Эффективность лечения мобильного плоскостопия
у детей с помощью коррекционной обуви
и ортопедических стелек

Перевод проспективного исследования.

Основыне выводы вкратце:

«Результаты настоящего исследования показывают, что мобильное плоскостопие у детей, подтвержденное количественно с помощью измерения углов между таранной костью и подошвенной поверхностью стопы, таранной и I плюсневой костями, а также между таранной и пяточной костями меняется спонтанно в течение трех лет. В нашем исследовании мы не нашли подтверждения, что использование ортопедической обуви или стелек влияло на выраженность отмеченных изменений.»

«Результаты настоящего исследования показывают, что мобильное плоскостопие у детей раннего возраста медленно исправляется по мере роста, а интенсивное лечение с помощью коррекционной обуви и ортопедических стелек не влияет на естественное развитие стопы.»

Статью стоит почитать не только коллегам.

У нас не говорят «Рана инфицировалась», у нас говорят: «Врач занёс инфекцию». И это прекрасно возмутительно.

Когда слышу эту фразу, представляю, как доктор, пользуясь тем, что пациент под наркозом, достаёт из-под стола пробирку с бациллами какой-нибудь синегнойной палочки и, демонически хохоча, в стиле Нусрета подсыпает их в рану.

«Занёс инфекцию» – это типичное перекладывание ответственности. По сути то же самое, что сказать «доктор воспалил мой аппендикс» или «забросал камни мне в почки».

Инфицирование раны – штука вероятностная. Если соблюсти все меры асептики и антисептики, вероятность снижается, и наоборот.

Как в стирке, где как бы мы ни старались придерживаться температурных, цветовых и иных установок, одежда иногда всё равно теряет цвет, изнашивается или становится на три размера меньше.

Врач не заносит инфекцию, он пятьсот раз откажется от операции, чем один раз рискнёт занести её.

Сегодня считал, сколько раз в ординаторскую заглядывали посторонние с какими-нибудь вопросами. Сюда не входят больные и их ухаживающие.

Настоящая DDoS атака выглядит так.

В селе проходил турнир по футболу. Наша команда была фаворитом, но во второй же игре мы досадно проиграли и вылетели. Не сказать, что меня это расстроило – играть допоздна перед тяжёлым рабочим днём развлечение так себе.

Вернулся домой, искупался, лёг, звонок: «Срочно возвращайся, у нас игра за третье место!»

Встал, оделся, приезжаю, спрашиваю: «По идее мы с другой командой должны сыграть, нет?»
«Нет, была жеребьёвка и что-то там ещё, с этой играем, точно.»

Ладно. Сыграли, выиграли, быстренько попрощался, приехал домой, искупался, лёг, поучаствовал в первых снах и снова звонок: «Срочно возвращайся! Та команда была ненастоящей, теперь играем с настоящей за третье место!»

Полночь. Ругаюсь, лениво встаю, нехотя одеваюсь, еду на поле, играем, выигрываем.

«Точно последняя? Нет больше игр за третье? Может остались ещё за лучшее третье или самое достоверное третье? Нет?»

Ну ладно. Приехал домой. Искупался. Отключил телефон на всякий. Поспал. Не выспался. Утром уточнил, нет ли ещё игр за третье.

Прошло время. Турнир давно завершён. Я по-прежнему просыпаюсь ночами в холодном поту и машинально одеваюсь, готовясь к игре за третье...

Хотя, мне кажется, это была задумка организатора турнира. На футболках нашей команды красуется его спонсорский логотип. Видимо, предприимчивый чел решил лишний час погонять нас перед своими потенциальными клиентами.

Меня никто не спрашивал, но всё же выскажусь по поводу запрета УЗИ без направления врача.

Как я уже не раз писал, любое клиническое исследование – это продолжение мысли врача. Когда доктор не может разобраться с пациентом на расстоянии, то подходит к нему ближе. Если и в близи не понятно, то трогает, пальпирует или аускультирует. Затем стучит молоточком, выслушивает фонендоскопом или лезет в уши отоскопом.

После всех базовых манипуляций доктору либо ясен диагноз и он даёт рекомендации. Либо не ясен и он продолжает поиски, назначая анализы, КТ, МРТ, УЗИ и так далее. Последовательность здорового человека выглядит примерно так.

