В любом учрежденье,
          куда ни препожалуйте,
слышен
    ладоней скрип:
это
  при помощи
        рукопожатий
люди
   разносят грипп.

Владимир #Маяковский, «Глупая история»

Если забыли или не знали: Маяковский страдал мизофобией, то есть панически боялся заразиться инфекцией.

А какие страхи есть у вас, дорогие читатели?

Русский поэт говорит на грузинском

Отец — казак, мать — украинка, первый язык — грузинский. Вот в таком межкультурном дискурсе ковалась личность Владимира Маяковского.

Кстати, кроме грузинского, Маяковский иностранных языков не знал. Но, может, среди нас найдутся полиглоты?

Пишите в комментариях, на скольких и каких иностранных языках вы читаете художественную литературу!
#маяковский

Маяковский устроил побег из тюрьмы

Юный Владимир Маяковский симпатизировал эсерам. Даже принимал участие в крупном деле. Ночью, 1 июля 1909 года, из Новинской женской тюрьмы в Москве был организован побег. Эсеры хотели вызволить одну из своих.

16-летний Маяковский с соседней колокольни подал знак надзирательнице, сотруднице партии под прикрытием, что путь свободен. Всё прошло чисто. 13 заключённых оказались на свободе.

Вернее будет сказать, что в организации побега участвовал не Маяковский, а Маяковские. Мать и сёстры будущего поэта по ночам шили платья, чтобы девушкам в случае успеха было во что переодеться.
#маяковский

Не знаю, что там у Карениных

За пособничество побегу Маяковского арестовали. Зато появилось время для чтения. Из автобиографии поэта «Я сам»:

«Третий арест. Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть — и наконец — Бутырки. Одиночка №103. Обрушился на классиков. Байрон, Шекспир, Толстой. Последняя книга — «Анна Каренина». Не дочитал. Так и не знаю, чем у них там, у Карениных, история кончилась»
#маяковский

Маяковский, как делать стихи?

Чтобы начать поэтическую работу, необходимы:

1. Социальный заказ.

2. Точное знание, или, вернее, ощущение желаний вашего класса, т. е. целевая установка.

3. Материал. Слова́. Постоянное пополнение хранилищ, сараев вашего черепа, нужными, выразительными, редкими, изобретёнными, обновлёнными, произведёнными и всякими другими словами.

4. Оборудование предприятия и орудия производства. Перо, карандаш, пишущая машинка, телефон, костюм для посещения ночлежки, велосипед для езды в редакции, сорганизованный стол, зонтик для писания под дождём, жилплощадь определённого количества шагов, которые нужно сделать для работы, связь с бюро вырезок для пересылки материала по вопросам, волнующим провинции, и т. д. и т. п., и даже трубка и папиросы.

5. Пятое. Навыки и приёмы обработки слов, бесконечно индивидуальные, приходящие лишь с годами ежедневной работы: рифмы, размер, аллитерации, образы, снижения стиля, пафос, концовка, заглавие, начертание и т. д. и т. д.

Из книги Маяковского «Как делать стихи?»

Товарищи-стихотворцы, проверьте по списку, есть ли у вас всё необходимое, и отпишитесь в комментариях, чего недостаёт! Отправлю запрос интенданту.
#маяковский

Маяковский, как делать стихи? Пример

Социальное задание — дать слова для песен идущим на питерский фронт красноармейцам. Целевая установка — разбить Юденича. Материал — слова солдатского лексикона. Орудия производства — огрызок карандаша. Приём — рифмованная частушка.

Результат:

Милкой мне в подарок бурка
и носки подарены.
Мчит Юденич с Петербурга,
как наскипидаренный.

Новизна четверостишия, оправдывающая производство этой частушки, — в рифме «носки подарены» и «наскипидаренный». Эта новизна делает вещь нужной, поэтической, типовой.

Для действия частушки необходим приём неожиданной рифмовки при полном несоответствии первого двухстрочья со вторым. Причем первое двухстрочье может быть названо вспомогательным.

Из книги Маяковского «Как делать стихи?»
#маяковский

Лермонтов

Поэтов любыми путями
Сживали с недоброй земли
За то, что с земными властями
Ужиться они не могли.

Всех больше мне жаль человека
С глазами осенних глубин,
Влюблённого в выси Казбека
И в призрачность русских равнин.

В которого, как в неизбежность,
Входили, душой завладев,
Еврейской мелодии нежность,
Шотландской легенды напев.

Я слышал: ещё бы немного,
Дошёл бы до нужд мужика,
Когда б не уткнулась дорога
В гранитную грудь Машука.

Красивым портретам не верьте.
Он был настоящий поэт, —
При чём же тут радужный ментик
И блеск золотых эполет?

Ведь сделан рукой деловитой
Набросок одним из друзей,
Где он нарисован небритый
В походной фуражке своей.

