Я не только не участвую в войне за сохранение рабства, я рад, что рабство отменено. Я считаю, что это в значительной степени послужит интересам Юга. Я так глубоко убежден в этом, что с радостью потерял бы все, что потерял на войне, и перенес бы все те страдания, которые выпали на мою долю, чтобы достичь этой цели.
Роберт Э. Ли
Роберт Э. Ли
Молодёжь больше не смотрит в глаза. Они смотрят только в экраны. Короткие видео, обрывки мыслей, бессмысленные ужимки под музыку, которая даже не музыка. Их ленты — это цифровая жвачка: сладкая, приторная и абсолютно пустая. Всё быстро. Всё мелькает. Всё забывается.
Они не могут прочитать страницу книги — им скучно. Они не могут выслушать собеседника — слишком долго. Они не могут жить без экрана — потому что реальность им кажется тусклой.
TikTok, Instagram, YouTube Shorts — современные алтари, на которых жертвуются разум, внимание и покой.
Они не думают. Они копируют.
Не чувствуют. Подражают.
Не живут. Показывают.
А ещё у всех «диагноз».
«У меня тревожность».
«У меня СДВиГ».
«У меня дефицит внимания»
Как удобно — не бороться, не взрослеть, не брать ответственность.
Поколение, которое никогда не голодало, не жило в лишениях, не пахало землю с восходом солнца, объявило себя жертвами.
Им плохо — не потому, что у них тяжёлая судьба. А потому что душа у них пуста.
Потому что вместо корней — вайфай.
Вместо молитвы — мантры про «уникальность».
Вместо семьи — followers.
А ведь раньше было просто:
Отец — глава.
Мать — хранительница.
Дети — дар, а не обуза.
Дом — не просто место, а крепость семьи.
Теперь же растёт поколение, которое не умеет держать лопату, но знает десять гендеров. Поколение, которое боится прямого взгляда, но выплескивает токсичный гнев в комментариях. Поколение, которое не знает, что значит честь, долг, верность — и потому тонет в одиночестве.
Они не могут прочитать страницу книги — им скучно. Они не могут выслушать собеседника — слишком долго. Они не могут жить без экрана — потому что реальность им кажется тусклой.
TikTok, Instagram, YouTube Shorts — современные алтари, на которых жертвуются разум, внимание и покой.
Они не думают. Они копируют.
Не чувствуют. Подражают.
Не живут. Показывают.
А ещё у всех «диагноз».
«У меня тревожность».
«У меня СДВиГ».
«У меня дефицит внимания»
Как удобно — не бороться, не взрослеть, не брать ответственность.
Поколение, которое никогда не голодало, не жило в лишениях, не пахало землю с восходом солнца, объявило себя жертвами.
Им плохо — не потому, что у них тяжёлая судьба. А потому что душа у них пуста.
Потому что вместо корней — вайфай.
Вместо молитвы — мантры про «уникальность».
Вместо семьи — followers.
А ведь раньше было просто:
Отец — глава.
Мать — хранительница.
Дети — дар, а не обуза.
Дом — не просто место, а крепость семьи.
Теперь же растёт поколение, которое не умеет держать лопату, но знает десять гендеров. Поколение, которое боится прямого взгляда, но выплескивает токсичный гнев в комментариях. Поколение, которое не знает, что значит честь, долг, верность — и потому тонет в одиночестве.
Если правда то, что президент Трамп готовится помиловать офицера Дерека Шовина — я скажу прямо: слава Богу. Потому что сколько бы ни орали толпы с плакатами, сколько бы ни жгли улицы, истина всё равно не меняется.
Мужчину посадили не за преступление, а в угоду толпе. Его использовали как жертву, чтобы унять ярость разъярённых. Но где была правда? Где были факты? Акт вскрытия сам говорил: смертельных травм не обнаружено. А в крови Джорджа Флойда была доза фентанила, достаточная, чтобы свалить лошадь. Это был передоз.
И всё это знали. Просто было удобнее промолчать. Потому что выгодно было устроить шоу, поджечь страну, развернуть повестку. А за кулисами — миллионы, собранные под их лозунги, ушли в карманы основателей BLM. Ни школ, ни приютов, ни реальной помощи — только дома за миллионы и тишина.
Если этот человек выйдет на свободу — значит, в Америке ещё осталась капля мужества.
