Святилище у врат в Арханесе

Последний археологический сезон, к моей несказанной радости, не обошёлся и без громкого минойского открытия. Сделано оно было в довольно скромном по современным меркам городке Арханес, который лично мне мало чем запомнился, кроме, собственно, минойских раскопок и того факта, что камни, обгоревшие в уничтожившем дворец в XV в. до н.э. пожаре и приобретшие со временем нежно-розовый цвет, можно встретить в качестве сполий в современных городских постройках.

Так вот, в сложном многоэтажном здании местного дворца обнаружена редкая деталь — так называемое Gate sanctuary, которое я бы перевела как прИвратное святилище или святилище у врат. Расположено оно у главного входа и отмечено наличием четырех алтарей и двух рукавов каменной кладки, а также нескольких каменных подставок, предположительно, для лабрисов. То есть это святилище интегрировано во дворец, а значит при входе в него предполагалось соблюдение каких-то специальных религиозных обрядов.

Еще одна интригующая находка из Арханеса — каменное основание, обнаруженное под массивными камнями к югу от входа с четырьмя алтарями. Основание упало с верхнего этажа вместе с остатками сгоревшего дерева и четырьмя характерными бронзовыми штырями или крючками. Предполагается, что бронзовые детали были соединителями для деревянного ксоана, культовой статуи, некогда возвышавшейся на этом основании. Также во дворце были найдены фрагменты фресок с сохранившимися синим и красным пигментами раскраски.

Как в этой связи не вспомнить об исконно критском культе Илифии, хранительницы порогов и переходов, в том числе и, конечно, рождения. Наиболее ранняя форма имени богини, кстати, была записана линейным письмом B и звучала как «e-re-u-ti-ja», что, возможно, соотносится с древнегреческим глаголом ἐλεύθω, обозначавшим «приносить», то есть «приносящая». Этот корень читается и в названии полиса Элефтерна, например, а может и самого Элевсина.

@knossoslab

Сегодня главными героями рубрики #sealoftheweek станут лошади. В Эгеиде этот сюжет появляется на печатях с начала позднего бронзового века. Колесницы и лошади нередко изображаются как на обычных каменных печатях, так и на аристократических золотых перстнях. Благодаря этим свидетельствам, мы можем, например, чуть больше узнать о типах колесниц, упряжи и о ситуациях, в которых они использовались.

Так на этой сердоликовой печати из Кносского дворца, хранящейся сегодня в Британском музее, мы видим возничего, управляющего колесницей, запряженной двумя лошадьми. В одной руке он держит кнут, в другой — поводья, а зигзагообразный рисунок на спинах лошадей, по-видимому, указывает на сложную форму упряжи. При этом сама колесница уже «истинного» типа, то есть двухколесная со спицами, что делает транспортное средство гораздо более быстрым и легким. В сочетании с использованием двух вожжей и удил для каждого животного, это значительно улучшает маневренность. При этом возничий стоит, а не сидит, и имеет хлыст, чтобы подстегивать животных, что, опять же, улучшает управляемость.

И, раз уж зашла речь, хочу показать вам еще одну печать из Кноссоса, точнее ее отпечаток, изображающий транспортировку коня по морю. В силу большого размера иногда это изображение трактуют как Троянского коня. Есть даже теория о том, что мифический деревянный конь – это тактический прием (как «свинья» на Чудском озере) или сам корабль финикийского типа с носом, изогнутым в форме головы коня. Согласно ей, такие корабли могли помочь ахейцам одержать победу под Троей и поэтому попали в миф.

@knossoslab

«Меченосцы» или все-таки «меченосицы»?

Вообще я с изрядной долей скепсиса отношусь к такому жанру как gender studies, потому что подчас это выглядит не как нормальное исследование, а как очередной роман Колма Тойбина или Мадлен Миллер, где слово передается Цирцее, Галатее, Клитемнестре или кому-то еще из незаслуженно забытых женских персонажей греческой мифологии. Вещают они, как правило, с разной степенью фантастических допущений и убедительности, что вполне неплохо для художественной литературы, но как-то тумач для настоящей научной работы.

Но в недавно опубликованном исследовании археолога Николетты Антоньелли Мишель (Nicoletta Antognelli Michel) из Дармштадтского университета все-таки есть рациональное зерно, поэтому не могу не поделиться. Итак, исследовательница оспаривает тот факт, что все многочисленные, встречающиеся на микенской керамике, закутанные в пестрые плащи фигуры с длинными волосами и мечами наперевес — мужчины.

Традиционно эти образы идентифицировались как мужские в первую очередь из-за наличия меча, но исследовательница предполагает, что изображения могут быть связаны больше с церемониальными ролями, чем с войной. При всей любви микенцев в к сценам охоты и сражений, контекст, в котором появляются эти фигуры, лишен элементов насилия. Автор обращает внимание на то, что меченосцы участвуют в мирных сценах, таких как процессии, они стоят рядом с колесницами, а их мечи показаны орнаментально, что предполагает скорее символическую, чем военную функцию. Ленты в волосах, специфические головные уборы и обилие ювелирных украшений — тоже женские атрибуты.

Как видите, в статье просто шикарная подборка прорисовок и фото этих фигур на кратерах, я вам немножко нарезала, но если интересно — посмотрите сами в тексте, положу ее в комментах. Отдельного внимания заслуживает реконструкция фрески из Тиринфа, где процессия дам вышагивает под зонтом😍.

В вопросах определения набора гендерных признаков в эгейском искусстве исследовательница ссылается на близкую по теме работу (тоже закину в комменты), где автор много и досконально исследует микенские фигурки типов пси, фи и тау, но и кратеров с «воинами» касается. Интересными мне показались рассуждения о важности жестов и поз, которые могут трактоваться как женские и мужские, соотноситься с разными социальными ролями — материнством, фертильностью и пр.

В общем, и правда есть повод для сомнений, учитывая весь минойский культурный анамнез, где женщины явно рулили если не в целом, то в культовых практиках точно.

@knossoslab