Александр Кушнер, 1955 год

Как я нашёл у Пушкина слабую рифму

Я всё про «Сказку о царе Салтане». Не даёт мне покоя! Читаю:

Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости

Матерь божья! Это Пушкин-то, Александр Сергеевич рифмует слово с точно таким же словом? Совсем, думаю, разленился. Но это первая, шальная мысль. Вторая — Пушкин не мог так налажать.

Начал разбираться, и действительно: гостем в старину называли купца. Получается, это не лажа, а омоформы.
#ремарки #пушкин

Поэт каждую встречу, каждую вывеску, каждое событие при всех условиях расценивает только как материал для словесного оформления.

Владимир #Маяковский,
«Как делать стихи?»

Насколько далеко зашла моя профдеформация

Табличка «Спасибо, что соблюдаете чистоту!» в офисном туалете висит на двери с внутренней стороны. А значит, как предписание, руководство к действию расценивать её нельзя. Я ведь увижу надпись только после своих грязных дел…

Получается, табличка «Спасибо, что соблюдаете чистоту!» обращается ко мне-будущему, но почему-то делает это в настоящем времени. Благодарит за то, что я ещё мог не совершить. Казалось бы, причём здесь Ломоносов?

А при том, что «Ода на день восшествия на Всероссийский престол Её Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны 1747 года» Ломоносова — та же табличка в туалете. Поэт хвалит императрицу за то, что она ещё не совершила:

Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
#ремарки

Уж не удрать ли, в самом деле, туда, в губернский город Залупск?

Хорошо ведь там. Утром встанешь, не торопясь умоешься, не торопясь чаю напьешься — гляди-ко, уж двенадцать часов на дворе. Потом походишь, покуришь, посвищешь, кто-нибудь заедет — пора завтракать. После завтрака опять походишь, покуришь, а ежели скука уж очень начнет одолевать — тройку заложить велишь. А-ах! у-ух! Эх вы, соколики!.. бесподобно!

Салтыков-Щедрин, «Культурные люди»

Колыбель русской поэзии

Когда поэзия ещё не знала, что она поэзия, и играла в песочнице: отдельно с тоникой, отдельно с силлабикой, вот где-то тогда Антиох Кантемир написал стихи:

Кто пространному морю первый вдался,
Медное сердце имел; смерть там обступает
Снизу, сверху и с боков; одна отделяет
От нея доска, толста пальца лишь в четыре,
Твоя душа требует грань с нею пошире;

Вот этот ужас — ужас человека, попавшего, может быть, в шторм, лежащего в тесной каюте, как в гробу — поразил меня в самое сердце.

Этими стихами, написанными в 1729 году, когда-то восхищался Иосиф Бродский. Вчера восхищался я. Сегодня — надеюсь — вы.

Все ругают «Пророка», а мне понравилось

Даю инструкцию, как смотреть новый фильм про Пушкина, где солнце русской поэзии играет лучик российского кинематографа Юра Борисов.

1. Примите, что «Пророк» — это мюзикл и переживите первые 10 минут кринжа.

2. Смиритесь с тем, что авторы фильма играют на поле красивых легенд, а не строгих фактов.

3. Подумайте, а понравилось ли бы то, что происходит на экране, самому Пушкину?

Мне кажется, Александр Сергеевич бы оценил.

А вы как? Смотрели?

Нате!

Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я — бесценных слов мот и транжир.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.

А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот.

Владимир #Маяковский, 1913 год

Вам!

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как, —
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..

Если б он, приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре блядям буду
подавать ананасную воду!

Владимир #Маяковский, 1915 год

Братья писатели

Очевидно, не привыкну
сидеть в «Бристоле»,
пить чаи́,
построчно врать я, —
опрокину стаканы,
взлезу на столик.
Слушайте,
литературная братия!
Сидите,
глазенки в чаишко канув.
Вытерся от строчения локоть плюшевый.
Подымите глаза от недопитых стаканов.
От косм освободите уши вы.
Вас,
прилипших
к стене,
к обоям,
милые,
что вас со словом свело?
А знаете,
если не писал,
разбоем
занимался Франсуа Виллон.
Вам,
берущим с опаской
и перочинные ножи,
красота великолепнейшего века вверена вам!
Из чего писать вам?
Сегодня
жизнь
в сто крат интересней
у любого помощника присяжного поверенного.
Господа поэты,
неужели не наскучили
пажи,
дворцы,
любовь,
сирени куст вам?
Если
такие, как вы,
творцы —
мне наплевать на всякое искусство.
Лучше лавочку открою.
Пойду на биржу.
Тугими бумажниками растопырю бока.
Пьяной песней
душу выржу
в кабинете кабака.
Под копны волос проникнет ли удар?
Мысль
одна под волосища вложена:
«Причесываться? Зачем же?!
На время не стоит труда,
а вечно
причесанным быть
невозможно».

