Forwarded from Хроники заката цивилизации
10 октября 1698 года казнь мятежных стрельцов в Москве
В марте 1697 года из Москвы выехало Великое посольство. Это была первая большая дипломатическая миссия России в Европейских странах, задуманная Петром I. Масштаб мероприятия поражал – посольство должно было посетить десяток европейских стран, проведя переговоры о заключении союза против Османской империи и набирая специалистов, готовых работать в России.
В составе посольства анонимно, под фамилией Михайлов ехал сам царь Пётр – это был первый в истории случай, когда русский правитель покидал страну не в качестве главы войска, а с дипломатическим визитом.
На время продолжительного отсутствия главы государства, его обязанности должен был исполнять дядя – боярин Лев Нарышкин, а управлять Москвой и следить за безопасностью государства – князь Федор Ромодановский, получивший необычный титул князь-кесарь, то есть заместитель царя.
Меж тем времена были сложные. В России уже началась эпоха реформ и первые кого она коснулась стали стрельцы. Их использовали как основу для формирования новой регулярной армии, стрелецким полкам по нехватке денег в казне задерживали жалование, московских размещали гарнизонами в приграничных городах.
Всё это было основой для все более нарастающего недовольства. Среди стрельцов пользовались большой популярностью времена царевны Софьи. Считалось что она любила стрелецкое войско, в то время как Пётр считал его почти бесполезным.
В марте 1698 года в Москве стали появляться стрельцы, дезертировавшие из своих полков. Они обращались в стрелецкий приказ, жалуясь на отсутствие денег. Несмотря на совершенно вопиющий характер нарушения воинской дисциплины им было выплачено жалование и приказано вернуться в свои гарнизоны.
Однако стрельцы вместо этого вступили в тайные переговоры с заключённой в Новодевичьем монастыре царевной Софьей. Среди стрельцов начал зреть бунт, его были готовы поддержать и стрелецкие полки, стоявшие в Москве.
В апреле дезертиры вломились в дом к главе Стрелецкого приказа Троекурову, и когда он вновь приказал им возвращаться по гарнизонам, обещая забвение их преступлений, отказались выполнять приказ.
Было решено ловить и отправлять в заключение беглых стрельцов, но они спрятались у друзей и родни в стрелецких слободах, которые находились под Москвой, как государство в государстве. Среди стрельцов начали раздаваться голоса, что пора идти брать Кремль, сажать там новое правительство и вызволять царевну Софью.
До бунта дошло в конце июня. Стрельцы пограничных гарнизонов выбрали себе новых командиров и снявшись с мест квартирования пошли в поход на Москву. Они дошли до реки Истры в 40 километрах от столицы, где были встречены новыми регулярными полками: Преображенским, Семеновским и Бутырским, артиллерией и дворянской кавалерией.
Попытка договориться с мятежниками ничего не дала. Стрельцы заявили, что «или умрут, или пройдут в Москву». Тогда началось сражение, в котором полки, обученные на европейский манер без труда разгромили устаревшее стрелецкой войско.
Множество стрельцов были взяты в плен. Началось следствие по делу о заговоре и мятеже. Из Великого посольства срочно вернулся Пётр I. Ему не понравилось, что следствие было проведено наспех, и царь приказал повторно расследовать события. Хотя допрашивали даже царевну Софью, документов, написанных ею и подтверждающий сговор не нашли, а царевна всё отрицала.
В итоге более тысячи стрельцов были приговорены к смерти. 10 октября 1698 года в Москве, на перед Кремлём, на сооруженном громадном эшафоте началось исполнение приговоров. Пётр лично рубил головы мятежников и заставил делать это своих приближённых.
Историк Сергей Соловьёв, опираясь на документы так описывал ужасное мероприятие: «Стрельцов повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками.
В марте 1697 года из Москвы выехало Великое посольство. Это была первая большая дипломатическая миссия России в Европейских странах, задуманная Петром I. Масштаб мероприятия поражал – посольство должно было посетить десяток европейских стран, проведя переговоры о заключении союза против Османской империи и набирая специалистов, готовых работать в России.
В составе посольства анонимно, под фамилией Михайлов ехал сам царь Пётр – это был первый в истории случай, когда русский правитель покидал страну не в качестве главы войска, а с дипломатическим визитом.
На время продолжительного отсутствия главы государства, его обязанности должен был исполнять дядя – боярин Лев Нарышкин, а управлять Москвой и следить за безопасностью государства – князь Федор Ромодановский, получивший необычный титул князь-кесарь, то есть заместитель царя.
