Инвенцио, диспозицио и элокуцио
Нет, это не заклинания из Гарри Поттера, а составляющие словесного искусства. Как это работает? Ну, например, писатель обдумывает предмет речи (inventio), ее построение (dispositio) и стилистику (elocutio), добиваясь воздействия художественного текста на читателя.
Литературовед М.Л. Андреев вот что еще пишет: «...процесс создания литературного произведения расчленяется на inventio» (у ритора — разбор материала, у поэта — выбор темы), «dispositio» (композиционная организация темы), «elocutio» (словесное выражение — отбор и сочетание слов, поэтических фигур и тропов).
В общем, собираются поэты признаться в самой большой на свете любви.
Маяковский: «Дай хоть // последней нежностью выстелить // твой уходящий шаг»
Есенин: «Я б навеки забыл кабаки // И стихи бы писать забросил»
Бродский: «в темноте всем телом твои черты // как безумное зеркало повторяя».
Инвенцио одно, но какие разные диспозицио и элокуцио. Дорогие читатели, а вам важнее — ЧТО говорят или КАК говорят? Другими словами, инвенцио или диспозицио и элокуцио?
#ремарки
Нет, это не заклинания из Гарри Поттера, а составляющие словесного искусства. Как это работает? Ну, например, писатель обдумывает предмет речи (inventio), ее построение (dispositio) и стилистику (elocutio), добиваясь воздействия художественного текста на читателя.
Литературовед М.Л. Андреев вот что еще пишет: «...процесс создания литературного произведения расчленяется на inventio» (у ритора — разбор материала, у поэта — выбор темы), «dispositio» (композиционная организация темы), «elocutio» (словесное выражение — отбор и сочетание слов, поэтических фигур и тропов).
В общем, собираются поэты признаться в самой большой на свете любви.
Маяковский: «Дай хоть // последней нежностью выстелить // твой уходящий шаг»
Есенин: «Я б навеки забыл кабаки // И стихи бы писать забросил»
Бродский: «в темноте всем телом твои черты // как безумное зеркало повторяя».
Инвенцио одно, но какие разные диспозицио и элокуцио. Дорогие читатели, а вам важнее — ЧТО говорят или КАК говорят? Другими словами, инвенцио или диспозицио и элокуцио?
#ремарки
Я учился траве, раскрывая тетрадь…
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка — слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове п р, а в д, а мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизив ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.
Арсений Тарковский
Я учился траве, раскрывая тетрадь,
И трава начинала, как флейта, звучать.
Я ловил соответствие звука и цвета,
И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка — слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл.
Я любил свой мучительный труд, эту кладку
Слов, скрепленных их собственным светом, загадку
Смутных чувств и простую разгадку ума,
В слове п р, а в д, а мне виделась правда сама,
Был язык мой правдив, как спектральный анализ,
А слова у меня под ногами валялись.
И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизив ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел,
И пока на земле я работал, приняв
Дар студеной воды и пахучего хлеба,
Надо мною стояло бездонное небо,
Звезды падали мне на рукав.
Арсений Тарковский
Любовь, судьба и смерть
У Тарковского — Арсения, а не Андрея; поэта, а не режиссёра; отца, а не сына — есть прекрасное стихотворение «Первые свидания». Добротная такая любовная лирика:
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Финальное двустишие вам ничего не напоминает? Я лично сразу вспомнил «Мастера и Маргариту» Булгакова: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!».
Примечательно, что в обоих произведениях образуется триада «любовь-судьба-смерть». Причем судьба не творимая, она, скорее, представляется в виде рока, бога из машины.
У Андрея Тарковского, кстати, то же самое. В этике культового режиссёра разлюбить нельзя. Либо любовь, либо смерть — третьего не дано.
#ремарки #булгаков
У Тарковского — Арсения, а не Андрея; поэта, а не режиссёра; отца, а не сына — есть прекрасное стихотворение «Первые свидания». Добротная такая любовная лирика:
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Финальное двустишие вам ничего не напоминает? Я лично сразу вспомнил «Мастера и Маргариту» Булгакова: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!».
Примечательно, что в обоих произведениях образуется триада «любовь-судьба-смерть». Причем судьба не творимая, она, скорее, представляется в виде рока, бога из машины.
У Андрея Тарковского, кстати, то же самое. В этике культового режиссёра разлюбить нельзя. Либо любовь, либо смерть — третьего не дано.
#ремарки #булгаков
У России четыре пути
И еще одна вариация на тему «у России три пути». На этот раз из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:
Как вы ни бейтесь, глупые,
Что на роду написано,
Того не миновать!