Мужчину посадили не за преступление, а в угоду толпе. Его использовали как жертву, чтобы унять ярость разъярённых. Но где была правда? Где были факты? Акт вскрытия сам говорил: смертельных травм не обнаружено. А в крови Джорджа Флойда была доза фентанила, достаточная, чтобы свалить лошадь. Это был передоз.
И всё это знали. Просто было удобнее промолчать. Потому что выгодно было устроить шоу, поджечь страну, развернуть повестку. А за кулисами — миллионы, собранные под их лозунги, ушли в карманы основателей BLM. Ни школ, ни приютов, ни реальной помощи — только дома за миллионы и тишина.
Если этот человек выйдет на свободу — значит, в Америке ещё осталась капля мужества.
Дорогие мои👋❤️
Если вы ещё не присоединились к чату Dixie Diary, знайте — двери всегда открыты. Это не просто дополнение к каналу, это место, в которым мы обсуждаем важное, ведем дискуссии с уважением и делимся мыслями, сохраняя достоинство.
Но прежде чем войти, вы должны принять: в чате, ровно как и в комментариях на канале, запрещена нецензурная брань. Совсем. Без исключений. Без обсуждений.
Я не верю в «вольности» языка, за которыми скрывается обыкновенное невежество. Одно предупреждение — и если оно проигнорировано, человек будет заблокирован. В случае злостных нарушений, намеренных и многократных — бан без предупреждений.
Я выросла в доме, где каждое слово взвешивают, где речь это отражение чести. И мне искренне жаль тех, кто выучил тысячу ругательств, но не смог подобрать одного чистого выражения, чтобы описать боль, гнев, веру или благодарность.
Те, кто ругается через слово, не звучат сильнее. Неумение выразить мысль без грязи говорит лишь об одном — мысли там, увы, нет.
А уж когда я слышу, как кто-то заявляет: «Мат — часть культуры», мне становится смешно. Это как называть помойку частью интерьера.
Я встречала и тех, кто матерится без конца, отстаивая «свои идеалы». Но чем больше грязи в их словах, тем меньше доверия к их идеалам. Грязь в речи — это грязь на флаге, под которым они якобы идут.
Мы не боимся говорить твёрдо, но мы выбираем говорить чисто. Потому что уважаем себя, уважаем друг друга и уважаем ту идею, ради которой мы здесь.🕊️❤️
Если вы ещё не присоединились к чату Dixie Diary, знайте — двери всегда открыты. Это не просто дополнение к каналу, это место, в которым мы обсуждаем важное, ведем дискуссии с уважением и делимся мыслями, сохраняя достоинство.
Но прежде чем войти, вы должны принять: в чате, ровно как и в комментариях на канале, запрещена нецензурная брань. Совсем. Без исключений. Без обсуждений.
Я не верю в «вольности» языка, за которыми скрывается обыкновенное невежество. Одно предупреждение — и если оно проигнорировано, человек будет заблокирован. В случае злостных нарушений, намеренных и многократных — бан без предупреждений.
Я выросла в доме, где каждое слово взвешивают, где речь это отражение чести. И мне искренне жаль тех, кто выучил тысячу ругательств, но не смог подобрать одного чистого выражения, чтобы описать боль, гнев, веру или благодарность.
Те, кто ругается через слово, не звучат сильнее. Неумение выразить мысль без грязи говорит лишь об одном — мысли там, увы, нет.
А уж когда я слышу, как кто-то заявляет: «Мат — часть культуры», мне становится смешно. Это как называть помойку частью интерьера.
Я встречала и тех, кто матерится без конца, отстаивая «свои идеалы». Но чем больше грязи в их словах, тем меньше доверия к их идеалам. Грязь в речи — это грязь на флаге, под которым они якобы идут.
Мы не боимся говорить твёрдо, но мы выбираем говорить чисто. Потому что уважаем себя, уважаем друг друга и уважаем ту идею, ради которой мы здесь.🕊️❤️
Telegram
Dixie Diary Комментарии
Правила беседы.
1) В сообществе запрещён мат. Общайтесь культурно, всегда сохраняя достоинство и уважение к собеседнику.
2) Запрещено публиковать похабный 18+ фото и видео контент а так же убийства с особой жестокостью.
1) В сообществе запрещён мат. Общайтесь культурно, всегда сохраняя достоинство и уважение к собеседнику.