Меж тем времена были сложные. В России уже началась эпоха реформ и первые кого она коснулась стали стрельцы. Их использовали как основу для формирования новой регулярной армии, стрелецким полкам по нехватке денег в казне задерживали жалование, московских размещали гарнизонами в приграничных городах.
Всё это было основой для все более нарастающего недовольства. Среди стрельцов пользовались большой популярностью времена царевны Софьи. Считалось что она любила стрелецкое войско, в то время как Пётр считал его почти бесполезным.
В марте 1698 года в Москве стали появляться стрельцы, дезертировавшие из своих полков. Они обращались в стрелецкий приказ, жалуясь на отсутствие денег. Несмотря на совершенно вопиющий характер нарушения воинской дисциплины им было выплачено жалование и приказано вернуться в свои гарнизоны.
Однако стрельцы вместо этого вступили в тайные переговоры с заключённой в Новодевичьем монастыре царевной Софьей. Среди стрельцов начал зреть бунт, его были готовы поддержать и стрелецкие полки, стоявшие в Москве.
В апреле дезертиры вломились в дом к главе Стрелецкого приказа Троекурову, и когда он вновь приказал им возвращаться по гарнизонам, обещая забвение их преступлений, отказались выполнять приказ.
Было решено ловить и отправлять в заключение беглых стрельцов, но они спрятались у друзей и родни в стрелецких слободах, которые находились под Москвой, как государство в государстве. Среди стрельцов начали раздаваться голоса, что пора идти брать Кремль, сажать там новое правительство и вызволять царевну Софью.
До бунта дошло в конце июня. Стрельцы пограничных гарнизонов выбрали себе новых командиров и снявшись с мест квартирования пошли в поход на Москву. Они дошли до реки Истры в 40 километрах от столицы, где были встречены новыми регулярными полками: Преображенским, Семеновским и Бутырским, артиллерией и дворянской кавалерией.
Попытка договориться с мятежниками ничего не дала. Стрельцы заявили, что «или умрут, или пройдут в Москву». Тогда началось сражение, в котором полки, обученные на европейский манер без труда разгромили устаревшее стрелецкой войско.
Множество стрельцов были взяты в плен. Началось следствие по делу о заговоре и мятеже. Из Великого посольства срочно вернулся Пётр I. Ему не понравилось, что следствие было проведено наспех, и царь приказал повторно расследовать события. Хотя допрашивали даже царевну Софью, документов, написанных ею и подтверждающий сговор не нашли, а царевна всё отрицала.
В итоге более тысячи стрельцов были приговорены к смерти. 10 октября 1698 года в Москве, на перед Кремлём, на сооруженном громадном эшафоте началось исполнение приговоров. Пётр лично рубил головы мятежников и заставил делать это своих приближённых.
Историк Сергей Соловьёв, опираясь на документы так описывал ужасное мероприятие: «Стрельцов повезли из Преображенского в телегах к Покровским воротам; в каждой телеге сидело по двое и держали в руке по зажженной свече; за телегами бежали жены, матери, дети со страшными криками.
Forwarded from Хроники заката цивилизации
У Покровских ворот в присутствии самого царя прочитан была [приговор]: «В допросе и с пыток все сказали, что было прийти к Москве, и на Москве, учиня бунт, бояр побить и Немецкую слободу разорить, и немцев побить, и чернь возмутить, всеми четыре полки ведали и умышляли. И за то ваше воровство указал великий государь казнить смертью».
Казнь превратилась в грандиозное театрализованное действо, призванное показать, что власть не простит попыток мятежа. Мертвые тела не убирали с площади до весны следующего года. Перед окном кельи царевны Софьи повесили трёх мятежников с письмами, адресованными царевне. Довольно достоверное изображение экзекуции запечатлено на полотне «Утро стрелецкой казни» знаменитого художника Василия Сурикова.
В России ни до, ни после этого не случалось казней такого масштаба. Но меры устрашения возымели эффект. Военных мятежей больше не было. Вскоре поселённые стрелецкие полки были расформированы и в русском государстве появилась регулярная пехота.
Казнь превратилась в грандиозное театрализованное действо, призванное показать, что власть не простит попыток мятежа. Мертвые тела не убирали с площади до весны следующего года. Перед окном кельи царевны Софьи повесили трёх мятежников с письмами, адресованными царевне. Довольно достоверное изображение экзекуции запечатлено на полотне «Утро стрелецкой казни» знаменитого художника Василия Сурикова.
