Вот, кстати, отличная иллюстрация к роману Георги Господинова "Времеубежище": в 2023 году в России вполне себе успешно работает частная школа, в которой дети учатся по сталинским букварям и учебникам из 80-х, на переменах читают советские книжки со сказками, а еще оттачивают навык перьевого письма. В общем, еще немного, и стрелки на часах в буквальном смысле пойдут в обратную сторону - правда, не факт, что пломбир в итоге будет снова стоить 5 копеек, но это уже детали.

Я бы еще добавил к мемуарам - автофикшн)

Смотрите, какая книга вышла в России - а я, сидя в Аргентине, и не знал. Спасибо Косте Мильчину за наводку, вот уж кто всегда все знает!

"Покаяние", Элоиса Диас

1981 год

Аргентина во власти военной диктатуры. Инспектор полиции Хоакин Альсада ежедневно сталкивается с реалиями жизни при репрессивном режиме. Самые трудные дела — о пропавших людях, их с каждым днем становится все больше. Альсада держится подальше от политики, но когда исчезает его революционно настроенный брат, инспектор не остановится ни перед чем в стремлении его спасти.

Двадцать лет спустя

Страна охвачена очередным кризисом. В Буэнос-Айресе беспорядки. Альсада дорабатывает последние месяцы перед выходом на пенсию, по-прежнему стараясь «не высовываться». Однажды к нему попадает дело об исчезновении молодой женщины из привилегированной столичной семьи. Его расследование станет для Альсады болезненным напоминанием о его причастности к событиям самого мрачного периода в истории страны и последним шансом покаяться.

Заканчиваю читать роман «Тирания мух» кубинки Элайне Вилар Мадруги (выходит в Polyandria NoAge), и хочу сказать, что это очень, очень хорошо. Сюжет строится вокруг бывшей «правой руки» некоего Усатого диктатора. Раньше он был всем – а теперь, как положено, стал никем. Славный генерал превратился в обычного человека, у которого нет ничего, кроме кучки бессмысленных звенящих медалек на груди.

Подробнее напишу позже, а пока – цитата из романа.

Папа тоже внушал им страх. Вернее, не папа, а тот, кем он был когда-то, много лет назад. Дела, которыми он когда-то занимался. Невозможно все забыть в одночасье.

Эти люди еще помнили не только как отец заикался, но и как его голос разносился по пыточным, требуя назвать адреса, имена, другие сведения, чтобы определить, кто враг народа, а кто его друг. Пережившие пытки говорили о нем: это человек, который тянет слоги, носит на груди медали и всегда кричит. Слишком обобщенное описание, чтобы соответствовать действительности, но так уж устроено воображение — оно богатое и живое. Если бы хоть один человек в этой очереди за продовольствием осмелился спросить у него: «Как ты спишь по ночам, сукин ты сын?» — папа спокойно бы ему ответил: «Лежа и с двумя подушками под головой, в темноте — полной, как потемки чужой души». А если бы кто-то настаивал: «Как же ты можешь жить после всего, что сделал?!» — папа ответил бы: «А что я такого сделал, кроме того, что честно служил моему народу и Генералу, любой ценой защищал достижения этой страны?! Я человек разумный и просто выполнял приказы. Разве приказы обсуждаются, спрашиваю я вас? Нет, их нужно выполнять. Я не мясник с руками по локоть в крови».

И действительно, он им не был. На папины руки не попало ни пятнышка крови, ни других выделений подозрительного происхождения — всякого рода жидкостей, которые тело выделяет через все существующие в нем отверстия в процессе опорожнения, похожем на побег. Если тело заключенного не могло покинуть пределы допросной лаборатории, оно, по крайней мере, пыталось это сделать в любом другом виде: жидком, газообразном или твердом — все равно. Это не имеет значения, потому что отец и пальцем не коснулся ни одного заключенного. На самом деле допросная и методы, которые там применялись, вызывали у него некоторую брезгливость, он считал их необходимым злом, приказом, не подлежащим обсуждению.