Владимир #Маяковский, 1917 год

Ну что я могу ответить…

Ну что я могу ответить? Глаза сухи,
Улыбка ласкова, голос — хоть на парад.
Мои мужчины не любят мои стихи,
«Писала бы что серьезнее», — говорят.
А я-то за, я им согреваю суп,
А я-то за, мне завтра сдавать доклад,
А эти строчки держатся на весу —
И всё дела не могут пойти на лад.
Всё так же на теплоту небеса скупы,
Врагу пока не сдался еще «Варяг»…
Мои мужчины не любят мои супы,
«Варила бы что серьезнее», — говорят.
А я могу — хоть птицу поймать, я — бог!
А я могу из пепла создать сонет,
Но я не умею жарить бараний бок,
Особенно если денег на мясо нет.
И я бы всё могла превратить в игру,
Я двадцать лет играю в нее подряд…
Мои мужчины не любят моих подруг,
«Нашла бы кого серьезнее», — говорят.
Но я могу — про пиво и за «Зенит»!
Не то чтоб очень, но от тоски не усну.
Но где-то внутри меня тишина звенит
И мягкий вечер спускается в тишину.
И воздух — с нежной мятой, с закатом дня,
С тончайшим привкусом яблочного вина
Мои мужчины пока что любят меня,
Сидящую в уголочке возле окна.
«Искали бы что серьезнее», — говорю,
Они смеются, уходят в дневную пыль.
А я тогда пока что им суп сварю,
Пока я не разучилась варить супы.

Аля Кудряшева, 2003-2005 год

С праздником, дорогие читательницы!

Варите супы, только если вам действительно хочется. И пишите стихи без оглядки!

Любой конец — это хорошее начало

Слушать было нечего. Подумывал отрезать уши или сменить музыкальный вкус. Но 7 марта вышел новый альбом Дайте Танк (!). Видимо, это переполнило смысловое поле.

Альбом открывает трек «Конец». И вы, может быть, скажете: это скучно, это моветон, это так банально, что ваш кот по кличке Собака наблевал на потолочный ковёр, унюхав название. Но давайте взглянем на «Конец», разжав свои мягкие и французские.

Конец — который начало — даёт нам

а) парадокс,
б) бесконечность.

И эта бесконечность — не перевёрнутая восьмёрка, тоже затесавшаяся в трек. Это круг. Но не граница круга, описывающая понятную нам идею цикла: дневного, недельного, годового, любого. Это содержимое круга, сквозь которое можно выйти за пределы линейного пространства.

Два жирных матушкиных блина, укутавших Солнце и Луну, приводят нас к парадоксу. Содержимое круга уничтожает идею, которую образуют его границы — идею цикла и времени.

И я бы никогда об этом не подумал, если бы не семинар по новейшей прозе, который случился за 2 дня до выхода альбома. Мы обсуждали «Ослиную челюсть» Иличевского, сборник рассказов-стихов, в котором способен разобраться только кот по кличке Собака. А я понял лишь закатное солнце и мягкую тишину. Ну сами прикоснитесь:

«Всё, что я знаю о мире, его не стоит. Всё, что солнце узнало во мне, не стало морем. Случай думает во мне — вместо меня — об этом, покуда я сижу на скамье на бульваре в лете, и липы, смыкаясь вверху в водоворот кружевом крон, кружевом света, зренья, — сплошной чередой изумруда вращают ось пыльного солнца в конце аллеи»

Я подумал и сказал:

— У автора говорящая фамилия. Мир постоянно ставит наше восприятие перед паршивым выбором: или то, или другое. Но автор «Ослиной челюсти» отказывается выбирать, как бы говоря «или чё?».

А одногруппница сказала, что это придумали ещё романтики. Мол, вспомните жанр «отрывок», который предполагает наличие целого, но целого просто не существует. Это тоже даёт бесконечность и парадокс.

Гениально. Я тут же вспомнил, что за день до семинара вёл урок по Жуковскому. Мы разбирали «Невыразимое»:

И лишь молчание понятно говорит.
#ремарки

Самым отбитым писателем мировой литературы я назову Уильяма Берроуза. Морфинист, застреливший свою жену — икона контркультуры. Но вспоминаю я этого писателя, потому что услышал его имя в треке «8 Beat» pyrokinesis:

Только выгляжу, как будто бы с обложки Берроуза.
И моя муза беспощадна, всё уже забрала,
И от опухшего лица только крошатся зеркала.

Стало интересно, что это за обложка такая — нашёл несколько интересных.

А последняя строчка из цитаты, кстати, сильно напоминает мне вступительную сцену из игры Disco Elysium. В ней герой, тоже зависимый гений, смотрит в зеркало и не узнаёт себя в отражении.
#ремарки