всё сказка и чудо — что церкви Дамаска, что спрут-мегаполис, что виндзорский Аскот,
пока не замылен взгляд.
завистливо смотрят земные синицы, и.о., суррогаты, эрзацы и вице-,
в созвездие Журавля.
жемчужные искры на небе так близко, таблетку луны режу строго по риске —
селенодиазепам
спасёт от мигрени. смог скатом на крышах пластается, душит, клубится и дышит.
спиралью бежит тропа.
и гидра за ноги кусает Калипсо, когда начинают свистеть и кис-кискать
асуры Плеядам вслед.

и жизнь отрезвляет, безмыслие лечит,
но мифами вымощен путь через вечность,

а смерти
и вовсе нет.

Екатерина Малофеева

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Крошечный дебютный роман (всё-таки роман, потому что для повести он слишком густо населён) Штефани фор Шульте чаще всего сравнивают со сказками Братьев Гримм (неадаптированными, само собой). Да и сама писательница обмолвилась в интервью, мол, сказочное тут действительно есть — не столько в сюжетном, сколько в рецептивном плане: это попытка воссоздать безоговорочную детскую веру в счастливый конец. В него верит главный герой, тот самый «Мальчик с чёрным петухом», и, вроде как, вера эта обязана передаться читателю.

Не тут-то было.

Во-первых, никакая это не сказка. Это такой злой и несмешной шванк, где шильдбюргеры лишены не только ума, но и — pardon my French — совести да и, пожалуй, вообще почти что всего человеческого, а место Тиля Ойленшпигеля (напомню, это не романтизированный декостеровский Тиль), трикстера, преисполненного витальности и сарказма, занимает малохольный пацан неземной красоты и неземных же доброты и смирения (художник пишет с него распятого Христа — и это, вроде бы, просто такая шпилька в адрес жителей деревни, но отчего-то создаётся впечатление, что всё это «на самом деле»™ абсолютно не иронично).

Во-вторых, это немного литературная химера, что ли. Эдакий концентрированный инвариант немецкоязычной литературы (сказки Гриммов туда же, ладно) — кажется, что ты где-то всё это уже читал и видел, ну типа вот-вот по этому усыпанному трупами полю проедет повозка Мамаши Кураж или на загаженной улочке из-за угла выйдет Гренуй, такое вот что-то. Узнавание не конкретики, а ощущений.

А химера это потому, что по смрадному, унылому, беспросветному бюргерскому аду бредёт герой, порождённый будто бы западной рецепцией Достоевского (если не «русской литературы»™ вообще), и бредёт он не к сказочному хэппи-энду, а к горькому, по сути, финалу, подслащённому нехитрой аккуратненькой формулой (её даже вынесли на обложку): «Одна спасённая жизнь — это как все жизни». И неважно, сколько было по дороге «нелепых смертей»™, и неважно, что жить эту жизнь никому совсем не весело и не приятно, ну штош, всё равно, «погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнём… Мы отдохнём!». Ну да, вот и Чехов ещё.

Только это всё не работает.
Мальчик с чёрным петухом при всей своей просветлённости и добрости, местами чуть ли не святости, по сути своей очень деятельный и рассудочный протестантский герой: у него есть чёткий план, и ничто и никто не может сбить его с пути к цели. И та самая «одна спасённая жизнь» выглядит галочкой в этом плане. «Пацан сказал, пацан сделал», остальное — детали. А в деталях кроется сами знаете кто. Но притворялся ли он всё это время чёрным петухом, неизвестно.

Обложка вот. Перевод Татьяны Набатниковой.

Минута

Минует? Что поделать с нею!
На то она ведь и минута.
Покинет, становясь ничьею,
Как облака, меняясь круто.

Минуте, в измененьях скорых,
О предыдущей думать поздно;
От века плещутся в озёрах,
Сменяясь, девушки и звёзды.

Леопольд Стафф
{перевод Марии Петровых}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Поэт начинает с того, что говорит о своей жизни людям;
А потом, когда они засыпают, он говорит птицам;
А потом, когда они улетают, он говорит деревьям…
А потом появляется Ветер и шумит на деревьях листва.
Все это, другими словами, примерно выглядит так:
Исполнено гордости то, что я говорю людям;
Исполнено музыки то, что я говорю птицам;
Слезами наполнено то, что я говорю деревьям.
И все это вместе — песня, сложенная для Ветра,
Из которой он, самый забывчивый гений на свете,
Вспомнит едва ли несколько слов когда-нибудь на рассвете.
Но слова, которые вспомнит нечаянно Ветер,
Будут именно те, которых никогда не забудут камни.
А то, что поэт поверяет камням, полно обаяния вечности.
И это становится песней Судьбы, которую звезды запомнят навек,
Там, у себя, в бесконечности…

Леон Фелипе

{перевод Юнны Мориц}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Я всё ещё «делаю какие-то дела»(с), почти полностью выпав из телеги (звучит как дурацкая метафора). Ни на посты (свои и чужие), ни на комменты, ни на чатики времени пока толком не хватает.

Посему вот вам в честь праздничка моя прошлогодняя подборка «ирландских постов» на канале, чтоб вы меня совсем не потеряли.

Привет!💚

Lá fhéile Pádraig sona dhaoibh!
С Днём святого Патрика!
☘️
Из любви к Ирландии вообще и к ирландской литературе в частности я в прошлом году затеяла небольшой ирландский марафон, в котором правда немного увязла.