<…>

Он был практичным человеком.
С крепким сном.
И великолепным аппетитом.
Как жаль, что в новой папиной жизни еда выдавалась по карточкам.

Через пару дней кому-то снова в школу, а в блоге тем временем команда "Дома историй" (плюс я) рассказывает, кто и что читал и любил, когда на лето задавали списки литературы и все такое. Спойлер - далеко не у всех любимые книжки оказались из школьной программы. Вот, например, как у меня.

Как ответственный пухленький ребенок, которого любили учителя, я всегда читал летом все, что задавали. Как сейчас помню эти увесистые книжки в синих или бордовых обложках из собраний сочинений Пушкина или Некрасова. Не могу сказать, что я читал все это с восторгом — я вообще не очень верил, что учеба как таковая и урок литературы в частности может приносить какое-то огромное удовольствие. Поэтому и любимые книжки в школьном возрасте у меня никак не были связаны с учебной программой.

Больше всего в то время я любил читать Роберта Сальваторе — звезду американского фэнтези. Огромному количеству людей он известен прежде всего по серии книг о приключениях отважного темного эльфа Дзирта До'Урдена, но мне больше всего нравилась не она, а цикл «Демонические войны». Кажется, там было семь таких толстенных книг в коричнево-золотых переплетах. Я их мог читать долго-долго-долго, без перерыва, особенно когда болел и оставался дома.

Как легко догадаться, выздоравливать мне было грустно, но еще грустнее было то, что в реальной жизни люди оказывались совсем не такими классными, как в тех самых книгах Сальваторе. С возрастом с этим я, конечно, смирился, но некоторая обида сохраняется до сих пор.

Еще треть респондентов приветствуют тот факт, что на экзамене по литературе будет сделан акцент на более современных и актуальных произведениях.

Очень хорошо, я люблю актуальное, но что же это за такие актуальные произведения, спросите вы?

В исследовании отмечается, что 55% опрошенных положительно отнеслись к возвращению в школьную программу по литературе таких произведений, как роман Николая Островского "Как закалялась сталь", повесть Сергея Смирнова "Брестская крепость" и, например, рассказ Алексея Толстого "Русский характер".

Каждый четвертый респондент ответил, что школьная литература прежде всего должна формировать базовые национальные ценности: патриотизм, гражданственность. Почти половина (46%) от общего числа респондентов предлагает добавить в школьную программу больше произведений военно-патриотической направленности.

На пару дней мы приехали в Кордову - второй по величине город Аргентины, важный культурный и промышленный центр страны. Город странный - он напоминает то итальянские города, то - спальные районы Москвы.

Прямо у стен главного собора Кордовы, собора редкой красоты, раньше находился полицейский участок, а вернее одна из (полу)тайных тюрем, где пытали и убивали людей во времена военной хунты.

Теперь там музей памяти.
Он производит большое впечатление.

Среди облупившихся стен, в лабиринте помещений ты можешь на секунду почувствовать себя тем, кого без лишних объяснений туда притащили, чтобы отобрать если не жизнь, то всякое человеческое достоинство.

На стенах висят фотографии местных жителей, пропавших без вести, разложены некоторые их личные вещи. Есть очень страшная лестница в подвальную маленькую и тесную комнату, где становится еще страшнее. Еще есть напоминания о борьбе аргентинцев - аргентинских матерей - за своих исчезнувших родных. Есть библиотека запрещенных при хунте книг.

Но самое большое впечатление на меня произвела комната с инсталляцией - под потолком висят чемоданы, а на стене - карта мира с горящими лампочками. Лампочками отмечены места, куда было вынуждено бежать множество аргентинцев, несогласных с правительством.

Или вот мнение Максима Ильяхова: если ты поддерживаешь Европу и США, то слушать Russia Today тебе точно вредно, потому что Russia Today «более полезно» слушать тем, кто живет в России, и просто хочет, чтобы интересы их страны были представлены в мире.