2) Запрещено публиковать похабный 18+ фото и видео контент а так же убийства с особой жестокостью.
Атака генерала Пиккета 3 июля 1863 года — трагический гимн отваге, верности и военной чести Юга. Я не могу говорить об этом без боли. Более двенадцати тысяч солдат, плечом к плечу, под палящим солнцем Пенсильвании, пошли по открытому полю против укреплённой артиллерии и плотного ружейного огня. Кто-то называет это безумием. Но это было не безумие — это был долг. Это был приказ. И это была любовь к родине, пусть и обречённая.
Как бы вы изменили ход битвы при Геттисберге, особенно в день атаки Пикетта?
Что, на ваш взгляд, могло бы принести Югу победу в тот роковой момент?
Давайте обсудим.
Как бы вы изменили ход битвы при Геттисберге, особенно в день атаки Пикетта?
Что, на ваш взгляд, могло бы принести Югу победу в тот роковой момент?
Давайте обсудим.
Песня Dixie — это не просто музыка. Это голос земли, что пахнет хлопком и порохом и хранит в себе величие и боль Юга. Родилась она в 1859 году из пера Дэниела Эммета, и впоследствии в сердце Юга она укоренилась навсегда.
Первоначально сочинённая для театрального шоу, песня быстро вырвалась за рамки сцены. Когда разгорелась Война на независимость Юга, Dixie стала негласным гимном Конфедерации. Она звучала в марше армий, в домах, в церквях. В ней пульсировала тоска по дому, гордость, отвага и решимость.
I wish I was in the land of cotton,
Old times there are not forgotten;
Look away! Look away! Look away! Dixie Land.
Это первые строки — и в них всё. Ностальгия по Югу, по миру, где люди жили в единстве с землёй, с традициями, где семья и долг значили больше, чем деньги. Фраза “Old times are not forgotten” — это вызов. Напоминание о том, что Юг помнит своё прошлое и не собирается от него отказываться.
In Dixie Land, where I was born in,
Early on one frosty mornin’,
Look away! Look away! Look away! Dixie Land.
Эти строки — о корнях. О том, как важно место, где ты родился. Не просто точка на карте. Это родина, духовная и историческая. Даже морозное утро на своей земле теплее чужого лета — потому что это своё.
I wish I was in Dixie, hooray! hooray!
In Dixie Land I’ll take my stand
To live and die in Dixie.
Вот и главное. “To take my stand” — значит, занять позицию, встать за то, что важно. Это о решимости защищать свой дом, свой образ жизни, свои ценности — даже если весь мир против.
Dixie — это песня, в которой звучит весь Юг. Со своими тенями и светом, со своей болью и любовью. И сколько бы ни пытались её забыть, она будет жить. Пока есть те, кто помнит.
Deo Vindice.
Первоначально сочинённая для театрального шоу, песня быстро вырвалась за рамки сцены. Когда разгорелась Война на независимость Юга, Dixie стала негласным гимном Конфедерации. Она звучала в марше армий, в домах, в церквях. В ней пульсировала тоска по дому, гордость, отвага и решимость.
I wish I was in the land of cotton,
Old times there are not forgotten;
Look away! Look away! Look away! Dixie Land.
Это первые строки — и в них всё. Ностальгия по Югу, по миру, где люди жили в единстве с землёй, с традициями, где семья и долг значили больше, чем деньги. Фраза “Old times are not forgotten” — это вызов. Напоминание о том, что Юг помнит своё прошлое и не собирается от него отказываться.
In Dixie Land, where I was born in,
Early on one frosty mornin’,
Look away! Look away! Look away! Dixie Land.
Эти строки — о корнях. О том, как важно место, где ты родился. Не просто точка на карте. Это родина, духовная и историческая. Даже морозное утро на своей земле теплее чужого лета — потому что это своё.
I wish I was in Dixie, hooray! hooray!
In Dixie Land I’ll take my stand
To live and die in Dixie.
Вот и главное. “To take my stand” — значит, занять позицию, встать за то, что важно. Это о решимости защищать свой дом, свой образ жизни, свои ценности — даже если весь мир против.
Dixie — это песня, в которой звучит весь Юг. Со своими тенями и светом, со своей болью и любовью. И сколько бы ни пытались её забыть, она будет жить. Пока есть те, кто помнит.
