах. То, что обсуждается в кулуарах, и то, что презентуется аудитории (чтоб не «обрадовались» раньше времени), все дальше расходится между собой, и соединить эти контуры воедино, сохранив политическое лицо, скоро станет практически невозможно.
 
Путин прекрасно мониторирует ситуацию, спуская время от времени Лаврова с поводка, но, если после всех лавровских ультиматумов, допустим, результатом «сделки» окажется всего лишь присоединение к России двух экономически депрессивных регионов (Крым и так все уже давно считали в России «своим»), то продать её зет-сообществу будет непросто. То же касается и Зеленского: одно дело - продекламировать с  трибун «Владимир, подлый трус, выходи!» и совсем другое - прийти после этого к хорошо разогретой публике и сказать: мы согласились на территориальный размен при минимальных гарантиях со стороны Запада». Упс…
 
В этом разрыве я вижу сейчас все большую угрозу мирному процессу. Когда они там о чем-то все-таки договорятся в своем внутреннем круге, вдруг выяснится, что пробиться через внешний контур эти договоренности не имеют никакой возможности. Публика окажется подготовлена к совершенно другому и не сможет принять реальность такой, какой она есть.
 
 

Путин в Китае, подобно герою Никиты Михалкова, выглядит «своим среди чужих» (впрочем, обратное тоже верно, так как в Европе он - «чужой среди своих»). Дело не в том, что Россия пошла на Юг, хотя логичней было бы оставаться на Севере. Дело в том, что Путин пытается изобразить дело так, что он и есть Юг, а он – не он. Чтобы убедиться в этом, достаточно глянуть на протокольное фото (Лукашенко не в счет, он тут пролётом). Хотя можно было и просто в зеркало посмотреть.
 
Россия, заискивая, ломится туда, где ее не ждут, где ей никогда не будет доверия, где она всегда будет на вторых ролях, даже стоя в одной шеренге с другими сателлитами Китая. В подобных случаях обычно лучше дружить, соблюдая дистанцию, чем пытаться сойти за своего парня. Россия вряд ли найдет себе здесь достойное место  - ведь перебежчиков не любят нигде. А она – перебежчик, который приехал «на Юга» с «Северов» в краткосрочный исторический отпуск.