В этот раз я ничего к празднику не приготовила (впрочем, я вообще редко приурочиваю посты к датам), однако хочу оставить тут подборку моих ирландских постов — вдруг кто-то из вас их не видел, да и вообще «хорошее — повтори»(с)

Про одну из моих любимых книг — «Поющие Лазаря или На редкость бедные люди»

А вот великая цитата оттуда, которой, пожалуй, можно описать всю нашу жизнь

О крутизне средневековых ирландских поэтов

с примером их творчества

Про талантливую, но несчастную королеву Гормлайт

И её средневековый блюз

Про Йейтса, гениального и прекрасного

А вот одно из его шикарных стихотворений

Пакет с пакетами пост со ссылками на ворох постов про Фрэнка Маккорта и «Прах Анджелы»

Откуда в «Улиссе» фраза «арфа дивная голодом нас уморила» и что потерялось при переводе

Почему арфа уморила кого-то там голодом и откуда взялась эта арфа вообще

Про secret treasure ирландской литературы — Пата Инголдзби: раз, два, три

Стихи Пата — раз и два

Про то, что «особое чувство собственного ирландства» — это не только книга Пата Инголдзби

Когда Джойс «не для радости, а для совести»(с)

Éire go Brách!
☘️

Со времён того «ирландского поста» здесь появились

ещё одно стихотворение Пата Инголдзби,

видос с Шеймасом Хини

и его стихотворение,

а также фотка, где Хини занят вовсе не поэзией, в комментах к которой скрывается совершенно очаровательная (и кажется, очень ирландская) история о нём.

Всё это опубликовано не так давно, но вдруг вы пропустили)

Март

Размякло, и раскисло, и размокло.
От сырости так тяжело вздохнуть.
Мы в тротуары смотримся, как в стёкла,
Мы смотрим в небо — в небе дождь и муть...

Не чудно ли? В затоптанном и низком
Свой горний лик мы нынче обрели,
А там, на небе, близком, слишком близком,
Всё только то, что есть и у земли.

Владислав Ходасевич

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Сегодня многие книжные люди занимались подсчётом прочитанных книг из длинного яснополянского списка переводной литературы.

Мне тут похвастаться нечем. Я (пока?) читала только «Мальчика с чёрным петухом» (потому что слежу за переводами Татьяны Набатниковой, прекраснейшей) — о нём я рассказывала недавно, и мне прям нравится этот мой пост, так что грех на него не сослаться по случаю.

Буду ли я ещё что-нибудь читать из списка, не знаю, потому что голова моя пока занята всяким другим (другим чтением в том числе). Поглядим.

Букмейт, кстати, уже пару месяцев настойчиво подсовывает в рекомендации Вигдис Йорт, а мне всякий раз видится в названии книги вопрос: «Жива ли, мать?».

В общем, цитируя один фильм со Стивом Мартином:
- Я говорил с табло. Оно говорит, у меня проблемы.
- Если ты говоришь с табло, у тебя
д е й с т в и т е л ь н о проблемы.

#уцарямидасаослиныеуши

Так-то на этом канале каждый понедельник — день поэзии, но раз сегодня он аж всемирный, вспомню свой давний пост, ибо «хорошее повтори»™, новые-то тексты всё равно пока не пишутся:

Уистен Хью Оден в стихотворении-эпитафии Йейтсу мрачно замечает: “poetry makes nothing happen”. А Тед Хьюз, прекраснейший, с этим спорит и говорит, э нет: “poetry makes things happen the way you want them to happen”.

Мне ближе мысль Хьюза, хоть сейчас, наверное, силой обладает вовсе не поэтическое слово. Однако мне кажется важным читать хорошую поэзию, потому что если она и не повлияет на нас, не изменит нашу жизнь, то всегда может стать чем-то вроде максофраевского бальзама Кахара, один глоток которого возвращает тебе силы, или пластыря, под которым быстро и аккуратно затягиваются ранки.

«Поэзия не изменяет мир» — переводит Бродский строки Одена. Ну, пусть. Однако определённо делает его лучше. Для меня так уж точно.

Три раны его — три искры:
любви,
смерти,
жизни.

Три раны — вечно гореть им —
жизни,
любви,
смерти.

Три раны в моей груди:
жизни,
смерти,
любви.

Мигель Эрнандес
{перевод Виктора Андреева}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Смотрю, к о т э н т заходит куда бодрей иных моих текстов, что ожидаемо и совсем не обидно, ибо кисоньки-то совершенны. А на тексты у меня пока и нет ваще никакого — pardon my French — ресурса. Посему, пожалуйста вам ещё:

Герман Гессе к р о д ё т Ь с я.
За кисонькой, разумеется

#котэнт

Один мой знакомый

Один мой знакомый —
Видать, неспроста —
Повсюду носил
На макушке кота.
По саду, по лестнице,
Ночью и днём,
Куда б ни отправился —
Кот был при нём.

Носил на работе,
Носил в выходной,
На ярмарку, в гости,
Зимой и весной.
При том без зонта
Не ступал за порог,
Чтоб в дождь или снег
Его кот не промок.

Бежал суеты,
Не курил табака,
Ведь кот рассердился бы
Наверняка.
Когда же
Ложился он спать вечерком,
Был кот ему славным
Ночным колпаком.

- Случись вам, — твердил он, —
Весь свет обойти,
Вам шляпу такую
Нигде не найти:
И голову греет
До самых ушей,
И к вам не подпустит
Ни крыс, ни мышей!

А вам не встречалась ли
Сказка о том,
Как некто ходил
Повсеместно с котом?

Чарльз Косли
{перевод Марии Фаликман}

#ПоПоПо
#поэзия_по_понедельникам

Жиза