Deo Vindice.
Дорогие мои друзья и подписчики!
Я хочу от всего сердца поблагодарить каждого из вас за такую невероятную поддержку и тепло, которые вы мне оказали после моего возвращения. После стольких лет. Впервые за долгое время Dixie Diary снова ожил: активность растёт, а число подписчиков, к нашей общей радости, наконец-то увеличивается!
Для меня это не просто цифры и статистика, это признак того, что я снова с вами, и мы продолжаем вместе идти к нашей общей цели — хранить память о Юге, о культуре и истории этой великой земли.
Мне очень важно видеть ваши реакции, читать ваши комментарии. Пожалуйста, продолжайте это делать! Каждое ваше действие помогает каналу развиваться и даёт мне огромное вдохновение и силы.
Спасибо, что вы со мной!❤️
Я хочу от всего сердца поблагодарить каждого из вас за такую невероятную поддержку и тепло, которые вы мне оказали после моего возвращения. После стольких лет. Впервые за долгое время Dixie Diary снова ожил: активность растёт, а число подписчиков, к нашей общей радости, наконец-то увеличивается!
Для меня это не просто цифры и статистика, это признак того, что я снова с вами, и мы продолжаем вместе идти к нашей общей цели — хранить память о Юге, о культуре и истории этой великой земли.
Мне очень важно видеть ваши реакции, читать ваши комментарии. Пожалуйста, продолжайте это делать! Каждое ваше действие помогает каналу развиваться и даёт мне огромное вдохновение и силы.
Спасибо, что вы со мной!❤️
Когда я думаю о Техасе и его роли в Войне за независимость Юга, моё сердце наполняется гордостью. Этот великий штат, закалённый солнцем прерий и жарким ветром, стал щитом и мечом Конфедерации. Техас не просто поддержал Юг — он стал его опорой, его несгибаемым духом.
В феврале 1861 года Техас принял решение, которое определило его судьбу: покинуть Союз и встать рядом с теми, кто верил в права штатов, в свободу жить по своим законам, в честь и достоинство старого Юга. Это было не решение политиков — это был голос народа, потомков поселенцев, знавших цену земле и свободе.
Техас дал Югу своих лучших людей. Под командованием генерала Джона Белла Худа техасская бригада сражалась там, где было труднее всего. Их помнят по кровавым полям Гейнс-Милла, Антиетама и Геттисберга. Именно там, под шквалом пуль и железа, они стояли намертво, не щадя ни себя, ни врага. Они были не просто солдатами — они были символами мужества.
Кавалеристы Техаса, эти непревзойдённые всадники, несли на себе боевую славу предков. Полковник Бенджамин Терри и его «Рейнджеры Терри» навели ужас на северян: они появлялись внезапно, били точно и исчезали, оставляя только страх и смерть. Они был как ветер прерий — непредсказуемые, быстрые и смертоносные.
И даже после капитуляции генерала Ли — когда многие уже опустили знамёна — Техас продолжал борьбу. 13 мая 1865 года, у ранчо Пальмито, они выиграли последнюю битву этой войны. Не потому что надеялись победить. А потому что не могли иначе.
Юг боролся за свою свободу, и Техас сражался за неё до самого конца.
В феврале 1861 года Техас принял решение, которое определило его судьбу: покинуть Союз и встать рядом с теми, кто верил в права штатов, в свободу жить по своим законам, в честь и достоинство старого Юга. Это было не решение политиков — это был голос народа, потомков поселенцев, знавших цену земле и свободе.
Техас дал Югу своих лучших людей. Под командованием генерала Джона Белла Худа техасская бригада сражалась там, где было труднее всего. Их помнят по кровавым полям Гейнс-Милла, Антиетама и Геттисберга. Именно там, под шквалом пуль и железа, они стояли намертво, не щадя ни себя, ни врага. Они были не просто солдатами — они были символами мужества.
Кавалеристы Техаса, эти непревзойдённые всадники, несли на себе боевую славу предков. Полковник Бенджамин Терри и его «Рейнджеры Терри» навели ужас на северян: они появлялись внезапно, били точно и исчезали, оставляя только страх и смерть. Они был как ветер прерий — непредсказуемые, быстрые и смертоносные.