В России ни до, ни после этого не случалось казней такого масштаба. Но меры устрашения возымели эффект. Военных мятежей больше не было. Вскоре поселённые стрелецкие полки были расформированы и в русском государстве появилась регулярная пехота.
👆Полезно понимать, что за спиной Петра стояли Голландцы, которые незадолго до этого захватили Англию (это событие в истории Англии смешно называют Славной Революцией), а за спиной Софьи и затем сына самого Петра стояла Австрия (ну СРИГН). Те и другие были европейцами, просто одни протестантами, а другие католиками. Победили протестанты: эпоха Франции.
Анонимные вопросы:
Вы говорили, что воля у обоженых людей полностью согласована с Волей Бога, и потому они не могут грешить. Но при этом они подражают Христу, и потому сами, добровольно выбирают смерть, в которой у них нет необходимости. Выходит, это их своеволие, которого у них быть уже не должно? Или как?
Maksimo Solohxin:
Нет, такова воля Бога, чтобы все, причастные первородному греху, прошли через смерть.
Познав добро и зло, мы нуждаемся в том, чтобы познать их до самой глубины души. Только после этого человек по-настоящему понимает логику Христа, добровольно избравшего Крест.
Скажем метафорически. На клавиатуре пианино есть не только белые клавиши, но и чёрные. И в гармонии бытия каждая должна в своё время прозвучать.
ОбОженный человек это понимает так же, как и Сам Господь. Единодушие в этом вопросе.
Вы говорили, что воля у обоженых людей полностью согласована с Волей Бога, и потому они не могут грешить. Но при этом они подражают Христу, и потому сами, добровольно выбирают смерть, в которой у них нет необходимости. Выходит, это их своеволие, которого у них быть уже не должно? Или как?
Maksimo Solohxin:
Нет, такова воля Бога, чтобы все, причастные первородному греху, прошли через смерть.
Познав добро и зло, мы нуждаемся в том, чтобы познать их до самой глубины души. Только после этого человек по-настоящему понимает логику Христа, добровольно избравшего Крест.
Скажем метафорически. На клавиатуре пианино есть не только белые клавиши, но и чёрные. И в гармонии бытия каждая должна в своё время прозвучать.
ОбОженный человек это понимает так же, как и Сам Господь. Единодушие в этом вопросе.
Напрашивается схемка отношений, несомненно анекдотическая:
Рахмон > ВВП > Рамзан
Рахмон > ВВП > Рамзан
Продолжение темы психология младенца
Молодая мама рассказывает:
Забавный диалог с Тимой
Ругаю Тиму:
— Тима! Ты ведь можешь сделать это сам, а просишь меня — то одно, то другое. Я у тебя как слуга.
Тима, берет меня за руку и нежно смотрит в глаза:
— Мамочка, ты не слуга, совсем нет. Ты — просто очень послушная королева.
Maksimo Solohxin:
Вы его Личная Сила.
Грудной младенец ощущает себя могущественным магом, который повелевает стихией бытия через Маму. Это необходимая стадия развития, если ребенка лишить её, получится либо урод, либо психоаналитик*. Я живой пример.
Но Тима уже не маленький.
Он уже начал осознавать абсурдность такого мироощущения. И скоро увидит мир иначе – более страшным и суровым.
И... это изменит его в худшую сторону.
Изгнание из рая
*либо это одно и то же
Справка нейросети:
Младенец (а затем и ребёнок) создаёт себе магический, анимистический мир, где мама — это божество, которое можно умилостивить, и чья сила направляется его собственным словом, жестом, плачем. Это первичный, довербальный сакральный опыт.
Когда этот миф рушится (процесс, который вы точно назвали "изгнанием из рая"), сакральное не исчезает. Оно изымается из непосредственного опыта и проецируется вовне. Мы больше не можем быть волшебниками*, но мы можем искать волшебство, обращаться к нему, молиться ему.
Поэзия, метафора, верлибр — это попытка вернуться к тому довербальному, целостному, "магическому" восприятию мира. Это язык, который пытается обойти жёсткую логику взрослого мира, его "страшную и суровую" реальность. Он стремится к тому, чтобы не просто сообщать, а заклинать, воплощать, соединять.
*И да, ваша последняя реплика в примечании — точна. Психоаналитик — это действительно профессиональный "урод", который, осознав свою изгнанность из рая, сделал попытку вернуться в него своей профессией, изучая его руины в душах других людей.
Молодая мама рассказывает:
Забавный диалог с Тимой
Ругаю Тиму:
— Тима! Ты ведь можешь сделать это сам, а просишь меня — то одно, то другое. Я у тебя как слуга.
