на меня навалилась вселенная,
сдали нервы, я совсем не знаю
куда и зачем бреду.
ты нужна мне, ровно так же,
как прежде,
без тебя я все время хожу
по непрочному тонкому льду.
ты являешься мне в полусонном
и пьяном угаре,
даешь силы на утро с трудом,
но открыть глаза.
я застрял между сном
и реальностью, я в капкане.
каждый день проклинаю
всё больше себя, небеса.
я дал слова хранить нас,
дал слово.
и сам же нарушил.
слишком быстро поверил
в счастливый конечный финал.
я бы душу отдал, чтоб вернуться..
ход стрелок нарушен,
время вовсе не лечит.
время – бьёт
всех безжалостней наповал.
«дорогая, я пишу тебе без злости.
научился ненавидеть своих врагов,
но еще никогда никого из них
не любил».
я люблю тебя.
сегодня. завтра. после.
да хранит тебя Бог,
ибо я «нас» не сохранил.

моя любовь, будь последней
причиной, по которой люди верят
в добрые сердца.

ты знаешь, наверное,
стоило жизни кусок свой отдать
на скитания, чтоб просто однажды
тебя повстречать.

в этом диком мире,
окруженном войнами и гонениями,
я безнадежно искал покой.
я жаждал уюта.
я видел сны.

женские руки.
мягкость. глаза.

я блуждал.

чуть не перешёл грань,
где был бы обречён.
зарыт в себе.

я встретил её.
за окнами колючими каплями
стучал октябрь. серое небо.
темные краски. рутина.

внутри я услышал ноты парфюма
и её голос. я жадно вдыхал.
я внимательно изучал.
я слушал.

я увидел мягкость.
я заглянул в глаза.

в тот мрачный осенний день
она оголила передо мной
свое сердце.

привет,
я пишу о себе напомнить,
не ожидая письма в ответ.
глупо, наверное, столькое помнить
даже спустя десяток лет.
все ещё там же, все ещё с тем же,
о твоей жизни я знаю все: маршрут пересадок,
даты отъездов,
во сколько и с кем
ты ходишь в кино.
время меняет течение судеб,
раны смыкаются, прошлого нет,
я слишком сильно любил,
я до жути/до одури
предан тобой был в ответ.
разве я мог к тебе по-другому?
разве не стоил твоей любви?
что натворил я, скажи, такого,
что ты решила сбежать/уйти?
хлопнув дверями,
шагая небрежно,
ты растоптала мое нутро,
стоило всё «лишь»
разбитого сердца,
скорее всего мне ещё повезло.
после прощанья мне кажешься
бредом, мифом,
фантазией Эркюль Пуаро,
взять и обрушить на голову
бедствия,
перемножая все это на сто.
мы залечились и стали другими,
пристани больше не ждут
кораблей,
я как потерянный в сонном заливе
дрейфую меж памяти
острых морей.
повремени меня ненавидеть
и не выбрасывай в топку листы,
я остаюсь на всё той же орбите
имя которой больше не «ты».

благодарю тебя. до свидания.
может уместнее здесь «прощай»,
последняя просьба:
отныне и дó смерти
ни в одном сне
не навещай.

единственное,
о чём я в состоянии сожалеть –
это грубые слова в адрес тех,
кого люблю,
моих родных близких людей.
в силу своей эмоциональной
вспыльчивости/несдержанности,
я могу наговорить всякого-разного,
но это никак не отменяет
моей любви к ним и преданности,
равно, как и последующего
чувства стыда и раскаяния.
очевидно, что сказанное в порыве
гнева не несет в себе истинного
отношения к любимым людям.
они – это всё, что мне нужно.
всё, что у меня есть.
то самое бесценное, что я
бережно храню в своём сердце.
никто и ничто не имеет для меня
такой ценности, как моя семья.
никого более важного, чем те,
к кому я привязана для меня
не существует.

если бы мы выбирали «легче»,
вовсе не случилась бы наша встреча,
я без тебя проживал бы вечность,
с сердцем из льда в груди.

«то, что тебе хоть месяц,
хоть день без меня лучше,
чем со мной – это удар хороший.»

из письма В. Маяковского
к Лиле Брик

каждый из нac обязательно
чей-нибyдь человек.
чья-то боль,
чья-то paдocть,
или все вместе взятое.

каждый из нас –
сумма чьих-то ошибок,
чей-то любимый трек,
чья-то причина просыпаться
в половину пятого утра.

кaждый из нас –
чей-то повод и чья-то цель,
чья-то гордость,
чье-то проклятие,
чье-то солнце,
чья-то причина
не зaправлять постель,
чья-то потеря,
которая не вернется.

ты для кого-то не проcто имя,
ты для кого-то целый мир,
ты чей-то священный знaк.

это важно понять, потому что, ты –
чей-то голос,
чей-то утерянный ориeнтир.

просто помни,
что ты для кого-то
не пpocто так.

она писала для меня стихи,
и без причин
сто раз на дню надоедала,
мне нравились её духи,
а не она сама,
но ей, о Боги,
было совершенно мало.

ей так хотелось
стать чуть-чуть родней,
мне – не хотелось
становиться ближе.
потом она исчезла в череде
безликих дней,
печально,
но ее я больше не увижу.

так странно..
так спокойно стало и тепло,
я вновь один,
она своей заботой
больше не тревожит,
но иногда
за снежной пеленой зимы
я слышу её запах,
и морозно дрожь пронзает кожу.

не вспоминал о ней давно –
сто долгих, длинных лет,
жил, как привык,
себе лишь в целом мире доверяя.
но каждый день я ждал,
что вдруг напишет мне «привет»,
а время шло,
минуты на года отчаянно меняя.

и лишь однажды
в адскую метель мне показалось,
что её я видел на перроне,
в груди кольнуло,
в сердце заиграл озноб потерь..
не подошел.
она уехала одна в пустом вагоне.

она уехала,
а я остался тосковать,
вдруг вспомнилось –
она писала для меня стихи.
печально глядя ей во след,
вдруг стал осознавать –
мне нравилась она,
а не ее духи..

«… но как бы жизнь меня не била,
в ней всегда было что-то хорошее.
о хорошем и надо думать.»