И даже после капитуляции генерала Ли — когда многие уже опустили знамёна — Техас продолжал борьбу. 13 мая 1865 года, у ранчо Пальмито, они выиграли последнюю битву этой войны. Не потому что надеялись победить. А потому что не могли иначе.
Юг боролся за свою свободу, и Техас сражался за неё до самого конца.
Дональд Трамп принял в Белом доме президента Южной Африки Сирила Рамафосу. И пусть пресса называет это «торговыми переговорами», мы знаем, что на повестке был вопрос, от которого бегут все либералы — уничтожение белого населения в Южной Африке.
Трамп прямо предъявил Рамафосе доказательства: видеоматериалы, статьи, статистику. Он озвучил то, о чём открыто говорят консервативные белые уже не первый год — белые фермеры в ЮАР становятся мишенью, жертвами грабежей, пыток, убийств, изнасилований. И всё это прикрыто лозунгами о “равенстве”, “искуплении” и “исторической справедливости”. В ЮАР белых было 20%. Сейчас — меньше 8%. Их убивают на фермах, они боятся ночи. А кто убивает? Те звери, кому открыли двери, дали землю, дали право голосовать, дали равенство. Что они сделали с этим равенством? Превратили его в нож. В орудие уничтожения.
И как же отреагировал Рамафоса? Предсказуемо. Сказал, что насилие касается всех, не только белых. Удивительно, как легко им даётся обесценивание страданий белого человека. И, что хуже всего, СМИ тут же подхватили это: “Трамп опять несёт ерунду”, “никакого геноцида нет”, “это фейк”. Ну а как же сотни убитых, как же семьи, вынужденные бежать из родных домов?
Теперь Америка.
Посмотрите на Детройт. Посмотрите на Чикаго. Посмотрите, во что превращаются белые районы после демографического сдвига. Южная Африка — это конечная точка этого маршрута. Когда ты становишься меньшинством, тебя либо стирают, либо заставляют молчать, либо сжигают вместе с фермой.
Они пустили в страну миллионы людей, не имеющих ничего общего с нашими ценностями. Они позволили азиатам и индусам с рабочими визами занять целые отрасли, вытеснив белых мужчин, которые раньше кормили свои семьи честным трудом. Они допустили открытые границы, и теперь миллионы нелегалов претендуют на наши ресурсы, наши земли, наши школы, наших детей.
Но скажу прямо — я не верю, что Трамп готов на какие либо радикальные меры. Он заговорил, и это хорошо. Но слов в такой ситуации недостаточно.
Трамп прямо предъявил Рамафосе доказательства: видеоматериалы, статьи, статистику. Он озвучил то, о чём открыто говорят консервативные белые уже не первый год — белые фермеры в ЮАР становятся мишенью, жертвами грабежей, пыток, убийств, изнасилований. И всё это прикрыто лозунгами о “равенстве”, “искуплении” и “исторической справедливости”. В ЮАР белых было 20%. Сейчас — меньше 8%. Их убивают на фермах, они боятся ночи. А кто убивает? Те звери, кому открыли двери, дали землю, дали право голосовать, дали равенство. Что они сделали с этим равенством? Превратили его в нож. В орудие уничтожения.
И как же отреагировал Рамафоса? Предсказуемо. Сказал, что насилие касается всех, не только белых. Удивительно, как легко им даётся обесценивание страданий белого человека. И, что хуже всего, СМИ тут же подхватили это: “Трамп опять несёт ерунду”, “никакого геноцида нет”, “это фейк”. Ну а как же сотни убитых, как же семьи, вынужденные бежать из родных домов?
Теперь Америка.
Посмотрите на Детройт. Посмотрите на Чикаго. Посмотрите, во что превращаются белые районы после демографического сдвига. Южная Африка — это конечная точка этого маршрута. Когда ты становишься меньшинством, тебя либо стирают, либо заставляют молчать, либо сжигают вместе с фермой.
Они пустили в страну миллионы людей, не имеющих ничего общего с нашими ценностями. Они позволили азиатам и индусам с рабочими визами занять целые отрасли, вытеснив белых мужчин, которые раньше кормили свои семьи честным трудом. Они допустили открытые границы, и теперь миллионы нелегалов претендуют на наши ресурсы, наши земли, наши школы, наших детей.
Но скажу прямо — я не верю, что Трамп готов на какие либо радикальные меры. Он заговорил, и это хорошо. Но слов в такой ситуации недостаточно.