Мужчинам три дороженьки:
Кабак, острог да каторга...
У Достоевского тоже такое есть, но формула видоизменена — кабак, петля да каторга. Мармеладов, Свидригайлов и Раскольников. Добавим к ним Дуню и Разумихина и получим четвертую дорогу — побег.
И у Островского, того, что А.Н., то же: кабак, река, Сибирь и побег — Тихон, Катерина, Борис и Дуня с Кудряшом.
Примечательно, что сбежать можно только с верным спутником, с человеком, кто разделяет твои ценности. А вот в каторжной Сибири шанс на выживание дарит лишь вечная Сонечка.
#ремарки #достоевский
И еще одна вариация на тему «у России три пути». На этот раз из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:
Как вы ни бейтесь, глупые,
Что на роду написано,
Того не миновать!
Мужчинам три дороженьки:
Кабак, острог да каторга...
У Достоевского тоже такое есть, но формула видоизменена — кабак, петля да каторга. Мармеладов, Свидригайлов и Раскольников. Добавим к ним Дуню и Разумихина и получим четвертую дорогу — побег.
И у Островского, того, что А.Н., то же: кабак, река, Сибирь и побег — Тихон, Катерина, Борис и Дуня с Кудряшом.
Примечательно, что сбежать можно только с верным спутником, с человеком, кто разделяет твои ценности. А вот в каторжной Сибири шанс на выживание дарит лишь вечная Сонечка.
#ремарки #достоевский
Пробуждение
Неужели жить? Как это странно —
за ночь жить так просто разучиться.
Отдалённо слышу и туманно
чью-то речь красивую. Укрыться,
поджимая ноги, с головою,
в уголок забиться. Что хотите,
дорогие, делайте со мною.
Стойте над душою, говорите.
Я и сам могу себе два слова
нашептать в горячую ладошку:
«Я не вижу ничего плохого
в том, что полежу ещё немножко —
ах, укрой от жизни, одеялко,
разреши несложную задачу».
Боже, как себя порою жалко —
надо жить, а я лежу и плачу.
Борис Рыжий, 1995 год
Неужели жить? Как это странно —
за ночь жить так просто разучиться.
Отдалённо слышу и туманно
чью-то речь красивую. Укрыться,
поджимая ноги, с головою,
в уголок забиться. Что хотите,
дорогие, делайте со мною.
Стойте над душою, говорите.
Я и сам могу себе два слова
нашептать в горячую ладошку:
«Я не вижу ничего плохого
в том, что полежу ещё немножко —
ах, укрой от жизни, одеялко,
разреши несложную задачу».
Боже, как себя порою жалко —
надо жить, а я лежу и плачу.
Борис Рыжий, 1995 год
Знает ли Есенин, что значит быть настоящим мужчиной
Наткнулся буквально вчера на потрясающую песню: idst — что значит быть настоящим мужчиной? Её текст можно и отдельно постить как неплохое стихотворение.
Мама, сколько капель в море?
Мама, сколько в горе слез?
Это ветер шумит над пустым и безлюдным полем
Или так громко и страшно вдалеке гудит паровоз?
Посмотрите, как органично здесь смотрятся строчки Есенина. Узнали «Чёрного человека»?
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Строчка «Или так громко и страшно вдалеке гудит паровоз?», сохраняя ритмику «Чёрного человека», отсылает нас к другому произведению Есенина — «Сорокоуст». Здесь более аллюзивно, но вполне чётко прослеживается то же ощущение приближающейся беды:
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Но и без этих отсылок песня хорошая — о формировании маскулинности в отсутствие отца. Грустная, болезненная, мужская.
#ремарки #есенин
Наткнулся буквально вчера на потрясающую песню: idst — что значит быть настоящим мужчиной? Её текст можно и отдельно постить как неплохое стихотворение.
Мама, сколько капель в море?
Мама, сколько в горе слез?
Это ветер шумит над пустым и безлюдным полем
Или так громко и страшно вдалеке гудит паровоз?
Посмотрите, как органично здесь смотрятся строчки Есенина. Узнали «Чёрного человека»?
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Строчка «Или так громко и страшно вдалеке гудит паровоз?», сохраняя ритмику «Чёрного человека», отсылает нас к другому произведению Есенина — «Сорокоуст». Здесь более аллюзивно, но вполне чётко прослеживается то же ощущение приближающейся беды:
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Но и без этих отсылок песня хорошая — о формировании маскулинности в отсутствие отца. Грустная, болезненная, мужская.
