Анна Ахматова делила людей на два типа. К какому вы себя отнесёте?
Anonymous Poll
38%
Чай, собака, Пастернак
62%
Кофе, кошка, Мандельштам
Книги читаются сейчас в перерывах — в метро, даже на его эскалаторах — для чего ж тогда книге быть большой? Я не могу себе представить долгого читателя — на весь вечер. Во-первых, миллионы телевизоров, во-вторых, надо прочесть газеты. И так далее.
Юрий Олеша #накаждыйдень, «Ни дня без строчки»
Удивительно, что Юрий Карлович ещё в середине прошлого века угадал тенденцию. Быстрая информация, объёмное инфополе, медиатекст.
Кстати, а вы читаете в перерывах или специально находите время для чтения?
Юрий Олеша #накаждыйдень, «Ни дня без строчки»
Удивительно, что Юрий Карлович ещё в середине прошлого века угадал тенденцию. Быстрая информация, объёмное инфополе, медиатекст.
Кстати, а вы читаете в перерывах или специально находите время для чтения?
Пушкину и в тюрьме было бы хорошо. Лермонтову и в раю было бы скверно.
«Пушкин и Лермонтов», В.В. Розанов
«Пушкин и Лермонтов», В.В. Розанов
Пушкин — первый декабрист
«Пушкин, даже не принятый в "Союз Благоденствия", по существу, был одним из первых декабристов, стихами своими окрылил их мысли и мечты. И раньше всех пострадал за эти мечты».
«Жизнь Пушкина», А.В. Тыркова-Вильямс
#пушкин
«Пушкин, даже не принятый в "Союз Благоденствия", по существу, был одним из первых декабристов, стихами своими окрылил их мысли и мечты. И раньше всех пострадал за эти мечты».
«Жизнь Пушкина», А.В. Тыркова-Вильямс
#пушкин
Попытка шантажа
И Пушкин мой, и Баратынский твой
стоят, волнуясь, за моей спиной.
Твое жестокосердие кляня,
они переживают за меня.
Пойми же ты, филолог милый мой,
в моем лице идет в последний бой
Российская поэзия сама —
мы с ней должны свести тебя с ума.
Ведь если уж и тут ей битой быть,
нам с ней придется лавочку прикрыть.
Не я один — весь Мандельштамов лес
идет-гудет: Не будь ты, как Дантес!
Не стыдно ли стоять в таком строю?
Переходи на сторону мою1
И этот поединок роковой
братаньем мы закончим, ангел мой!
Внемли ж. Российски поэзИя хором
к тебе взывает жалобно — «Аврора!»
Тимур Кибиров
И Пушкин мой, и Баратынский твой
стоят, волнуясь, за моей спиной.
Твое жестокосердие кляня,
они переживают за меня.
Пойми же ты, филолог милый мой,
в моем лице идет в последний бой
Российская поэзия сама —
мы с ней должны свести тебя с ума.
Ведь если уж и тут ей битой быть,
нам с ней придется лавочку прикрыть.
Не я один — весь Мандельштамов лес
идет-гудет: Не будь ты, как Дантес!
Не стыдно ли стоять в таком строю?
Переходи на сторону мою1
И этот поединок роковой
братаньем мы закончим, ангел мой!
Внемли ж. Российски поэзИя хором
к тебе взывает жалобно — «Аврора!»
Тимур Кибиров
Три величайших имени России
пусть нас от опасений оградят.
Они Россию заново родили
и заново не раз её родят.
Когда и безъязыко и незряче
она брела сквозь плети, батожьё,
явился Пушкин просто и прозрачно,
как самоосознание её.
Когда она усталыми глазами
искала своих горестей исток, —
как осмысленье зревшего сознанья,
пришёл Толстой, жалеюще-жесток,
но — руки заложив за ремешок.
Ну, а когда ей был неясен выход,
а гнев необратимо вызревал, —
из вихря Ленин вырвался, как вывод,
и, чтоб её спасти, её взорвал!
Евгений Евтушенко, из поэмы «Братская ГЭС»
Как вам такая тройка величайших имён России — Пушкин, Лев Толстой и Ленин?
Мне ещё очень нравится строчка про Льва Николаевича. Жалеюще-жестокий Толстой отлично перекликается с героем драмы Горького «На дне», Лукой. Я уже как-то рассказывал, что этого героя в первой версии произведения не было. Он появился после того, как Толстой раскритиковал пьесу Горького.
Если хорошенько вчитаться в драму, то к Луке действительно появляются вопросы. Он жалеет обитателей ночлежки, но из жалости внушает им иллюзию. Когда замок из песка смывает прибой реальности, гибнут люди. Совершает самоубийство Актёр, понимая, что нет никакой бесплатной лечебницы для алкоголиков. Убивает хозяина ночлежки Васька Пепел, из-за речей Луки уверовавший в лучшую жизнь.