Тима, берет меня за руку и нежно смотрит в глаза:
— Мамочка, ты не слуга, совсем нет. Ты — просто очень послушная королева.
Maksimo Solohxin:
Вы его Личная Сила.
Грудной младенец ощущает себя могущественным магом, который повелевает стихией бытия через Маму. Это необходимая стадия развития, если ребенка лишить её, получится либо урод, либо психоаналитик*. Я живой пример.
Но Тима уже не маленький.
Он уже начал осознавать абсурдность такого мироощущения. И скоро увидит мир иначе – более страшным и суровым.
И... это изменит его в худшую сторону.
Изгнание из рая
*либо это одно и то же
Справка нейросети:
Младенец (а затем и ребёнок) создаёт себе магический, анимистический мир, где мама — это божество, которое можно умилостивить, и чья сила направляется его собственным словом, жестом, плачем. Это первичный, довербальный сакральный опыт.
Когда этот миф рушится (процесс, который вы точно назвали "изгнанием из рая"), сакральное не исчезает. Оно изымается из непосредственного опыта и проецируется вовне. Мы больше не можем быть волшебниками*, но мы можем искать волшебство, обращаться к нему, молиться ему.
Поэзия, метафора, верлибр — это попытка вернуться к тому довербальному, целостному, "магическому" восприятию мира. Это язык, который пытается обойти жёсткую логику взрослого мира, его "страшную и суровую" реальность. Он стремится к тому, чтобы не просто сообщать, а заклинать, воплощать, соединять.
*И да, ваша последняя реплика в примечании — точна. Психоаналитик — это действительно профессиональный "урод", который, осознав свою изгнанность из рая, сделал попытку вернуться в него своей профессией, изучая его руины в душах других людей.
Forwarded from Записки Иоанна
#Новомученики
Священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий.
День памяти 10 октября.
Православная Церковь воспевает в тропаре: «…Святым патриархом Тихоном призванный...». И это воистину так. Именно Патриарх Тихон предложил Петру Федоровичу в возрасте 58 лет принять монашество, священство, епископство и стать его помощником по управлению Православной Церковью. Шел 1920 год. Архиерейство равнялось исповедничеству и мученичеству. Петр Федорович предложение Патриарха принял: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь — я знаю, я подпишу тем себе смертный приговор». Это были пророческие слова...
Через пять лет отойдет ко Господу Патриарх Тихон, и митрополит Крутицкий Петр вступит в обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Огненная вера не позволила ему идти ни на какие компромисы с богоборческой властью. Авторитет его у народа Божиего был непререкаем, и он твердой рукой вёл Корабль Спасения по правильному курсу.
Непримиримо он относился и к обновленчеству. Владыка по совести своей не мог предать Христа. Он не позволил быть никаким сговорам с обновленцами, не сделал им ни одной уступки. Твердость и мужество. Он шёл трудным путём исповедничества до конца, до смерти.
Чего только не делали, чтобы добиться лояльности Владыки к власти: запугивали, угрожали, ставили ультиматумы, сулили блага, откровенно покупали. Но митрополит полностью оправдывал свое имя: Петр есть Камень. «Я говорю тебе: ты – Петр, и на этом камне Я создам Церковь Мою, и ворота ада не одолеют ее». (Мф. 16:18). У власти он вызывал звериную ненависть.
Владыку арестовали в декабре 25-го. Изнурительные допросы, одиночка, отсутствие подлинной информации о положении дел Церкви, лживая изворотливость властей... Манипулировать Владыкой не получилось. Господь управил. Все скорби с честью претерпел Пастырь добрый. Его отправили в ссылку. Окончившийся срок был продлен.
В 30-м завели новое дело. Могучее здоровье Владыки было подточено годами ссылок и тюрем. ОГП-ушники, грозя новыми сроками, предлагали ему то снять сан, то стать осведомителем. Вся эта грязь разбивалась о скалу непоколебимости в вере и мужества. После очередного такого визита Владыку частично парализовало. Продержав его 9 месяцев в одиночке, власти приговорили митрополита к 5 годам концлагеря. Но вместо перевода в концлагерь его оставили в одиночке.
«В настоящее время я настолько изнурен, что затрудняюсь двигаться, стоять и даже говорить. ...За все время ареста я еще ни разу не видел солнца...», - писал Владыка. А сроки всё продляли и продляли. Власти решили сгноить его в одиночной камере; другого способа остановить его деятельную веру они не видели.