#ремарки #есенин
Галактическое соло на колоколе
Отдельных, но бесконечных постов заслуживают упоминания литературных произведений в песнях. Сегодня — именно названия, без аллюзий, отсылок и реминисценций. Из тех песен, что я слушаю сам.
🎵 PALC, «Совпадения» — Сергей Довлатов, «Соло на ундервуде»: Нот не будет, бойтесь, люди // Я слабаю соло на ундервуде.
🎵 Марлины, «автостопом по галактике» — Дуглас Адамс, «Автостопом по галактике»: Скопом автостопом по галактике: // Звёзды и тантрические практики, // Расы и другие артефактики. // Подкупаем тактом, а не тактикой.
🎵pyrokinesis, «восток моей юности» — Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол»: И как я давно не плясал. Я с дороги. Налей мне бутыль ХХХ и той даме — // Я склоню над ней голову и расскажу по кому звонит колокол!
Делитесь литературными отсылками в песнях из ваших плейлистов!
#ремарки
Отдельных, но бесконечных постов заслуживают упоминания литературных произведений в песнях. Сегодня — именно названия, без аллюзий, отсылок и реминисценций. Из тех песен, что я слушаю сам.
🎵 PALC, «Совпадения» — Сергей Довлатов, «Соло на ундервуде»: Нот не будет, бойтесь, люди // Я слабаю соло на ундервуде.
🎵 Марлины, «автостопом по галактике» — Дуглас Адамс, «Автостопом по галактике»: Скопом автостопом по галактике: // Звёзды и тантрические практики, // Расы и другие артефактики. // Подкупаем тактом, а не тактикой.
🎵pyrokinesis, «восток моей юности» — Эрнест Хемингуэй, «По ком звонит колокол»: И как я давно не плясал. Я с дороги. Налей мне бутыль ХХХ и той даме — // Я склоню над ней голову и расскажу по кому звонит колокол!
Делитесь литературными отсылками в песнях из ваших плейлистов!
#ремарки
Хочется позвонить...
Хочется позвонить
кому-нибудь, есть же где-то
кто-нибудь, может быть,
кто не осудит это
«просто поговорить».
Хочется поболтать
с кем-нибудь, но серьёзно,
что-нибудь рассказать
путано, тихо, слёзно.
Тютчев, нет сил молчать.
Только забыты все
старые телефоны —
и остаётся мне
мрачные слушать стоны
ветра в моём окне.
Жизни в моих глазах
странное отраженье.
Там нелюбовь и страх,
горечь и отвращенье.
И стихи впопыхах.
Впрочем, есть номерок,
не дозвонюсь, но всё же
только один звонок:
«Я умираю тоже,
здравствуй, товарищ Блок…»
Борис Рыжий, 1995 год
Хочется позвонить
кому-нибудь, есть же где-то
кто-нибудь, может быть,
кто не осудит это
«просто поговорить».
Хочется поболтать
с кем-нибудь, но серьёзно,
что-нибудь рассказать
путано, тихо, слёзно.
Тютчев, нет сил молчать.
Только забыты все
старые телефоны —
и остаётся мне
мрачные слушать стоны
ветра в моём окне.
Жизни в моих глазах
странное отраженье.
Там нелюбовь и страх,
горечь и отвращенье.
И стихи впопыхах.
Впрочем, есть номерок,
не дозвонюсь, но всё же
только один звонок:
«Я умираю тоже,
здравствуй, товарищ Блок…»
Борис Рыжий, 1995 год
В контексте
Хочется позвонить... Хочется позвонить кому-нибудь, есть же где-то кто-нибудь, может быть, кто не осудит это «просто поговорить». Хочется поболтать с кем-нибудь, но серьёзно, что-нибудь рассказать путано, тихо, слёзно. Тютчев, нет сил молчать. Только забыты…
От чего умер Блок
Простите за такое грустное стихотворение в понедельник. Из кипы идей Рыжий выпал сам собой. И, чтобы разобраться, для чего использованы имена классиков, думать особо не пришлось. Тютчева мы с учениками проходили неделю назад, а от незнания Блока мне даже самому немного стыдно. В общем, просто совпало.
«Тютчев, нет сил молчать» — здесь, конечно, про «Silentium!» Федора Ивановича. Поэт уверен, что «мысль изреченная есть ложь», потому говорить не стоит вовсе. Но у Рыжего «нет сил молчать», ему больно.