#ремарки
пусть нас от опасений оградят.
Они Россию заново родили
и заново не раз её родят.
Когда и безъязыко и незряче
она брела сквозь плети, батожьё,
явился Пушкин просто и прозрачно,
как самоосознание её.
Когда она усталыми глазами
искала своих горестей исток, —
как осмысленье зревшего сознанья,
пришёл Толстой, жалеюще-жесток,
но — руки заложив за ремешок.
Ну, а когда ей был неясен выход,
а гнев необратимо вызревал, —
из вихря Ленин вырвался, как вывод,
и, чтоб её спасти, её взорвал!
Евгений Евтушенко, из поэмы «Братская ГЭС»
Как вам такая тройка величайших имён России — Пушкин, Лев Толстой и Ленин?
Мне ещё очень нравится строчка про Льва Николаевича. Жалеюще-жестокий Толстой отлично перекликается с героем драмы Горького «На дне», Лукой. Я уже как-то рассказывал, что этого героя в первой версии произведения не было. Он появился после того, как Толстой раскритиковал пьесу Горького.
Если хорошенько вчитаться в драму, то к Луке действительно появляются вопросы. Он жалеет обитателей ночлежки, но из жалости внушает им иллюзию. Когда замок из песка смывает прибой реальности, гибнут люди. Совершает самоубийство Актёр, понимая, что нет никакой бесплатной лечебницы для алкоголиков. Убивает хозяина ночлежки Васька Пепел, из-за речей Луки уверовавший в лучшую жизнь.
#ремарки
Осыпаются алые клёны...
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
Борис Рыжий
Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
это я открываю глаза.
Где и с кем, и когда это было,
только это не я сочинил:
ты меня никогда не любила,
это я тебя очень любил.
Парк осенний стоит одиноко,
и к разлуке и к смерти готов.
Это что-то задолго до Блока,
это мог сочинить Огарёв.
Это в той допотопной манере,
когда люди сгорали дотла.
Что написано, по крайней мере
в первых строчках, припомни без зла.
Не гляди на меня виновато,
я сейчас докурю и усну —
полусгнившую изгородь ада
по-мальчишески перемахну.
Борис Рыжий
В контексте
Осыпаются алые клёны... Осыпаются алые клёны, полыхают вдали небеса, солнцем розовым залиты склоны — это я открываю глаза. Где и с кем, и когда это было, только это не я сочинил: ты меня никогда не любила, это я тебя очень любил. Парк осенний стоит одиноко…
Я не слишком хорошо знаком с творчеством Блока, но какое стихотворение Огарёва имел в виду Борис Рыжий, я отыскал:
Она никогда его не любила.
А он ее втайне любил;
Но он о любви не выронил слова:
В себе ее свято хранил.
И в церкви с другим она обвенчалась;
По-прежнему вхож он был в дом,
И молча в лицо глядел ей украдкой,
И долго томился потом.
Она умерла. И днем он и ночью
Все к ней на могилу ходил;
Она никогда его не любила,
А он о ней память любил.
Николай Огарёв, 1842 год
А что подобное по атмосфере есть у Блока? Пришлите, кто знает!
Она никогда его не любила.
А он ее втайне любил;
Но он о любви не выронил слова:
В себе ее свято хранил.
И в церкви с другим она обвенчалась;
По-прежнему вхож он был в дом,
И молча в лицо глядел ей украдкой,
И долго томился потом.
Она умерла. И днем он и ночью
Все к ней на могилу ходил;
Она никогда его не любила,
А он о ней память любил.
Николай Огарёв, 1842 год
А что подобное по атмосфере есть у Блока? Пришлите, кто знает!
С чего начался психологический роман
Шкловский написал когда-то, что психологический роман начался с парадокса. В самом деле, у Карамзина хотя бы, да и вообще в тогдашней повести и романе, душевный мир героя занимал не меньшее место, чем в психологическом. Но переживание шло по прямой линии, то есть когда герой собирался жениться на любимой девушке — он радовался, когда умирали его близкие — он плакал, и т. д. Когда же все стало происходить наоборот, тогда и началась психология.
Л. Я. Гинзбург «Записные книжки»
Шкловский написал когда-то, что психологический роман начался с парадокса. В самом деле, у Карамзина хотя бы, да и вообще в тогдашней повести и романе, душевный мир героя занимал не меньшее место, чем в психологическом. Но переживание шло по прямой линии, то есть когда герой собирался жениться на любимой девушке — он радовался, когда умирали его близкие — он плакал, и т. д. Когда же все стало происходить наоборот, тогда и началась психология.
Л. Я. Гинзбург «Записные книжки»