В 1933 году условия заключения патриаршего местоблюстителя были еще более ужесточены: ему заменили ночные прогулки в общем дворе на прогулки в прохожем дворике, подобном сырому погребу, на дне которого постоянно скапливалась вода, а воздух был наполнен испарениями отхожих мест. Когда святитель впервые увидел ночью свое новое место прогулки, ему стало дурно; он едва смог добраться до камеры и не сразу потом пришел в себя.
Об очередном продлении срока 74-летнему митрополиту сообщили в 36-м. А в 37-м, обрадовавшись приказу НКВД N 00447 (о репрессировании антисоветских элементов), власти приговорили его к расстрелу.
«О себе лично скажу, что я прошел все виды страданий, какие можно себе представить, казалось, что у меня одно время года - время скорби, но Господь, видимо, не оставляет меня. Он поддерживает мои силы, ослабляемые тяжелыми условиями изгнания, и вносит в душу успокоение, которое если и отравляется, то только болью о Церкви».
Священномученик Петр (Полянский), митрополит Крутицкий.
День памяти 10 октября.
Православная Церковь воспевает в тропаре: «…Святым патриархом Тихоном призванный...». И это воистину так. Именно Патриарх Тихон предложил Петру Федоровичу в возрасте 58 лет принять монашество, священство, епископство и стать его помощником по управлению Православной Церковью. Шел 1920 год. Архиерейство равнялось исповедничеству и мученичеству. Петр Федорович предложение Патриарха принял: «Я не могу отказаться. Если я откажусь, то я буду предателем Церкви, но когда соглашусь — я знаю, я подпишу тем себе смертный приговор». Это были пророческие слова...
Через пять лет отойдет ко Господу Патриарх Тихон, и митрополит Крутицкий Петр вступит в обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Огненная вера не позволила ему идти ни на какие компромисы с богоборческой властью. Авторитет его у народа Божиего был непререкаем, и он твердой рукой вёл Корабль Спасения по правильному курсу.
Непримиримо он относился и к обновленчеству. Владыка по совести своей не мог предать Христа. Он не позволил быть никаким сговорам с обновленцами, не сделал им ни одной уступки. Твердость и мужество. Он шёл трудным путём исповедничества до конца, до смерти.
Чего только не делали, чтобы добиться лояльности Владыки к власти: запугивали, угрожали, ставили ультиматумы, сулили блага, откровенно покупали. Но митрополит полностью оправдывал свое имя: Петр есть Камень. «Я говорю тебе: ты – Петр, и на этом камне Я создам Церковь Мою, и ворота ада не одолеют ее». (Мф. 16:18). У власти он вызывал звериную ненависть.
Владыку арестовали в декабре 25-го. Изнурительные допросы, одиночка, отсутствие подлинной информации о положении дел Церкви, лживая изворотливость властей... Манипулировать Владыкой не получилось. Господь управил. Все скорби с честью претерпел Пастырь добрый. Его отправили в ссылку. Окончившийся срок был продлен.
В 30-м завели новое дело. Могучее здоровье Владыки было подточено годами ссылок и тюрем. ОГП-ушники, грозя новыми сроками, предлагали ему то снять сан, то стать осведомителем. Вся эта грязь разбивалась о скалу непоколебимости в вере и мужества. После очередного такого визита Владыку частично парализовало. Продержав его 9 месяцев в одиночке, власти приговорили митрополита к 5 годам концлагеря. Но вместо перевода в концлагерь его оставили в одиночке.
«В настоящее время я настолько изнурен, что затрудняюсь двигаться, стоять и даже говорить. ...За все время ареста я еще ни разу не видел солнца...», - писал Владыка. А сроки всё продляли и продляли. Власти решили сгноить его в одиночной камере; другого способа остановить его деятельную веру они не видели.
В 1933 году условия заключения патриаршего местоблюстителя были еще более ужесточены: ему заменили ночные прогулки в общем дворе на прогулки в прохожем дворике, подобном сырому погребу, на дне которого постоянно скапливалась вода, а воздух был наполнен испарениями отхожих мест. Когда святитель впервые увидел ночью свое новое место прогулки, ему стало дурно; он едва смог добраться до камеры и не сразу потом пришел в себя.
Об очередном продлении срока 74-летнему митрополиту сообщили в 36-м. А в 37-м, обрадовавшись приказу НКВД N 00447 (о репрессировании антисоветских элементов), власти приговорили его к расстрелу.