Почему больно? Возможно, потому что нечем дышать. Или незачем. Неслучайно здесь обращение к Александру Блоку в последней строфе: «Я умираю тоже, / здравствуй, товарищ Блок…».
Есть разные версии, от чего умер Блок. Современник поэта, Георгий Иванов, пишет, что врачи, лечившие Александра Александровича, «так и не могли определить, чем он, собственно, был болен. Сначала они старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий...».
Но Блок знал лучше. На пушкинском вечере, незадолго до своей смерти он сказал: «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Борис Рыжий, видно, чувствовал то же самое.
#ремарки #тютчев
Простите за такое грустное стихотворение в понедельник. Из кипы идей Рыжий выпал сам собой. И, чтобы разобраться, для чего использованы имена классиков, думать особо не пришлось. Тютчева мы с учениками проходили неделю назад, а от незнания Блока мне даже самому немного стыдно. В общем, просто совпало.
«Тютчев, нет сил молчать» — здесь, конечно, про «Silentium!» Федора Ивановича. Поэт уверен, что «мысль изреченная есть ложь», потому говорить не стоит вовсе. Но у Рыжего «нет сил молчать», ему больно.
Почему больно? Возможно, потому что нечем дышать. Или незачем. Неслучайно здесь обращение к Александру Блоку в последней строфе: «Я умираю тоже, / здравствуй, товарищ Блок…».
Есть разные версии, от чего умер Блок. Современник поэта, Георгий Иванов, пишет, что врачи, лечившие Александра Александровича, «так и не могли определить, чем он, собственно, был болен. Сначала они старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал, неизвестно от чего, невыносимо страдать, ему стали впрыскивать морфий...».
Но Блок знал лучше. На пушкинском вечере, незадолго до своей смерти он сказал: «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Борис Рыжий, видно, чувствовал то же самое.
#ремарки #тютчев
За что и откуда выгнали тучи
Школьно-программное стихотворение Лермонтова «Тучи». Хрестоматийный вопрос — лирический герой сравнивает себя с тучами или противопоставляет себя им?
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.
Сравнение в первой строфе задает общность — «как я же, изгнанники». Последний стих здесь — аллюзия на биографию самого Лермонтова. Высылка из Петербурга (милый север) на Кавказ (сторона южная) за то, что слишком громко горевал по Пушкину. Итак, в первой строфе стихотворения лирический герой сравнивает себя с тучами.
Вторая строфа — ряд риторических вопросов, которые, конечно, гораздо больше относятся к лирическому герою, чем к тучам. Олицетворение не идет так далеко.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?
Задав себе эти вопросы и, видимо, ответив на все из них отрицательно, лирический герой приходит к противоположному первой строфе выводу. Сопоставление становится противопоставлением.
Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.
Очень лермонтовское здесь разочарование. Тучи не могут быть изгнанниками, потому что у них нет родины. А у лирического героя родина есть, но никто его изгнанничества разделить не может. По крайней мере, именно это чувство он транслирует.
#ремарки
Школьно-программное стихотворение Лермонтова «Тучи». Хрестоматийный вопрос — лирический герой сравнивает себя с тучами или противопоставляет себя им?
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.
Сравнение в первой строфе задает общность — «как я же, изгнанники». Последний стих здесь — аллюзия на биографию самого Лермонтова. Высылка из Петербурга (милый север) на Кавказ (сторона южная) за то, что слишком громко горевал по Пушкину. Итак, в первой строфе стихотворения лирический герой сравнивает себя с тучами.
Вторая строфа — ряд риторических вопросов, которые, конечно, гораздо больше относятся к лирическому герою, чем к тучам. Олицетворение не идет так далеко.
Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?
Задав себе эти вопросы и, видимо, ответив на все из них отрицательно, лирический герой приходит к противоположному первой строфе выводу. Сопоставление становится противопоставлением.
Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.
Очень лермонтовское здесь разочарование. Тучи не могут быть изгнанниками, потому что у них нет родины. А у лирического героя родина есть, но никто его изгнанничества разделить не может. По крайней мере, именно это чувство он транслирует.
#ремарки
Первая заповедь детского поэта
Корней Иванович Чуковский уж точно знал, как писать стихи для детей. В его книге «От двух до пяти» (интереснейшее наблюдение за речью ребенка в этом возрасте) есть несколько заповедей, которым должен следовать детский поэт. Ознакомьтесь, вдруг вам надо.
1. Учиться у народа. Учиться у детей
«Я пришел к убеждению, что единственным компасом на этом пути для всех писателей — и сильных и слабых — является народная поэзия.