Возможность пациенту проводить исследования без направления облегчает жизнь в том числе и врачам, освобождая от лишней бюрократии. Но есть обратная сторона, когда проводится куча исследований ради исследований. Как в период пандемии, когда при любом чихе (не фигура речи) бежали на КТ.

У нас ситуация такая, что приходят, например, с УЗИ или МРТ коленного сустава, на котором нашли разрыв мениска. И теперь попробуй докажи, что колено болит не из-за мениска, а от чего-то другого. Либо приходят с кучей ненужных исследований, снимками не тех сегментов и неправильных проекций.

Вот как бы мне не казалось, что я разбираюсь в физике, ещё ни разу не возникало желания погонять электроны по адронному коллайдеру. Я понятия не имею, что делать и как интерпретировать результат их столкновения.

С результатами тех же исследований вы всё равно пойдёте к врачу. Ежедневно коридор нашего отделения забит людьми, которые, размахивая снимками, как на стихийной демонстрации, выкрикивают: «Можно снимок показать?»

Поэтому не лучше ли сначала пойти к врачу, а потом всё остальное? Я просто спрашиваю.

Есть ещё одна крайне негативная сторона свободного доступа к исследованиям. Вам, наверное, не раз доводилось слышать, как кто-то из ваших знакомых по любому поводу хвастается количеством своих межпозвоночных грыж.

Грыжи и протрузии – это естественный этап «взросления» позвоночника. Они после тридцати есть практически у всех. Мы спокойно с ними живём и даже не подозреваем о них, пока на МРТ не напишут слово «грыжа». Тогда в человеке сразу включается режим «ветеран боевых действий» и ему везде хочется похвастаться, какой он сильный и выносливый, что, несмотря на изрешечённое грыжами тело, он всё еще способен ходить и даже улыбаться время от времени.

В общем, с распространением свободного доступа к исследованиям, больных и тех, кому нельзя поднимать тяжёлее чашки чая, становится на порядок больше.

А так, Минздрав говорит, что никаких дополнительных ограничений на проведение ультразвукового исследования (УЗИ) в России после решения Верховного суда не будет.

Так что, пока расходимся.

Ночью привезли девочку с ушибами лица и подозрением на сотрясение. Родители сказали, что она упала со ступенек. Потом пришли следователи и долго возмущались, что их вызвали не по делу, так как случай банальный и нет никаких подозрений, что пострадавшей «помогли».

Но раз уж пришли, то придётся соблюсти ритуалы. Вызвали отца на допрос (или расспрос). Пока отец отвечал на вопросы, в ординаторскую истерическими криками ворвалась мать: «Не ударила я её! Не ударила я её!»

Тут как бы не нужно быть Эрастом Петровичем Фандориным, чтобы понять, что мать только что выдала саму себя.

Следователь вывел родителей, потом загадочно посмотрел на меня: «Никто же не сказал, что она ударила?» Я пожал плечами. Потом они долго и шумно что-то обсуждали в коридоре, после чего, видимо, их забрали в отдел.

В махачкалинской клинике «Мед-арт» лечил малышку с врождённой косолапостью. Девочки засняли почти весь процесс и получился такой замечательный ролик.

Лечение состояло из четырёх или пяти (не помню точно) этапных гипсований, ахиллотомии (через маленький разрезик иссекается ахиллово сухожилие) и назначением брейсов (специальная обувь).

Брейсы желательно носить с бесшовными носочками. Мы носочки забыли, поэтому в ролике без них)

Носят обувь по определённому режиму. Сначала круглосуточно, потом постепенно снижаем время и оставляем только на ночной сон. И так до пяти лет.

Лечение названо по имени американского ортопеда Игнасио Понсети. Раньше лечили по другим методам, более долгим по срокам, грубым по последствиям и склонным к рецидивам. А теперь лечат по методу Понсети.

Спасибо всем, кто помогал, снимал, монтировал и доверял)

Кстати, детей с косолапостью то целый год не бывает (то есть не рождаются в нашем городе), то будто сразу вагонами выгружают. Не то, чтобы я в ожидании, просто статистика любопытная.

Сейчас лечу одного из нашего города, а недавно родились ещё трое. Одновременно. С двусторонней косолапостью. Двое из них близнецы.

