Конференцию открыл Иосиф Бродский – и словно закипела вода в ученом графине. Не покушаясь ни на чьи приемы и навыки, поэт продемонстрировал свою орудийность – силу поэтических мысли и интуиции: оставив аналитикам их анализы, сам же – переключился на жанр, который, кажется, тут же, по ходу дела, и создал, и назвал – жанр «интуитивного синтеза». Ходом и высотой своей мысли Бродский задал тот уровень и тот тон, углубляться вниз или в сторону от которых было бы стыдно, потому что уж очень заметно. Говорил он о двух стихотворениях – «С миром державным я был лишь ребячески связан...» и «Золотистого меда струя так тягуче и долго текла...». Начало первого он воспринял как заполнение своеобразной анкеты, тайная цель которой – тест на совместимость со временем. Здесь, как и во многих других стихах Мандельштама, слышен «наивный фальцет ребенка»: в упор, не отводя глаз, смотрел поэт на мир, на свой город, на «тех европеянок нежных» – чистыми, незамутненными глазами ребенка и вместе с тем глазами усталого и измученного веком человека, буквально только что, днями встретившего свое 40-летие...

Отвечая на вопросы, Бродский разразился вдохновенной импровизацией и по поводу третьего, своего самого любимого у Мандельштама, стихотворения – «Сохрани мою речь навсегда...» (заметим, что по ходу прений Бродский подвергал своему интуитивному синтезу по меньшей мере 10-12 стихотворений – не контур ли это будущей книги поэтических комментариев к Мандельштаму, наподобие набоковского комментария к «Евгению Онегину»?).

Вальяжность позы, незажженная сигаретка между пальцами и даже английская какая-то огласовка никого в заблуждение не ввели. Взволнованная, запинающаяся в поисках нужного слова, мгновенная и очень живая, личная реакция на все сказанное с головой выдавали в Бродском не «нобелевского мэтра» (хоть и не отказать ему в уверенности в себе и своем), а блестящего русского поэта, неожиданно оказавшегося в какой-то особенно родной и драгоценной атмосфере.

Цветаева с дочкой Ариадной

Я записывала что-то в этой тетрадке и вдруг услыхала голос Марины: "Аля, Аля, иди скорей сюда!" Я иду к ней и вижу -- на кухонной тряпке лежит мокрый червяк. А я больше всего боюсь червяков. Она сказала: "Аля, если ты меня любишь, ты должна поднять этого червя". Я говорю: "Я же Вас люблю душой". А Марина говорит: "Докажи это на деле!" Я сижу перед червем на корточках и все время думаю: взять ли его или нет. И вдруг вижу, что у него есть мокрый селедочный хвост. Говорю: "Марина, можно я его возьму за селедочный хвост?" А она отвечает: "Бери его, где хочешь! Если ты его подымешь, ты будешь героиня, и потом я скажу тебе одну вещь".
Сначала я ничем не ободрялась, но потом взяла его за хвост и приподняла, а Марина говорила: "Вот молодец, молодец, клади его сюда на стол, вот так. Клади его сюда, только не на меня!" (Потому что Марина тоже очень боится червяков.) Я кладу его на стол и говорю: "Теперь Вы правда поверили, что я Вас люблю?" "Да, теперь я это знаю. Аля, ведь это был не червяк, а внутренность от пайковой селедки. Это было испытание". Я обиделась и говорю: "Марина, я Вам тоже скажу правду. Чтоб не взять червя, я готова была сказать, что я Вас ненавижу".

Ариадна Эфрон о Марине Цветаевой: воспоминания дочери

Альбом-монография "Москва как место проживания" рассказывает о Дмитрии Сухове (1867—1958), талантливом архитекторе, одном из основоположников научной реставрации в России. Москва обязана ему спасением многих памятников старинной архитектуры. А те шедевры древнерусского зодчества, что сохранить не удалось, остались жить в замечательных акварелях великолепного рисовальщика. Наряду с чертежами обмеров и реконструкций памятников Москвы и Подмосковья, созданных за более чем за 50 лет творческой деятельности Д. П. Сухова, они помогут вспомнить то, что казалось забытым и утерянным. Большая часть репродукций, документов и фотографий из фондов Музея архитектуры им. А. В. Щусева публикуется впервые. Издание представляет безусловный интерес для историков архитектуры, реставраторов, москвоведов, культурологов, педагогов и учащихся.

Купить!

Монография представляет собой новаторскую работу в области политической философии языка. Артикулируя неоднозначную связь между языком и политикой, автор обращается к историческому материалу. Сравнительный анализ языковых политик трех революций — французской, русской и снова французской (события мая 1968 г.) — переплетается с изложением ключевых философских концепций XX века, в частности близкой автору концепции мажоритарных и миноритарных языков Ж. Делеза и Ф. Гваттари, которая используется для анализа языкового строительства в переломные моменты истории. Рассматриваемые в работе феномены представлены с самых разных сторон — в политических, эстетических, языковых и культурных аспектах. При этом сама постановка вопроса оригинальна и нова: язык, власть, народ, национальный вопрос рассматриваются здесь с позиций современной философской теории.

Купить!

Первую часть настоящего сказочного собрания составляют прокудные (проказливые) и чертознатные (о нечистой силе) сказки из забытых сборников первой половины XIX века – «Святочные вечера» Н. Кунацкого, «Повести и предания славянского племени» И.П. Боричевского и его продолжения «Народные славянские рассказы». Общеславянский дух объединяет эти сказки, тяготеющие к традиции лубочной литературы. Вторую часть сборника представляет работа составителей этой книги – сказы поэта Ядвиги Розен из цикла «Скрыни Ягиморы» с предисловием Николая Останина. Сказки сопровождаются иллюстрациями Дионисия Еря, специально для этой книги выполненными в технике эстампа с гравюры на дереве.

Купить!