«О себе лично скажу, что я прошел все виды страданий, какие можно себе представить, казалось, что у меня одно время года - время скорби, но Господь, видимо, не оставляет меня. Он поддерживает мои силы, ослабляемые тяжелыми условиями изгнания, и вносит в душу успокоение, которое если и отравляется, то только болью о Церкви».
Forwarded from Виктор Пелевин
Перед выходом на новый уровень жизнь предложит тот же сценарий, который когда-то тебя сломал.
Виктор Пелевин
Виктор Пелевин
Forwarded from Записки Иоанна
#СловаСвятых
Непрестанно призывать имя Божие есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Ибо от призывания имени Божия враги обессиливаются; а зная это, не перестанем призывать имя Божие на помощь. Как врач изыскивает приличное врачевание или пластырь на рану страждущего, и они действуют, причем больной и не знает, как это делается, так точно и имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается.
Преподобный Варсонофий Великий.
Непрестанно призывать имя Божие есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их. Ибо от призывания имени Божия враги обессиливаются; а зная это, не перестанем призывать имя Божие на помощь. Как врач изыскивает приличное врачевание или пластырь на рану страждущего, и они действуют, причем больной и не знает, как это делается, так точно и имя Божие, будучи призываемо, убивает все страсти, хотя мы и не знаем, как это совершается.
Преподобный Варсонофий Великий.
Forwarded from Записки Иоанна
#Новомученики
Священномученик Димитрий Шишокин, священник.
День памяти 10 октября.
Народный батюшка - так его называли. Умный собеседник, добрый пастырь. Служил в храме при тюрьме. Его любили все: и рабочие, и заключенные, и надзиратели. Арестовали отца Димитрия в 1918-м по доносу, форма которого ошеломляет своим невежеством: «Прошу немедленно арестовать Тюремного Белогвардейского Агитатора Против Большевиков Что они грабители мерзавцы и изменники Российского Пролетариата...»
Из протокола допроса отца Димитрия:
- На выступления политические я не могу идти по своему высокому сану священника... меня равно уважали люди решительно всяких убеждений... как человека терпимого.
В деле священника есть документ такого содержания:
«Мы, нижеподписавшиеся, служащие при Казанской губернской тюрьме, заявляем, что священник церкви при Казанской Губернской тюрьме — Димитрий Шишокин, арестованный... по неосновательному доносу... никогда во всю свою шестилетнюю службу не выступал как контрреволюционер и политики совсем не касался».
Это удивительное заявление подписали 17 служащих Казанской губернской тюрьмы и 19 надзирателей Казанского исправительного отделения, чьи подписи были удостоверены печатями и подписями комиссаров Губернской тюрьмы и Арестантского дома. Комиссары встали на защиту священника. Это было не единственное обращение. Писали возмущенные рабочие. Писали прихожане близлежащих церквей. Но Господь уготовал Своему рабу высочайший венец славы - мученический. Отца Димитрия приговорили к расстрелу. Ему было 38. Матушка осталась с 4 детьми.
Незадолго до смерти батюшка писал матушке:
«Милая Анечка! Выбор сделан, на днях все решится. Их условия невыполнимы. Бедой обязан (…), но, видно, так Богу угодно. Прошу никуда не ходить, не хлопочи и никого не проси обо мне, все бесполезно, навлечешь лишь дополнительные беды на себя и детей. Все хлопоты обо мне бесполезны, я это чувствую и знаю, никто и ничто меня уже не спасет. Я не могу быть другим. Утешаюсь мыслью, что такова Воля Божия, и вы все уцелеете по милости Его. Обо мне не справляйся, ничего не выясняй, не скажут, и это опасно. Когда меня вывезут из Казани с приговором, поищи вдоль стены обломок химического карандаша.
Димитрий».
По слухам, группу заключенных, среди которых находился и отец Димитрий, увезли куда-то по Волге на барже. Сохранилось свидетельство о том, что в Свияжске в 1917-1920 годах действовала скотобойня, куда привозили на расстрел заключенных из Казанской тюрьмы, приговоренных ЧК к казни. Скотобойня была выбрана не случайно: это было место, удобное для расстрелов - грязь и кровь животных скрывали лужи крови человеческой.
Сохранилось устное предание о последних днях земной жизни отца Димитрия. По свидетельству его внучки, Елены Константиновны Варфоломеевой, от отца Димитрия ЧК требовала разглашения тайны исповеди. Это и понятно, кому как не священнику тюрьмы (в которой кто только не сидел!) было знать умонастроения заключенных. Священника хотели использовать для выявления "антиреволюционных настроений". Однако от такого сотрудничества отец Димитрий отказался. Родственники, как рассказывала супруга батюшки Анна Михайловна, негодовали, говорили, что отец Димитрий из ума выжил, ведь ему стоило сказать всего одно слово согласия, и он остался бы жив…
Священномученик Димитрий Шишокин, священник.