Вызвали меня на консультацию. Объяснил матери близняшек, что с этим делать и как лечить. Мама посмотрела на меня взглядом бывалой, видно, что перерыла интернет и готова научить меня.

Не имею привычку навязываться, но подумал, что надо бы людям предложить свою помощь в лечении. На что мне аккуратно намекнули, что близняшки будут лечиться где-то в другом городе, скорее всего в Махачкале. А маму третьего от моего предложения будто током шибануло: «Не-е-ет! Мы в Махачкалу поедем!» В какой-то момент показалось, что она ещё добавит: «Что вы себе позволяете?! Нахал!»

Выходит, что мне нужно ездить в Махачкалу, чтобы лечить хасавюртовских косолапиков? Хотя... я же не навязываюсь.

Косолапость – это одна из тех патологий, которая со временем точно не исправится без вмешательств. То есть не получится прибегнуть к магическим сеансам или вправлению атланта, чтобы потом, когда само исправится, загадочным видом рассказывать про взаимосвязь всего сущего в гармонии с самим собой, природой и космосом.

Я, конечно, ни разу не сомневаюсь, что найдутся те, кого получится убедить, что чёрное – это белое, сладкое – солёное, а кривое – ровное. Чего далеко ходить, вот под вышеприведённым роликом в Инстаграме уже успели написать, что «такой-то остеопат исправил бы без гипсов» или «не всех косолапых надо гипсовать, некоторых можно исправить массажами». Интересно бы посмотреть.

Сбор для помощи пострадавшим при вчерашнем взрыве

https://m.tooba.com/vncn

Азамат проснулся раньше обычного: было душно, в доме отключили электричество и не работал кондиционер. Он лениво побрёл в ванную, открыл кран, поморщился на мутную воду, но всё же умылся и почистил зубы.

Подошёл к холодильнику, в котором портились продукты из-за частых отключений электричества и, зажав нос, взял из него бутылку кефира.

Азамат вспомнил, что сегодня свадьба друга. Надел свой нарядный костюм с галстуком, вышел на улицу и направился к своей машине. По дороге пнул коробку, которую ветер приволок из ближайшей стихийной мусорки.

По пути на свадьбу его подрезала семерка, из которой доносилась музыка с оглушающими басами. Потом Азамат осуждающе наблюдал, как другая машина объехала пробку по встречке и, сигналя, пролетела на красный. «Тс-тс-тс» – подумал Азамат и объехал пробку по обочине.

Азамат вошёл в банкетный зал. Кто-то позвал его по имени. Он обернулся и увидел одноклассника. Тот изрядно поддатый махал ему и сделал жест, приложив тыльной стороной два пальца – указательный и средний – к ярёмной вене. Жест означал, что Азамата приглашают за стол с крепкими напитками. Азамат не пил и другим не советовал, поэтому он вежливо отказался. Одноклассник побранился вслед и сказал что-то про неуважение и совесть. Азамат махнул рукой и пошёл поздравлять друга.

В этот момент громко заиграла музыка, началась стрельба. Кто-то стрелял в воздух, кто-то под ноги. «Рикошетом ведь могут попасть» – подумал Азамат и осуждающе покачал головой.

Азамат сел за стол. Тут же подбежали официантки с блюдами из разных салатов, голубцов, жареной курицы, картошки по-деревенски, супов и хинкала.

«О! Чеченский хинкал!» – донесся чей-то голос из соседнего стола.

У Азамата вдруг почернело перед глазами, будто в него ударила молния. Он побледнел, на лбу выступил пот, машинально сжались кулаки и затряслись от злости ноги. Азамат, сделав усилие, резко встал, злобно нахмурил брови и ударил кулаком по столу. Посуда затряслась. Одна из чашек закружилась, упала и разбилась вдребезги. Дамы охнули и весь зал повернулся к Азамату. Наступила гробовая тишина.

Азамат стоял и, покрасневшим от ярости лицом, глядел себе под ноги. Он пытался справиться с эмоциями, но не получалось – ведь только что кто-то дерзко и нагло плюнул на его честь, оскорбил многовековые культурные и традиционные ценности.

Наконец Азамат гордо поднял голову, сделал угрожающий жест указательным пальцем и вскрикнул на весь зал: «Это не чеченский хинкал! Это кумыкский!»