Это, конечно, не значит, что наша задача — имитация старинного народного творчества. Копии фольклора никому не нужны. Но нельзя же игнорировать то обстоятельство, что народ в течение многих веков выработал в своих песнях и сказках идеальные методы художественного и педагогического подхода к ребенку и что мы поступили бы весьма опрометчиво, если бы не учли этого тысячелетнего опыта».
Агния Барто: «Ведь у детской поэзии, безусловно, есть свои законы. Она, например, особенно широко пользуется изобразительными средствами народной поэзии. В лучших стихах для детей мы находим гиперболу, повторы, звукоподражание, меткую игру слов, считалку, загадку».
«Второй наш учитель — ребенок. Я, по крайней мере, никогда не дерзнул бы приступить к сочинению моих «Мойдодыров», если бы не попытался дознаться заранее, каковы потребности и вкусы малолетних «читателей», к которым мне предстоит адресоваться со своими стихами, и каков наиболее правильный метод сильнейшего воздействия на их психику.
Нельзя понимать дело так, будто я призываю угодливо приспособляться к ребенку. У нас, повторяю, нет и не может быть права отказываться от обязанности воспитывать его, влиять на него, формировать его личность, но эту обязанность нам только тогда удастся исполнить, если мы досконально изучим умственные навыки ребенка, методы его своеобразного мышления и попытаемся возможно точнее определить для себя, каковы должны быть те литературные формы, которые в данном случае окажутся наиболее действенными.
Конечно, писал я стихи инстинктивно, без оглядки на какие бы то ни было правила. Но в моем подсознании правила эти существовали всегда; они были подсказаны мне самой детворой, я считал их тогда непреложными и верил, что они универсальны, то есть обязательны для всякого автора, пытающегося писать для детей».
#интерЛЮДИя
Корней Иванович Чуковский уж точно знал, как писать стихи для детей. В его книге «От двух до пяти» (интереснейшее наблюдение за речью ребенка в этом возрасте) есть несколько заповедей, которым должен следовать детский поэт. Ознакомьтесь, вдруг вам надо.
1. Учиться у народа. Учиться у детей
«Я пришел к убеждению, что единственным компасом на этом пути для всех писателей — и сильных и слабых — является народная поэзия.
Это, конечно, не значит, что наша задача — имитация старинного народного творчества. Копии фольклора никому не нужны. Но нельзя же игнорировать то обстоятельство, что народ в течение многих веков выработал в своих песнях и сказках идеальные методы художественного и педагогического подхода к ребенку и что мы поступили бы весьма опрометчиво, если бы не учли этого тысячелетнего опыта».
Агния Барто: «Ведь у детской поэзии, безусловно, есть свои законы. Она, например, особенно широко пользуется изобразительными средствами народной поэзии. В лучших стихах для детей мы находим гиперболу, повторы, звукоподражание, меткую игру слов, считалку, загадку».
«Второй наш учитель — ребенок. Я, по крайней мере, никогда не дерзнул бы приступить к сочинению моих «Мойдодыров», если бы не попытался дознаться заранее, каковы потребности и вкусы малолетних «читателей», к которым мне предстоит адресоваться со своими стихами, и каков наиболее правильный метод сильнейшего воздействия на их психику.
Нельзя понимать дело так, будто я призываю угодливо приспособляться к ребенку. У нас, повторяю, нет и не может быть права отказываться от обязанности воспитывать его, влиять на него, формировать его личность, но эту обязанность нам только тогда удастся исполнить, если мы досконально изучим умственные навыки ребенка, методы его своеобразного мышления и попытаемся возможно точнее определить для себя, каковы должны быть те литературные формы, которые в данном случае окажутся наиболее действенными.
Конечно, писал я стихи инстинктивно, без оглядки на какие бы то ни было правила. Но в моем подсознании правила эти существовали всегда; они были подсказаны мне самой детворой, я считал их тогда непреложными и верил, что они универсальны, то есть обязательны для всякого автора, пытающегося писать для детей».
#интерЛЮДИя
Вторая заповедь детского поэта
Продолжаем знакомиться с мыслями Корнея Чуковского о том, как писать детские стихи.
2. Образность и действенность
«Наши стихотворения должны быть графичны, то есть в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна абсолютная образность. Те стихи, с которыми художнику нечего делать, совершенно непригодны для этих детей. Пишущий для них должен, так сказать, мыслить рисунками.
Стихи, печатаемые без рисунков, теряют чуть не половину своей эффективности.