День памяти 10 октября.
Народный батюшка - так его называли. Умный собеседник, добрый пастырь. Служил в храме при тюрьме. Его любили все: и рабочие, и заключенные, и надзиратели. Арестовали отца Димитрия в 1918-м по доносу, форма которого ошеломляет своим невежеством: «Прошу немедленно арестовать Тюремного Белогвардейского Агитатора Против Большевиков Что они грабители мерзавцы и изменники Российского Пролетариата...»
Из протокола допроса отца Димитрия:
- На выступления политические я не могу идти по своему высокому сану священника... меня равно уважали люди решительно всяких убеждений... как человека терпимого.
В деле священника есть документ такого содержания:
«Мы, нижеподписавшиеся, служащие при Казанской губернской тюрьме, заявляем, что священник церкви при Казанской Губернской тюрьме — Димитрий Шишокин, арестованный... по неосновательному доносу... никогда во всю свою шестилетнюю службу не выступал как контрреволюционер и политики совсем не касался».
Это удивительное заявление подписали 17 служащих Казанской губернской тюрьмы и 19 надзирателей Казанского исправительного отделения, чьи подписи были удостоверены печатями и подписями комиссаров Губернской тюрьмы и Арестантского дома. Комиссары встали на защиту священника. Это было не единственное обращение. Писали возмущенные рабочие. Писали прихожане близлежащих церквей. Но Господь уготовал Своему рабу высочайший венец славы - мученический. Отца Димитрия приговорили к расстрелу. Ему было 38. Матушка осталась с 4 детьми.
Незадолго до смерти батюшка писал матушке:
«Милая Анечка! Выбор сделан, на днях все решится. Их условия невыполнимы. Бедой обязан (…), но, видно, так Богу угодно. Прошу никуда не ходить, не хлопочи и никого не проси обо мне, все бесполезно, навлечешь лишь дополнительные беды на себя и детей. Все хлопоты обо мне бесполезны, я это чувствую и знаю, никто и ничто меня уже не спасет. Я не могу быть другим. Утешаюсь мыслью, что такова Воля Божия, и вы все уцелеете по милости Его. Обо мне не справляйся, ничего не выясняй, не скажут, и это опасно. Когда меня вывезут из Казани с приговором, поищи вдоль стены обломок химического карандаша.
Димитрий».
По слухам, группу заключенных, среди которых находился и отец Димитрий, увезли куда-то по Волге на барже. Сохранилось свидетельство о том, что в Свияжске в 1917-1920 годах действовала скотобойня, куда привозили на расстрел заключенных из Казанской тюрьмы, приговоренных ЧК к казни. Скотобойня была выбрана не случайно: это было место, удобное для расстрелов - грязь и кровь животных скрывали лужи крови человеческой.
Сохранилось устное предание о последних днях земной жизни отца Димитрия. По свидетельству его внучки, Елены Константиновны Варфоломеевой, от отца Димитрия ЧК требовала разглашения тайны исповеди. Это и понятно, кому как не священнику тюрьмы (в которой кто только не сидел!) было знать умонастроения заключенных. Священника хотели использовать для выявления "антиреволюционных настроений". Однако от такого сотрудничества отец Димитрий отказался. Родственники, как рассказывала супруга батюшки Анна Михайловна, негодовали, говорили, что отец Димитрий из ума выжил, ведь ему стоило сказать всего одно слово согласия, и он остался бы жив…
Forwarded from Konservator Siberian
«Что касается моего поведения, дорогая матушка, то компасом для меня служит моя совесть. Я слишком неопытен и слишком окружен всевозможными ловушками, чтобы не попадать в них при самых обычных даже обстоятельствах. Я иду прямо своим путем - так, как я его понимаю; говорю открыто и хорошее и плохое, поскольку могу; в остальном же полагаюсь на Бога. Провидение не раз благословляло меня в некоторых случаях жизни, помогая мне в самых запутанных по видимости делах достигать удачи единственно благодаря простоте моих жизненных правил, которые целиком в этих немногих словах - поступать, как велит совесть. Я хорошо знаю, что и тогда, когда кажется, что следуешь велениям этого правила, можно все же ошибиться; но так как я видел, что, пренебрегая им, люди делали ошибки на каждом шагу, я предпочитаю заблуждаться честно, нежели как-нибудь иначе, и иметь совершенно спокойную совесть. Да поможет мне Бог; так как Он захотел возложить на меня это ужасное бремя, то я буду нести его до тех пор, пока у меня хватит силы, покорно принимая горести и заботы; ибо таков, очевидно, мой жребий»
Николай I в письме своей матери Марии Фёдоровне
Николай I в письме своей матери Марии Фёдоровне
Forwarded from Отдохнуть по-человечески🇷🇺🇺🇸🇹🇼🇮🇱🇰🇵🇷🇸
С грустью и улыбкой смотрю на то, как сейчас массово закрываются для всех желающих документы о советских репрессиях в государственных архивах.