И началась драка всех со всеми.

У меня иногда спрашивают, придумываю ли я свои истории, которыми тут делюсь, или они реальные.

Наверное, не каждый бы поверил, если бы я написал, что к нам поступил ребёнок, которого отец катал на крыше автомобиля, и тот по дороге свалился.

«На крыше автомобиля? Отец или отчим? Может, не на крыше, а высунулся из люка? Машина стояла во дворе, а ребёнок полез на крышу? Или машина просто игрушечная?» – мозг здорового человека пытался бы найти подобные рациональные объяснения, и в конце пришёл бы к самому простому: «Да он все придумал!»

Но реальность, как видим, ещё более поразительна.

П.С. Ребёнок из ролика, надеюсь, не упал.

https://www.tg-me.com/criminal_chronicle/4302

Пару дней назад хапнул, как говорится, горсточку хейта от коллеги за то, что она отправила ко мне на консультацию свою внучку, которая косолапит (не путать с косолапостью), а я, с её слов, спросил у внучки, удобно ли ей ходить, и, получив положительный ответ, посоветовал дальше так ходить.

Получилась прям живая иллюстрация к популярным мемам про докторов.

В общем, они всей семьёй (особенно невестка) сильно раздосадованы, что заплатили доктору за консультацию, а он ничего не назначил. Плюс к тому же по-хамски посоветовал продолжать косолапить.

За одним открытым предъявлением обычно таятся с десяток скрытых негодований по аналогичным случаям, поэтому попробую высказаться.

Начнём с самой проблемы загребающей (косолапой) походки и её причин.

Вкратце, причины загребания могут быть со стороны стоп, голеней, бёдер. Не помню внучку коллеги, но по фразе «не мешает ходить» и возрасту можно сообразить, что речь идёт о загребании по причине торсионной деформации бёдер, то есть так называемой антеторсии.

Антеторсия бёдер обычно определяется в возрасте 3-5 лет. С возрастом усиливается, достигая пика к 4-6 годам. Затем постепенно уменьшается. Вместе с этим уменьшается загребание. Остаточные деформации могут сохраняться вплоть до зрелого возраста.

Вот тут важно понимать три основных момента. Первый: антеторсия сама по себе не является патологией. Как цвет глаз, кожи, волос, рост, размер ног и длина языка, так же величина торсии бёдер может различаться от человека к человеку в широком диапазоне;

Второй: антеторсия бёдер обычно с возрастом исправляется самопроизвольно. Чаще к 8-10 годам, иногда и позже. Нет специальных приспособлений, обуви, упражнений или процедур, которые могут повлиять на этот процесс;

Третий: в редких случаях антеторсия может сохраняться в зрелом возрасте. Тогда мы измеряем её величину, узнаем, мешает ли это самому человеку, а не окружающим, болят ли ноги и так далее.

Не мешает – ну, пусть живёт себе дальше. Мешает – операция: деротационная остеотомия бёдер.

Вернёмся к нашему случаю. После сбора жалоб, анамнеза, осмотра, проведение тестов и выяснения торсионного профиля ребёнка, все эти моменты разъясняются родителям на русском.

Прямо на их ребёнке демонстрируется причина загребания, что, вот, в среднем внутренняя ротация бедра составляет столько градусов, а у вас, как видите, чуть больше. Но со временем это исправляется. Не пытайтесь лечить массажами, электрофорезами, резинками и ортопедической обувью, всё это не работает. Тем более, зачем, если человеку это не мешает. Но если же вдруг загребание не только сохранится, но ещё усилится и будет мешать, то тогда операция.

Что из всего сказанного услышала невестка? «Если не мешает, ходи так дальше». Яркий пример триггерных пациентов, которые из всего сказанного слышат только отдельные фразы и носятся с ними по всему свету.

И нет у меня манеры обращения: Эй, сюда иди-кась. Вот так болит? Не болит? Так и ходи, понял?

Что мы в итоге имеем. Нашему поколению приходится доказывать, что мы не верблюды, потому что поколение той же коллеги придумало кучу несуществующих болезней и воспитало общество на том, что любой визит к врачу должен завершаться вручением длинного списка бесполезных назначений. Потому и реакция соответствующая.