Если, написав целую страницу стихов, вы замечаете, что для нее необходим всего один-единственный рисунок, зачеркните эту страницу как явно негодную. Наибыстрейшая смена образов — здесь, как мы видели выше, второе правило для детских писателей».
#интерЛЮДИя
Продолжаем знакомиться с мыслями Корнея Чуковского о том, как писать детские стихи.
2. Образность и действенность
«Наши стихотворения должны быть графичны, то есть в каждой строфе, а порою и в каждом двустишии должен быть материал для художника, ибо мышлению младших детей свойственна абсолютная образность. Те стихи, с которыми художнику нечего делать, совершенно непригодны для этих детей. Пишущий для них должен, так сказать, мыслить рисунками.
Стихи, печатаемые без рисунков, теряют чуть не половину своей эффективности.
Если, написав целую страницу стихов, вы замечаете, что для нее необходим всего один-единственный рисунок, зачеркните эту страницу как явно негодную. Наибыстрейшая смена образов — здесь, как мы видели выше, второе правило для детских писателей».
#интерЛЮДИя
Мальчишкой в серой кепочке остаться…
Мальчишкой в серой кепочке остаться,
самим собой, короче говоря.
Меж правдою и вымыслом слоняться
по облетевшим листьям сентября.
Скамейку выбирая, по аллеям
шататься, ту, которой навсегда
мы прошлое и будущее склеим.
Уйдём — вернёмся именно сюда.
Как я любил унылые картины,
посмертные осенние штрихи,
где в синих лужах ягоды рябины,
и с середины пишутся стихи.
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
Но мальчик был, хотя бы для порядку,
что проводил ладонью по лицу,
молчал, стихи записывал в тетрадку,
в которых строчки двигались к концу.
Борис Рыжий
Мальчишкой в серой кепочке остаться,
самим собой, короче говоря.
Меж правдою и вымыслом слоняться
по облетевшим листьям сентября.
Скамейку выбирая, по аллеям
шататься, ту, которой навсегда
мы прошлое и будущее склеим.
Уйдём — вернёмся именно сюда.
Как я любил унылые картины,
посмертные осенние штрихи,
где в синих лужах ягоды рябины,
и с середины пишутся стихи.
Поскольку их начало отзвучало,
на память не оставив ничего.
Как дождик по карнизу отстучало,
а может, просто не было его.
Но мальчик был, хотя бы для порядку,
что проводил ладонью по лицу,
молчал, стихи записывал в тетрадку,
в которых строчки двигались к концу.
Борис Рыжий
Древнее некуда: отсылка к самому старому произведению русской литературы
Есть прекрасное, но не очень бодрочитаемое произведение школьной программы — «История одного города» Салтыкова-Щедрина. Обычно мы проходим его в рамках изучения средств создания комического. Сатира, ирония, гротеск и всё такое.
Много в этой книге смешного, ещё больше страшного. Но надо как-то жить и, по возможности, стараться не поехать кукушкой. Поэтому я расскажу о совсем безобидной отсылке:
О КОРЕНИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ГЛУПОВЦЕВ
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».
Так начинает свой рассказ летописец, и затем, сказав несколько слов в похвалу своей скромности, продолжает».
Поглядите на курсив. Думаю, вспомните, что подобным образом начинается «Слово о полку Игореве»:
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орёл, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Кстати, есть ещё версия, что при переводе старославянского текста приблудилась лишняя буква, а в оригинале было — «то растекашется мысию по древу». А мысь — это белка.
То есть, из возможной переводческой ошибки вполне вероятно родился фразеологизм. До того известный, что про него спрашивали в ЕГЭ по литературе.
#ремарки
Есть прекрасное, но не очень бодрочитаемое произведение школьной программы — «История одного города» Салтыкова-Щедрина. Обычно мы проходим его в рамках изучения средств создания комического. Сатира, ирония, гротеск и всё такое.
Много в этой книге смешного, ещё больше страшного. Но надо как-то жить и, по возможности, стараться не поехать кукушкой. Поэтому я расскажу о совсем безобидной отсылке:
О КОРЕНИ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ГЛУПОВЦЕВ
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».
Так начинает свой рассказ летописец, и затем, сказав несколько слов в похвалу своей скромности, продолжает».
Поглядите на курсив. Думаю, вспомните, что подобным образом начинается «Слово о полку Игореве»:
Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орёл, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Кстати, есть ещё версия, что при переводе старославянского текста приблудилась лишняя буква, а в оригинале было — «то растекашется мысию по древу». А мысь — это белка.