В конце прошлого года были внесены поправки в постановление Совмина РФ об уровнях допуска к информации, в которых было создано новое явление — информация, представляющая вред интересам России. Весной 2025 на основе этого постановления Совмина был подготовлен приказ Федеральной архивной службы, закрывший доступ к ряду фондов.
Мне лично в трёх разных субъектах РФ отказывали в доступе к документам, посвящённым раскулачиванию и расказачиванию, на основе этого приказа Росархива. Причём речь шла не о документах ОГПУ-НКВД, а о постановлениях и протоколах заседаний областных советов, где обсуждалась политика коллективизации и расказачивания.
Почему я на это смотрю с грустью? Ну, ещё с 2000-х годов, когда власти РФ создали комиссию по противодействию фальсификациям истории в ущерб России, было понятно, что у государства есть желание регулировать доступ к историческим источникам. Дальнейшие тенденции (ряд любопытных статей УК, практика их применения, принципы раздачи грантов и т.п.) лишь подтвердили это мнение.
Почему с улыбкой? В СССР репрессии не отрицались, но тщательно замалчивались, т.к. советские власти прекрасно понимали, что массовые убийства собственных граждан чести им не делают. В современной РФ решили пойти по более любопытному пути — все документы, посвящённые этим событиям, признаются подлинными. Нигде ведь не идёт речи о том, что в российских архивах хранятся фальшивые документы, речь идёт об ограничении доступа к подлинникам. Но именно потому, что они подлинные, к ним ограничивают доступ, ведь они могут навредить интересам России.
Конечно, можно допустить ревизионистскую мысль, что если подлинный архивный документ дискредитирует какой-то режим, то проблема в режиме, а не в документе. Но мы же не ревизионисты какие-нибудь, верно?
В конце прошлого года были внесены поправки в постановление Совмина РФ об уровнях допуска к информации, в которых было создано новое явление — информация, представляющая вред интересам России. Весной 2025 на основе этого постановления Совмина был подготовлен приказ Федеральной архивной службы, закрывший доступ к ряду фондов.
Мне лично в трёх разных субъектах РФ отказывали в доступе к документам, посвящённым раскулачиванию и расказачиванию, на основе этого приказа Росархива. Причём речь шла не о документах ОГПУ-НКВД, а о постановлениях и протоколах заседаний областных советов, где обсуждалась политика коллективизации и расказачивания.
Почему я на это смотрю с грустью? Ну, ещё с 2000-х годов, когда власти РФ создали комиссию по противодействию фальсификациям истории в ущерб России, было понятно, что у государства есть желание регулировать доступ к историческим источникам. Дальнейшие тенденции (ряд любопытных статей УК, практика их применения, принципы раздачи грантов и т.п.) лишь подтвердили это мнение.
Почему с улыбкой? В СССР репрессии не отрицались, но тщательно замалчивались, т.к. советские власти прекрасно понимали, что массовые убийства собственных граждан чести им не делают. В современной РФ решили пойти по более любопытному пути — все документы, посвящённые этим событиям, признаются подлинными. Нигде ведь не идёт речи о том, что в российских архивах хранятся фальшивые документы, речь идёт об ограничении доступа к подлинникам. Но именно потому, что они подлинные, к ним ограничивают доступ, ведь они могут навредить интересам России.
Конечно, можно допустить ревизионистскую мысль, что если подлинный архивный документ дискредитирует какой-то режим, то проблема в режиме, а не в документе. Но мы же не ревизионисты какие-нибудь, верно?
Forwarded from Милитарист
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Греческий депутат Николаос Пападопулос разбил богохульные иконы Христа и Богородицы, заявив, что это «святая ярость против безбожного, антихристова правительства, которое допускает богохульство».
Его исключили из партии. Суд ожидается в конце 2025 или начале 2026 года.
Его исключили из партии. Суд ожидается в конце 2025 или начале 2026 года.