Нужно ещё иметь в виду, что во время визита к врачу, у пациента есть уникальный шанс задавать ему вопросы, или проявить своё негодование. Что мешает, например, спросить: «Доктор, я вас не поняла, вы считаете, что это нормально? Она так и будет ходить? А нельзя ли ничего сделать? Я была настолько в шоке, что кроме слов «если удобно, так и ходи» ничего не расслышала. Не могли бы повторить, пожалуйста.»

Пост, скорее всего, не несёт полезной смысловой нагрузки. Тут больше про очередное выгорание. Или подгорание?

Но вы не спешите расстраиваться, эта история со счастливым концом: бабушка всё же нашла для внучки специалиста, который подобрал ей комплекс лечения.

Задачка на ночь

Мальчик кувыркался на полу и почувствовал острую боль в спине.

Дано: Из спины торчит нитка. На рентгенограммах грудной клетки с охватом брюшной полости в прямой и боковой проекциях визуализируется швейная игла.

Найти: швейную иглу.

Решение: Казалось бы, стоит потянуть за ниточку и иголка полезет наружу. Но не тут-то было.

Расширил входное отверстие, ковырял, ковырял, но так до иглы и не добрался.

Поднял к нам в операционную и под рентгеноскопией обнаружил, что игла находится на сантиметров десять выше места входа. Причём перпендикулярно поверхности. Как она там оказалась - ¯\_(ツ)_/¯

Пальцем нащупал кончик, разрезал кожу, полез зажимом и ... вытащил другой конец нитки.

В итоге имеем два разреза, из которых торчат оба конца нитки, а иглы как не было, так и нет. Расширил рану, полез глубже, поковырялся ещё минут десять, наконец схватил иголку, протянул, но с зажимом вылезла только нитка, которая порвалась в ране.

Поковырялся ещё минут пятнадцать и наконец игла сдалась. Но вот незадача – иголка есть, а ушки нет. А за что цеплялась нитка? Ушко осталось внутри?

Снова провели рентгеноскопию – ушки нет. Где ушко? Медсестра на всякий случай порылась в нитках и нашла ушко там. Видимо, когда зацепил в первый раз и нитка порвалась, с зажимом вылезло ушко.

Пока вроде счастливый конец. Будем наблюдать.

Как-то давным давно лечился в одной из махачкалинских клиник, где мне исправляли носовую перегородку. Со мной в палате лежали двухметровый омоновец, смуглый молодой парень из высокогорного села и неразговорчивый дед.

Амбал любил говорить и целыми днями отвлекал нас своими историями в духе боевиков Александра Невского. Сельский парень отличался скромностью и терял сознание при виде крови. А дед, повидавший жизнь, тихо сидел в углу у окна и лишь изредка обращался к нам с какой-нибудь просьбой или вопросом.

Первым выписали деда. Следом нас покинул омоновец. И когда мы с горцем остались вдвоём, он почему-то разоткровенничался по поводу того, почему вид крови влияет на него таким вот образом.

В целом, он служил в каких-то специальных войсках, участвовал в горячих точках и потерял там своих друзей. С тех пор не терпит вид крови. Не знаю, оправдывался он таким образом или, действительно, прошёл через весь этот ад, но истории выглядели настолько правдоподобными, что я долгое время пребывал в потрясении.

Ну, вроде скромный, неприметный, не терпит вид крови, а на деле вон какой непростой. И друзья, которые навещали его, тоже были немного странноватыми.

Спустя время внезапно вспомнил нашего деда и меня вдруг осенило: если болтливый был омоновцем, скромный и молчаливый оказался спецслужбистом, то кем же был почти немой дед? Агентом ЦРУ? МИ-6? Помню только, как временами спрашивал про какую-то Сару Коннор. Родственница, что ли, была.

Я не особо люблю делиться своими достижениями в виде демонстраций операций, манипуляций и прочих рабочих моментов. Поскольку за массой красивых и удачных исходов, грозно таится некоторое количество неприятных историй, где всё пошло не так красиво или совсем не по плану. А всё, что идёт не по плану, я переношу тяжело.

Чуть больше полугода назад поступил подросток с остеохондромой верхнего конца малоберцовой кости. Мальчик хотел убрать опухоль, потому что она мешала играть в футбол.