То есть, из возможной переводческой ошибки вполне вероятно родился фразеологизм. До того известный, что про него спрашивали в ЕГЭ по литературе.
#ремарки
Новый год
«С Новым годом!» Как ясна улыбка!
«С Новым счастьем!» — «Милый, мы вдвоем!»
У окна в аквариуме рыбка
Тихо блещет золотым пером.
Светлым утром, у окна в гостиной,
Милый образ, милый голос твой…
Поцелуй душистый и невинный…
Новый год! Счастливый! Золотой!
Кто меня счастливее сегодня?
Кто скромнее шутит о судьбе?
Что прекрасней сказки новогодней,
Одинокой сказки — о тебе?
Владислав Ходасевич
«С Новым годом!» Как ясна улыбка!
«С Новым счастьем!» — «Милый, мы вдвоем!»
У окна в аквариуме рыбка
Тихо блещет золотым пером.
Светлым утром, у окна в гостиной,
Милый образ, милый голос твой…
Поцелуй душистый и невинный…
Новый год! Счастливый! Золотой!
Кто меня счастливее сегодня?
Кто скромнее шутит о судьбе?
Что прекрасней сказки новогодней,
Одинокой сказки — о тебе?
Владислав Ходасевич
Эмпатия — это еще не всё
У эмпатии хорошая репутация. Пиарщики потрудились на славу: редкий человек поспорит с тем, что развитая эмпатия — достоинство, положительная характеристика. Однако это не совсем так.
Эмпатия — это социальный процесс понимания и узнавания эмоции и/или поведения другого человека. Да, часто подобное понимание может привести к переживанию таких же эмоций. Но это совсем не обязательно! Так, эмпатия — скорее, мыслительный процесс. Даже если у вас он вынесен в подсознательное. Ну, как у меня, например.
Нет, я не забыл, что веду литературный канал. Это вы забыли, что автор — первому образованию психолог-педагог😉. А ещё недавно я услышал песню, где эмпатия рождает странных монстров:
Я понимаю Понтия Пилата, его чёткое желание
И тягу к справедливому внутри с правосознанием снаружи.
И к тому же, я скажу без лицемерия в текстах:
Я понимаю Чикатило точно так же, как Христа.
Это трек «Я понимаю» BOOKER’а (помню его ещё Букер Д Фред). Отсылку к «Мастеру и Маргарите», думаю, сами видите, поэтому о ней больше не говорю. Лучше вкину ещё пару околопсихологических мыслей.
Эмпатия не всегда ведёт к переживанию тех же чувств, что мы определили у собеседника. Понять можно кого угодно, в той или иной степени, а вот оправдать — не всегда. Да, Александр Родионович Бородач завещал нам, что понимание и прощение — процессы, неизменно следующие друг за другом. Но это не так.
Мне кажется, трек и конкретные строчки, что я привёл, именно об этом: даже самые ужасные вещи и поступки можно понять можно и даже оправдать (с некоторым усилием), а вот простить — нет и никогда.
#ремарки
У эмпатии хорошая репутация. Пиарщики потрудились на славу: редкий человек поспорит с тем, что развитая эмпатия — достоинство, положительная характеристика. Однако это не совсем так.
Эмпатия — это социальный процесс понимания и узнавания эмоции и/или поведения другого человека. Да, часто подобное понимание может привести к переживанию таких же эмоций. Но это совсем не обязательно! Так, эмпатия — скорее, мыслительный процесс. Даже если у вас он вынесен в подсознательное. Ну, как у меня, например.
Нет, я не забыл, что веду литературный канал. Это вы забыли, что автор — первому образованию психолог-педагог😉. А ещё недавно я услышал песню, где эмпатия рождает странных монстров:
Я понимаю Понтия Пилата, его чёткое желание
И тягу к справедливому внутри с правосознанием снаружи.
И к тому же, я скажу без лицемерия в текстах:
Я понимаю Чикатило точно так же, как Христа.
Это трек «Я понимаю» BOOKER’а (помню его ещё Букер Д Фред). Отсылку к «Мастеру и Маргарите», думаю, сами видите, поэтому о ней больше не говорю. Лучше вкину ещё пару околопсихологических мыслей.
Эмпатия не всегда ведёт к переживанию тех же чувств, что мы определили у собеседника. Понять можно кого угодно, в той или иной степени, а вот оправдать — не всегда. Да, Александр Родионович Бородач завещал нам, что понимание и прощение — процессы, неизменно следующие друг за другом. Но это не так.