Вообще, при всем уважении и при всех оговорках, но мне кажется, что гуру копирайтеров немного путает (в силу специфического рабочего опыта?) бренд-медиа и сми))

В семье, вокруг которой строится сюжет в романе кубинской писательницы Элайне Вилар Мадруги «Тирания мух», три ребенка. Старшая Касандра, средний Калеб и младшая Калия. Ни мать, ни отец детей своих не любят, хотя по-своему они их все-таки ценят - ну, только как потомство. Такое отношение иронично подчеркивает заикание отца: каждый ребенок благодаря этому получает дополнительное «ка-» в начале имени.

Ка-касандра, Ка-калеб и Ка-калия.

В некотором смысле эту иронию в назывании детей (и нелюбовь к ним) в глазах родителей оправдывает то, что ни один из них не получился «нормальным». Касандра испытывает сексуальное влечение к предметам (буквально – например, к фотоаппарату или старому мосту), от одного прикосновения Калеба умирают животные и насекомые. Калия же, совсем ребенок, отказывается говорить и только рисует целыми днями – впрочем, рисует она гениально. Можно было бы хоть этому порадоваться, но мать, например, этим даром скорее напугана – в ее родной семье уже была одна вот такая способная художница, рисующая бабочек, а потом однажды эти бабочки ожили, слетели со стен и холстов, и вся ее родня погибла в тот же день.

Не хочется повторения, тем более, Калия в какой-то момент начинает рисовать не бабочек, а мух. Отвратительных жирных мух.

Печальная обстановка – еще и глава семьи теряет работу. А работал он не кем-то, а правой рукой Усатого диктатора. Он хорошо служил, да вот беда, некоторые из его родственников попытались убить Усатого правителя, и тень после этого легла на всех, с кем они общались. В том числе, на нашего отца семейства.

У матери дела тоже все хуже. Как мы помним, она не любит своих детей, но ей бы очень хотелось, чтобы они ее все-таки любили. Странно, но этого почему-то не происходит. Еще она увлекается психологией и ведет терапевтические сессии со своими отпрысками, но каждая сессия неизменно заканчивается провалом. Это логично, ведь (помимо прочего) дети всегда могут справедливо бросить ей: а тебе-то какое до нас дело, ты же нас даже не любишь, окей?

И еще эти жирные мухи, которых рисует Калия… В общем, у матери одна радость – она очень любит туфли на высоких каблуках, и муж, пока был при власти, дал ей возможность собрать отличный гардероб. Только ради этого она в свое время и сказала ему «да». Но никакого обмана в этом смысле не было: никто никого в своей любви не уверял, просто одному нужна была здоровая и красивая супруга, а другой – сильный и состоятельный супруг. Все честно и никаких сантиментов.

Повествование в книге идет от лица детей, которые становятся летописцами медленного гниения, распада семьи. Отец, лишенный власти в государстве, устанавливает тиранический режим дома. Мать сама себя постепенно сводит с ума, стараясь игнорировать происходящую вокруг катастрофу. Мух в доме становится все больше, они хорошо чувствуют, что скоро им будет, чем поживиться.

А вот, кстати, и автор книги, Элайне Вилар Мадруга. Родилась на Кубе в 1989 году, живет и работает в Гаване. Говорит, что концентрироваться на написании текстов ей не так уж и трудно, потому как она привыкла заниматься этим и в очередях за продуктами, и в моменты отключения электричества в городе, когда количество бытовых проблем резко увеличивается. Ее книги издаются в разных странах, если кому интересно – вот ее страница в социальной сети. (Вообще, конечно, мы живем в удивительное время, когда можно написать классным людям прямо в личку). Она много и хаотично читает – и, например, в одном из интервью рассказывала, что параллельно читает Энн Карсон и «Цинковых мальчиков» Светланы Алексиевич.