Удаление опухоли никаких трудностей не представляла, кроме одной: именно в этом месте одноимённый нерв огибает малоберцовую кость и делится на глубокую и поверхностную ветви. Нерв крайне прихотливый. У хирургов даже есть поговорка, что достаточно глянуть на него, чтобы словить какое-нибудь осложнение.

Сама операция прошла без особых происшествий. Спокойно разрезал кожу, тихонько подвинул нерв, аккуратно выделил и отсёк опухоль. Прям живописание, а не операция.

После первым делом проверил нерв и заметил, что мальчик не двигает стопой. Подождал, пока полностью отойдёт от наркоза, но проблема никуда не делась.

В такие моменты возникает ощущение, будто погружаешься в какую-то невидимую субстанцию, которая сковывает все суставы, давит на мышцы, на грудь, краски сереют, вкусы и запахи пропадают как при ковиде, звуки оглушаются, и голос рядом стоящего доносится будто из закрытого подвала. И наконец вся жизнь со всеми проблемами сворачивается в одну единственную точку.

В голове, как в зависшем плеере, прокручивается одна и та же пластинка, начиная с разреза и заканчивая наложением швов, в попытках понять, в какой момент свернул не туда.

Вдвойне неприятно, что человек решился на операцию только потому, что эта штука мешала играть в футбол, а после и вовсе можно забыть об активном спорте.

Стоит отметить, что с нейропатиями я сталкивался не раз, но каждый раз было понятно, что нерв восстановится. А тут стопа просто безнадёжна повисла.

Первую ночь я не спал, прокручивая в голове ту же пластину. Но это был только первый удар. Второй, после которого не спал ещё три ночи, пришёлся, когда узист сказал, что с высокой долей вероятности есть полный перерыв нерва.

Побеседовал с коллегами, обзвонил своих наставников, кто-то советовал подождать и отсрочено сшить, а кто-то сразу обнадёжил, что лезть туда бессмысленно.

Подождали ещё пару недель. Я все ещё не выбрался из субстанции. Провели повторное УЗИ – вероятность перерыва ещё выше. Договорился с питерским нейрохирургом и отправил к нему.

Он провёл ревизию и не нашёл никакого перерыва. То есть нерв был цел. Провёл декомпрессию, назначил какие-то процедуры, и только, когда спустя примерно полгода стопа заработала, ко мне вернулись краски, вкусы, запахи и сон немного восстановился.

Психологи называют ошибки, просчёты и нежелательные последствия бесценным опытом, на который ты впоследствии опираешься и становишься лучше. Но каждый раз этот бесценный опыт достаётся такими чудовищными внутренними страданиями и выгораниями , что ты готов всё бросить, уйти из профессии, запереться в шкафу, выброситься из окна, лишь бы не испытать эти невыносимые чувства снова.

В стационаре любая ситуация, выходящая за рамки правил, превращается в своего рода облегчённую версию Судного Дня, где от тебя отрекаются родные и близкие, и ты всегда остаёшься один на один со своей проблемой.

Поэтому стационарная жизнь придумала много разных трюков по тонкому размазыванию ответственности. Сюда относится и дополнительные исследования, и консультации всевозможных специалистов, и записи в истории с нужными словами в нужном порядке.

Да и вся внутрибольничная бюрократия по большому счёту выстроена вокруг каких-то единичных случаев, которые, возможно, никогда не повторятся, но чтобы не обжечься вновь, нам придётся заполнять одинаковые бумаги, брать одни и те же согласия и подписи, проводить одни и те же церемониальные телодвижения.

К примеру, в далёком семидесятом медсестра спросонья перепутала один шприц с другим и ввела не то лекарство. Всё обошлось, больной жив, вред здоровью не нанесён, но вот уже полувека перед процедурой запрещено набирать лекарство больше, чем в один шприц одновременно. Пример взял с балды, но принцип такой.

Я вот уже полчаса жду операцию, наблюдая со стороны за всеми сложными ритуалами подготовки анестезиолога, сестры анестезистки, операционной медсестры, санитарки...

Ладно, меня зовут. Пойду исполнять свои ритуалы... Ай, кажется, ногу отсидел...

Спрашивают, почему методы альтернативной медицины и ролики с их демонстрацией набирают большую популярность.