Мне кажется, трек и конкретные строчки, что я привёл, именно об этом: даже самые ужасные вещи и поступки можно понять можно и даже оправдать (с некоторым усилием), а вот простить — нет и никогда.
#ремарки
Гамлет
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Борис #Пастернак, 1946 год
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.
Борис #Пастернак, 1946 год
Кого пиарит Маяковский
В Москве с декабря 1928 по февраль 1930 года выходил журнал сатиры и юмора «Чудак». Постоянными сотрудниками там были такие глыбы, как Валентин Катаев, Юрий Олеша, Илья Ильф, Евгений Петров, Михаил Зощенко и Михаил Светлов. А ещё для журнала писал Владимир Маяковский. И даже пиарил его в рекламных стихах:
Хочется посмеяться.
Но где
да как?
Средство для бодрости —
подписка на
Чудак.
Над кем смеетесь?
Смеетесь над кем?
Это
подписчики
узнают в
Чудаке.
Кстати, заметили здесь реминисценцию к «Ревизору» Гоголя? Это ведь знаменитая фраза городничего, ломающая четвертую стену в финальном акте комедии: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!».
#ремарки #маяковский #гоголь
В Москве с декабря 1928 по февраль 1930 года выходил журнал сатиры и юмора «Чудак». Постоянными сотрудниками там были такие глыбы, как Валентин Катаев, Юрий Олеша, Илья Ильф, Евгений Петров, Михаил Зощенко и Михаил Светлов. А ещё для журнала писал Владимир Маяковский. И даже пиарил его в рекламных стихах:
Хочется посмеяться.
Но где
да как?
Средство для бодрости —
подписка на
Чудак.
Над кем смеетесь?
Смеетесь над кем?
Это
подписчики
узнают в
Чудаке.
Кстати, заметили здесь реминисценцию к «Ревизору» Гоголя? Это ведь знаменитая фраза городничего, ломающая четвертую стену в финальном акте комедии: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!».
#ремарки #маяковский #гоголь
В защиту Деда Мороза
Мой брат (меня он перерос)
Доводит всех до слез.
Он мне сказал, что Дед Мороз
Совсем не Дед Мороз!
Он мне сказал:
— В него не верь! —
Но тут сама
Открылась дверь,
И вдруг я вижу —
Входит дед.
Он с бородой,
В тулуп одет,
Тулуп до самых пят!
Он говорит:
— А елка где?
А дети разве спят?
С большим серебряным мешком
Стоит, обсыпанный снежком,
В пушистой шапке дед.
А старший брат твердит тайком:
— Да это наш сосед!
Как ты не видишь: нос похож!
И руки, и спина! —
Я отвечаю: — Ну и что ж!
А ты на бабушку похож,
Но ты же не она!
Агния Барто, 1976 год
Мой брат (меня он перерос)
Доводит всех до слез.
Он мне сказал, что Дед Мороз
Совсем не Дед Мороз!
Он мне сказал:
— В него не верь! —
Но тут сама
Открылась дверь,
И вдруг я вижу —
Входит дед.
Он с бородой,
В тулуп одет,
Тулуп до самых пят!
Он говорит:
— А елка где?
А дети разве спят?
С большим серебряным мешком
Стоит, обсыпанный снежком,
В пушистой шапке дед.
А старший брат твердит тайком:
— Да это наш сосед!
Как ты не видишь: нос похож!
И руки, и спина! —
Я отвечаю: — Ну и что ж!
А ты на бабушку похож,
Но ты же не она!
Агния Барто, 1976 год
Forwarded from Современная поэзия / Modern poetry
Вчера уже был Бродский, но это нельзя не выложить, не ждать же до 2029 года)
Шесть лет спустя
Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля - дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.
Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадал, то думалось - навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки горсти.
Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
не видя дел иных, соединялись.
Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
и тридцать дней над морем, языкат,
грозил пожаром Турции закат.
Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари на старом
диванчике, что - прежде, чем возник,-
был треугольник перпендикуляром,
восставленным знакомыми стоймя
над слившимися точками двумя.
Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
и черным ходом в будущее вышли.
Иосиф Бродский
1968
#бродский
Шесть лет спустя
Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля - дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.
Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадал, то думалось - навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки горсти.
Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
не видя дел иных, соединялись.
Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
и тридцать дней над морем, языкат,
грозил пожаром Турции закат.
Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари на старом
диванчике, что - прежде, чем возник,-
был треугольник перпендикуляром,
восставленным знакомыми стоймя
над слившимися точками двумя.
Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
и черным ходом в будущее вышли.
Иосиф Бродский
1968
#бродский