Думаю, в основе лежит общечеловеческая склонность упрощать всё сложное. Медицина сама по себе сложная и непонятная наука. Мы стараемся её упростить и свести к понятному, в результате чего у одних получается, что все болезни от нервов, у других – от глистов.

Рассмотрим более узкий пример – сколиоз. С медицинской точки зрения это невероятно сложная штука с кучей нюансов, типов и степеней. Лечится с учётом структурных, эндогенных и прочих тонкостей.

Чтобы разобраться в одном только сколиозе, необходимо иметь университетскую базу с анатомиями и физиологиями, изучить кучу монографий и статей и набраться клинического опыта под руководством наставников. Возможно, после всего этого начнёте что-то соображать.

Обыватель же в свою очередь представляет сколиоз в виде искривления по типу какой-нибудь металлической арматуры, по которой нужно чем-нибудь тяжёлым постучать, чтобы выпрямить.

Как раз в этой плоскости обыватель находит своих единомышленников, близких духу «спецов», которые стучат молоточками и прочими предметами по спине, на чём формируются точки соприкосновения и единение во мнениях.

Да и в целом, интересен и прав всегда тот, с кем совпадает наше мнение. Арматура ведь гнётся, если сложить, а тем более если ещё и грузом обложить. Поэтому с одной стороны «специалисты» с суровой академической строгостью докладывают, что сколиоз формируется из-за неправильного сидения за партой или ношения тяжелого портфеля, а с другой находят отклик: «Вот! Я же говорил(-а) чтобы сидел ровно, иначе станешь Квазимодой!» Лайк, репост и подписка.

Упрощение сложного наблюдается всюду: политических, исторических, бытовых и научных вопросах в целом. В том числе, когда где-нибудь на базаре тебя ловят знакомые, и спрашивают, почему болит колено, всегда исходят из своего упрощённого понимания причин болей, коих обычно не более двух: либо связки растянул, либо смазка закончилась. По сути просят подтвердить одно из двух.

А когда начинаешь умничать про множество причин, необходимость осмотреть и протестировать в приличной обстановке, то как бы слегка недоумевают, что травматолог не может ответить на простенький вопрос, ведь соседка знахарка – и та сходу скажет, что раз хрустит, значит нет смазки, надо кушать холодец и запивать мясным бульоном. Ну а коли не хрустит, то по-любому связки.

По большому счёту, в любых сложных социальных процессах у нас либо масоны виноваты, либо вахи замутили.

Две базовые причины недоверия к нашей системе здравоохранения:
1. Простой человек не получает необходимую медицинскую помощь в полной мере;
2. Непростой, то есть со связями получает сверх необходимой.

«Сегодня в раздевалке появилось объявление: «Ни при каких обстоятельствах персонал не должен надевать резиновые сабо, так как эта обувь не обеспечивает надлежащей защиты от падающих игл»

Отрывок из книги «Будет больно».

Примерно то, о чём мы тут говорили. Сумбур из абсурдных правил, уставов, предписаний, которые нагружают и без того перегруженную систему.

Видимо, случайно уронили иглу, та вонзилась кому-то в стопу и подняли шум. Вмешалось начальство и отреагировало в лоб, выпустив предупреждение.

Вместо сабо могли быть хоть футбольные бутсы, а вместо игл – осколки случайно разбитого в коридоре стакана. Реакция всё равно ничем не бы отличалась – выпустили бы какой-нибудь абсурдный приказ, запрещающий пользоваться на территории больницы стеклянной посудой без ручек и посещать больных в бутсах.

Приказ, как положено, оперативно распечатают, перефоткают и разошлют по вацап группам отделений, отметив важность тремя восклицательными. На чём история закончится, и на следующий день никто не вспомнит.

Однако это станет ещё одним грузом в стопке внутрибольничных предписаний и может послужить отягчающим фактором в случае каких-нибудь разбирательств. Вдруг окажется, что доктор не только сказал пациенту, что больница не обеспечивает необходимым, но ещё пьёт из гранёного стакана без подстаканника. Однозначно выговор с лишением премии. А если ещё выяснится, что носит резиновые сабо и роняет иглы – расстрел с внесением в личное дело.

То есть каждый день ходишь на работу, выполняешь операции, занимаешься своими делами, а потом в один прекрасный день выясняется, что по регламенту работал неправильно.